— Вы думаете, что и меня ждёт участь моего компаньона? — поинтересовался он едва слышно.
— Даже более того, я уверен в этом, — уточнил сыщик. — Не может быть такого, что, убив одного компаньона, оставят в живых другого. Радуйтесь, что не с вас начали, и убирайтесь из страны поскорее.
Быстрицкий пришёл в замешательство, не зная, как истолковать слова сыщика.
— Я должен завершить то, ради чего сюда приехал, — сказал он угрюмо. — А что со мной случится, одному богу известно…
* * *
Встречи с доном Диего Быстрицкий добивался два дня, но тот под различными предлогами отказывал, и Быстрицкого это нервировало. По городским улицам он теперь ходил только днём, соблюдая все меры предосторожности, и даже приобрел оружие.
Поздно вечером, перед похоронами Бадалова, Быстрицкий вышел на террасу отеля. Ему не спалось. Он прислонился плечом к дереву и глубоко вздохнул.
Над головой пучки молний пронзали небосвод, угрожающе грохотал гром. Неожиданно свет погас, и темнота поглотила всё вокруг.
«Нет, так дело не пойдёт, — подумал он, зябко ёжась. — Пора возвращаться, а то сейчас так ливанёт, что мало не покажется…»
Быстрицкий подошёл к двери и взялся за ручку, но она оказалась запертой. «Что за чёрт? — подумал он обеспокоенно. — Здесь двери не закрываются круглые сутки, а сегодня…»
Тревога усилилась, сердце заколотилось в бешеном темпе.
«Что-то здесь не так, — подумал он, отступая в сторону. — А я и пистолет в номере оставил, раззява…»
Рядом с отелем сверкнула молния и высветила чёрную фигуру, похожую на призрака.
У Быстрицкого мурашки побежали по телу. Он понял, что нельзя терять ни секунды. Перед ним вдруг несокрушимой стеной встал выбор: либо подбежать к двери и стучать в неё, пока не откроют, либо попытаться скрыться в темноте. Он метнулся в сторону от террасы и неслышным шагом двинулся вперёд, не видя ничего и не разбирая дороги.
Ускоряя шаг, он думал только о том, чтобы уйти как можно дальше от отеля, но… При очередной вспышке молнии снова увидел «призрака», стоявшего у него на пути. Резко остановившись, Быстрицкий в отчаянии закрутил головой, лихорадочно соображая, куда свернуть. «Чёрт возьми, почему он медлит, если пришёл за мной?» — нервно думал он, топчась на месте.
Погода ухудшилась, и ещё яростнее засверкали молнии. «Призрак» куда-то исчез, но Быстрицкий не почувствовал себя спокойнее. Он развернулся на месте и пошагал обратно в направлении отеля. «Господи, что же это такое? — думал он, поддаваясь панике. — Я во власти галлюцинаций или кто-то играет со мной?»
Быстрицкий остановился и затаил дыхание: сзади послышались отчетливые шаги. Наткнувшись на дерево, он прижался к стволу. Все его мысли остановились и…
* * *
Быстрицкого обнаружил сторож отеля во время обхода территории. Он лежал в луже крови, уткнувшись лицом в землю. Нащупав пульс и поняв, что пострадавший едва жив, сторож позвал напарника. Перенеся тело на скамейку, они вызвали полицию и врача.
Сторож, с ног до головы выпачканный грязью и кровью, сохраняя спокойствие, ожидал дальнейших распоряжений.
— Отведи меня к тому месту, где нашёл этого русского болвана, — сказал сыщик угрюмо. — Предупреждал же его, чтобы убирался из страны, а он…
Усилившийся дождь помешал ему закончить фразу, и он поспешил в холл отеля, что-то бормоча себе под нос.
21
Церковь была закрыта. Кузьма обошёл её вокруг в поисках входа, но тщетно. И когда он уже собрался искать крышу для ночлега в другом месте, услышал сухой старческий кашель и дрожащий голос:
— Эй, мил человек, послухай!
Кузьма вгляделся в темноту и с трудом рассмотрел тёмную фигуру в нескольких метрах от себя.
— Я отец Серафим, настоятель этого божьего храма, а ты кто будешь, сынок?
— А я просто человек, — вздохнул Кузьма. — Я потерялся в этой жизни и существую словно по ту её сторону. Мне негде переночевать и очень хочется есть. Я и пришёл сюда, может быть, в поисках самого себя, а быть может, попросить угол для ночлега…
— Мне чудится, что я зрил тебя раньше.
— Да, я жил здесь когда-то, — сказал Кузьма, вздыхая. — Но это было очень давно.
— Тебя долго не было в Верхнеудинске, сынок, — вздохнул старик. — Но я помню тебя, как мне чудится. Ты служил судебным приставом, так ведь? А фамилия твоя Малов.
— Да, вы ни с кем не спутали меня, батюшка, — кивнул утвердительно Кузьма. — Получилось так, что я был вынужден уехать из Верхнеудинска и прожил в другом далёком городе двадцать лет.
— Тогда что заставило тебя вернуться? — поинтересовался старик.
— Судьба, — ответил грустно Кузьма. — Только она, злодейка, всюду вертит и верховодит мною. Всё время, сколько я живу или думаю, что живу на свете белом, судьба выворачивает меня наизнанку, да так крепко, аж кости хрустят.
— Не судьба, а Господь Бог ведёт нас по жизни, — сказал задумчиво поп. — А по ту её сторону могут жить только грешники или праведники… Но ты, как мне думается, не относишься ни к тем, ни к другим. Ты следуешь по тому пути, который указал тебе Господь, и он приведёт тебя туда, где разверзнется ад или вдруг откроются райские гущи!
Старик открыл боковую, едва заметную дверку и впустил Кузьму в церковь. Когда он переступил порог, сразу же остановился. Внезапно накатившая благодать заставила его содрогнуться и почувствовать, как сердце замерло и бешено заколотилось.
Шагая впереди, старик освещал путь свечой. Стены, балки, потолочные расписные перекрытия, выдававшиеся по углам и в полумраке над головой, рождали приятное ощущение уверенности и покоя. Кузьма, шагая за батюшкой, испытывал необычную лёгкость, блаженство и трепет.
В большом зале они остановились. Лики святых на стенах и иконостасе радовали глаз. Через приоткрытую дверку алтаря, под массивной аркой, виднелся вход в алтарь. Кузьме вдруг очень захотелось пройтись по залу и рассмотреть иконы.
— Проходи…
Спокойный голос за спиной заставил Кузьму резко обернуться. В двух шагах от него стоял поп и указывал рукой на дверку алтаря. Он казался значительнее и выше, чем на улице, однако эта перемена никак не отразилась на его манере поведения. Он держался с достоинством и лёгким оттенком снисходительности. Седые волосы разделял аккуратный пробор, на лице застыла располагающая улыбка.
— Милости прошу, — сказал поп. — Здесь будет удобно провести ночь. — Он склонился, указывая на проход. — Я покормлю тебя, чем бог послал, и почивать ложись.
Не раздумывая, Кузьма шагнул вперёд. Блеск церковной утвари, иконы на стенах, хоругви с ликом Христа, кресты… За всю свою жизнь ему не приходилось видеть подобной комнаты. Переступив порог, он словно вошёл в долину чудес, где царствует добро и отсутствует зло.
