— Он, наверное, тоже решил грибов пособирать? — предположил Тихоня.
— Где жирдяй и где грибы! — поморщился Голован. — Небось за клюквой в болото полез…
— Он чё, придурок? Ему ж в болотине кирдык обещан?!
— И что?.. Ты вот поверил, что тобой волчары отобедают?
— Хрена им!..
— Вот. А Умник-то — утоп!..
— Его же бочаг затянул! — почти вскрикнул Тихоня.
— Может быть… — пожал плечами Голован.
Они спустились с гривы к небольшому болотцу и действительно увидели янтарные плети, усыпанные рубиновыми ягодами, увившие ближайшие кочки. Только Бизона нигде не было видно.
Голован и Тихоня разошлись по гриве, громко зовя приятеля. Наконец осипли и вернулись к костру.
— Да к черту его! — в сердцах сплюнул «медвежатник», раздувая угли. — Нагуляется — придет. Что мы, няньки?
— Здесь тайга, — мрачно покрутил башкой Голован. — А жирдяй совершенно не знает леса. На хрен он куда-то поперся?
— А может, это опять твой Хозяин шутит?
— Нет… Он пока далеко отсюда… Но задерживаться не будем. Поедим и — вперед!
Они сварганили полюбившуюся похлебку из грибов, тушенки и дикого лука, покурили, прикопали остатки и уложили свои мешки. Бизон так и не объявился.
— И что теперь? — «Медвежатник» уставился на своего вожака. — Ждем?
— Зачем? Бизон сам себе путь выбрал.
— Как это?!
— Сказано же ему было: в болото не ходить…
— А может, он лежит где, ногу подвернул?
Голован посмотрел на приятеля долгим тяжелым взглядом.
— Мы его искали?
— Ага…
— Нашли?
— Нет…
— Тогда уходим. Не ровен час, хозяин объявится…
— А с этим делать будем? — Тихоня кивнул на мешок Бизона. — Заберем?
— Нет. Вдруг жирдяй вернется? Не будем крысятничать. Пошли! — Голован решительно зашагал вдоль гривы на запад. «Медвежатник» трусцой припустил за ним.
* * *
К вечеру достигли кедрача. И тут впервые заметили волков. Вернее, заметил их Тихоня, но не понял, что это волки.
— Слушай, Голован, а тут по ходу деревни поблизости нет?
— Нету. Почему спрашиваешь?
— Да вон там сейчас через опушку, кажись, собака пробежала. Здоровая такая…
Голован резко остановился и посмотрел на напарника, как на идиота.
— Нет тут никаких собак, дохляк! Только волки!..
— Настоящие? — тупо спросил «медвежатник».
— Из зоопарка, блин!.. Где ты его видел?
— Вон там, — ткнул пальцем Тихоня, потом глаза его расширились, и он медленно повторил жест в другом направлении: — А вон еще один… Или два?..
Голован быстро огляделся, сдернул с плеча двустволку, проверил заряды.
— Пожалуй, братан, дальше мы сегодня не пойдем. Готовься, будем ночевать здесь, в кедраче.
— А-а как? На дереве?..
— Можно и на дереве. Только у кедра ветки ломкие. Опасно. Лучше разведем костер и подежурим по очереди.
Они споро, с оглядкой набрали сухого лапника, заломили вдвоем небольшую ель. Голован мастерски развел костер и сунул елку комлем в огонь.
— На ночь хватит. Ты дежуришь первым, до трех часов, потом будишь меня. Не забывай ель подвигать да по сторонам посматривай. Волки сейчас сытые, так что вряд ли на костер полезут. Но дурака, как известно, и милиция не убережет…
Тихоня молча кивнул, обнимая ружье, но в глазах его плескался самый настоящий страх.
Голован завернулся в брезентовый плащ, отобранный у водителя автобуса, и засопел. «Медвежатник» какое-то время сидел, прислонившись спиной к кедру и глядя в огонь. Потом глаза его стали слипаться, и он решил походить вокруг. Но едва отошел на несколько шагов от огненного круга, как во тьме, обступившей пристанище, зажглось сразу с дюжину пар желто-зеленых светляков, и послышалось глухое ворчание.
Этого хватило, чтобы паника ударила уголовнику в голову. Сам по-собачьи заскулив, Тихоня бросился назад к костру и растолкал Голована.
— Прости, братан, но я не могу!
— Что случилось? — не понял тот спросонья. — Уже три?
— Нет… Я не могу на стреме… Боюсь! — честно признался «медвежатник». — Я на кедр полезу.
— Дело твое, дохляк, — пожал плечами Голован. — Только вспомни, что тебе пообещал Хозяин?
— А что он обещал?
— Что свалишься с дерева и хребет сломаешь, а потом тобой волчары отобедают.
Тихоня оскалился:
— Это он тебе напророчил, а не мне! Не верю! Старый пердун про тебя говорил…
Он швырнул ружье на землю и полез на дерево. Спустя минуту сверху донесся его довольный смешок:
— Тут здоровенная развилка: сидишь почти как в гамаке!.. Бывай, Голован!..
— И тебе не хворать, Тихоня…
Поутру в тайгу пришел туман — обычное дело в сентябре. Он незаметно поднялся из низин и затопил холодным молоком лес. В нем исчезли все краски и звуки. Волкам, похоже, туман не понравился, и они тоже убрались. Голован, просидевший без сна полночи, с облегчением откинулся на охапку кедровых лап и вытянул затекшие ноги.
Наверху, в кроне завозился, заперхал заядлый курильщик Тихоня.
— Эй, Голован? Ты живой?
— Жив пока… Посиди там еще с часок, задохлик. Уйдет туман, разведу костер, пожрем по-человечески…
— Я ссать хочу! Спускаюсь…
— Осторожно: ветки мокрые и скользкие. Держись за ствол…
Поздно! Раздался громкий треск, вопль и шум падающего тела. Голован едва успел отскочить в сторону, как между ним и стволом кедра рухнул на землю Тихоня. «Медвежатник» ударился спиной о выступающий из дерна корень дерева, охнул и потерял сознание.
Очнулся он от боли. Рядом сидел Голован и жевал травинку.
— Не шевелись, дохляк, — спокойно посоветовал он. — Тебе нельзя.
— Почему?
— По ходу, хребет ты все-таки сломал. А ну, попробуй ногой двинуть?
Тихоня напрягся и вдруг понял, что не чувствует ног. Совсем. Он поднял на Голована полный ужаса взгляд и пошевелил враз пересохшими губами, но звука не получилось. Кашлянул и тут же взвыл — волна боли окатила тело, словно кипятком.
— Я же говорю, не шевелись, — кивнул Голован и выплюнул травинку.
— Прав оказался твой… Хозяин, — просипел Тихоня.
— А он всегда прав. Потому как — Хозяин здешний.
— Значит, кранты мне…
