Девушка хихикнула.
— А я приготовила им сюрприз, дорогой хозяин! — сказала она. — Они больше никогда не выйдут отсюда!
— И что ты приготовила, моя чёрная кошечка? — полюбопытствовал Бурматов елейным голосом.
— Сюрприз! — снова хихикнула Урсула. — Сейчас мы уйдём, а они отсюда никогда не выйдут! Я нажала на ту красную кнопочку, на которую всегда нажимаешь ты, уходя отсюда.
— Что ты наделала, дура безмозглая! — истерично выкрикнул Бурматов. — Бежим скорее отсюда, пока не превратились в пыль вместе с этими идиотами!
Плохо соображая и чувствуя головокружение, Матвей рванулся к выходу. Месье Жан и Малюта поспешили следом. Они быстро пробежали по коридору, поднялись по лестнице вверх, открыли дверь, и в это время громыхнул взрыв такой силы, что всё содрогнулось вокруг, вздыбилось и осело. Место, где несколько минут назад находилась заброшенная слесарная мастерская, превратилось в огромную дымящуюся воронку.
14
В Улан-Удэ поезд прибыл ночью. В городе разыгралась пурга, которая не утихала уже вторые сутки.
Как только поезд остановился у перрона, тут же открылась дверь тамбура, и в вагон вошёл человек, облепленный снегом. Это был станционный рабочий.
— Прошу внимания, товарищи! Поезд дальше не пойдёт! Все пути занесены снегом! Радуйтесь, что доехали хотя бы до нашего города, а не застряли где-нибудь на перегоне!
Как только он замолчал и замер в ожидании вопросов, пассажиры почувствовали, как от резких толчков ветра качаются вагоны.
— Кто хочет дожидаться продолжения поездки в гостинице, милости просим! — продолжил громогласно железнодорожник. — Оставаться в вагоне не советую! Пурга вон заборы валит, столбы телеграфные, сараи и крыши срывает с домов, так что…
— А нам это как раз кстати, — улыбнулась Маргарита радостно. — Никто нас на улице не остановит и документы не проверит.
— И до хаты доберёмся не оглядываясь, — поддержал её Дмитрий. — Идти нам недалеко и… Ничего, не сломаемся.
Кузьма, выслушав обоих, иронично усмехнулся и, накинув на плечо изрядно полегчавший вещмешок, направился к выходу.
Больше часа они брели, утопая в снегу и задыхаясь от плотного ветра. Первым шёл Дмитрий, за ним Маргарита, а Кузьма замыкал шествие. Направление ветра определить было невозможно, и казалось, что он дует со всех сторон. С грехом пополам они добрались до занесённого по самую крышу снегом домика.
Перед ними появилась хозяйка — приятного вида полноватая преклонных лет женщина.
— Наконец-то, — сказала она с приветливой улыбкой, — а я и не чаяла, что вы нынче приедете.
— Мы сами не знали, что явимся «нынче», — устало отозвалась Маргарита, раздеваясь. — Давай-ка накорми нас побыстрее, Семёновна! Мы умотались в дороге и едва на ногах держимся…
— Оно понятно, — вздохнула старушка. — На дворе-то чертяка ногу сломит. Вон ведь как метёт пуржища!..
— Какие сплетни гуляют по городу? — поинтересовалась Маргарита, садясь за стол. — Всё ли спокойно?
— Да как сказать, — развела руками старушка. — Вас ведь давно не было. Говорят вот, япошки шалят, войной грозят, а у нас… А у нас тишь, гладь да божья благодать. Слава богу, с голода покуда не пухнем, хотя и сладко не едим, как бывалочи.
— А вы давно здесь живёте? — спросил Кузьма.
— Я, милок, родилась здесь, выросла и до седин дожила, — ответила хозяйка, вздыхая. — Замуж вышла, детишек родила тоже здесь. А теперь вот одна осталась на старость лет и свой век доживаю.
Кузьма хотел спросить ещё о чём-то, но Маргарита ткнула его локтем в бок:
— Не донимай её расспросами, понял? Она прожила тяжёлую жизнь, и любые воспоминания сильно её тревожат.
— Да чего уж там, — смахнув слезу, вздохнула Семёновна. — Куда уж деться от воспоминаний этих. Мне только и остаётся, что жить с ними, видать, судьбина моя такая мужа и детей пережить.
— И муж, и сыновья её в лагерях сгинули, — пояснил Дмитрий.
— Всё, достаточно, — остановила его строгим взглядом Маргарита. — Вам что, поговорить не о чем? Ешьте, умывайтесь и спать. У нас для разговоров другие темы, но и их мы обсудим завтра.
* * *
Одиночество, завывание пурги и убийственный мрак, к которому, казалось, Кузьма был уже привычен, сегодня особенно остро угнетали его. Он ворочался с боку на бок в постели, пытаясь сосредоточиться. В голове роились кошмарные видения, которые, тягуче растворяясь, заставляли его открывать глаза и пялиться в потолок.
Не выдержав, Кузьма встал с кровати. Маргарита и Дмитрий спали в другой комнате и не услышали противного скрипа пружин. Он провёл ладонями по забинтованному лицу, зажмурился и снова открыл глаза.
Внезапно Кузьму охватила острая тоска. Ему страстно захотелось прогуляться по любимому городу, в котором он не был двадцать лет. Ему захотелось увидеть людей, вывески, магазины…
— Мадина, — позвал он тихо, и собственный голос показался ему незнакомым и странным.
В сильнейшем волнении он вернулся в кровать, вытянулся во весь рост, и тут же перед его мысленным взором возник город, который хранился в памяти все эти долгие годы.
Вот Кузьма, ещё совсем юный, безусый, беззаботно шагает вдоль берега реки Уды, небрежно засунув руки в карманы. Вид у него конечно же неважнецкий. Драные брюки, застиранный пиджачок, но так счастлив!
Вот Кузьма прошёлся по улице, свернул на другую, застроенную красивыми домами. Затем попал на рыночную площадь, большую и всю загромождённую повозками, — был базарный день. Кузьма с интересом присматривался к встречным людям. Устав, он нашёл в сквере пустую скамейку и сел. И вдруг…
Кузьма не поверил своим глазам: по улице шла девушка, очень похожая на Мадину. Её сопровождал худощавый, неприятной внешности парень, напоминавший его вечного соперника Азата Мавлюдова. Кровь бросилась в лицо Кузьмы, он напрягся, сжал кулаки, и… Так и остался сидеть на месте, потому что девушка прошла мимо, не обратив на него внимания.
«Наверное, Мадина разлюбила меня, — с горечью подумал он. — Но чем лучше тот хлюпик, что шёл с ней?..»
Почувствовав себя бесконечно одиноким, Кузьма проснулся. И в этот момент в комнату вошла Маргарита с поносом в руках.
— Послушай, а может, хватит? — посмотрел на неё Кузьма. — Без бинтов и мазей болячки быстрее заживут на моём лице.
— Тебе что, бинты мешают? — с сарказмом отозвалась женщина. — Привыкнуть уже пора. Тебе и внешность маскировать не надо.
— Меня и без бинтов никто узнать не сможет, — хмыкнул Кузьма. — Я, стоя перед зеркалом, сам себя не узнаю.
— Прошу, не упрямься! — требовательным тоном сказала Маргарита. — Я желаю тебе добра и хочу, чтобы ты побыстрее выздоровел!
— Делай, что хочешь, — вздохнул Кузьма, — только выпусти меня прогуляться по городу.
