Я пошел к нему, на ходу набивая трубку. Сел рядом, закурил и послал зов леди Тинне, которая снова куда-то запропастилась. Между прочим, могла бы и поторопиться, порадовать своего избавителя благодарной улыбкой. Все же я дорого заплатил за спасение ее шкурки. Не то чтобы я собирался оставить Лаздея Махикалу при себе навсегда, в качестве домашней зверушки, но вызнать у него секрет серой паутины и еще пару-тройку уандукских тайн очень рассчитывал. С другой стороны, конечно, красиво получилось: поверженный Властелин Морморы исчез с лица вместе с безобидной копией своего ужасного дворца. Я люблю, когда муторное и неприятное, в сущности дело имеет такой легкий, остроумный финал. А страшные уандукские тайны – что ж, сам как-нибудь на досуге все разузнаю. Тоже мне проблема.
«Леди Тинна, – позвал я. – С тобой все в порядке?»
Хвала Магистрам, она откликнулась сразу же.
«Я как раз собиралась звать вас на помощь, сэр!»
«Опять на помощь? – удивился я. – Надо же какая шустрая! Что еще с тобой успело случиться?»
«Когда все закончилось, я обнаружила, что сижу на дереве вахари, через дорогу от полицейского участка. Я, в общем, умею лазать по деревьям и до сих пор думала, что неплохо, но у этого очень уж толстый, гладкий ствол. Вообще не за что ухватиться».
Я задрал голову и действительно увидел темное пятнышко, запутавшееся в ветвях самого высокого дерева вахари в Гажине, если не во всем Соединенном Королевстве. Мое наваждение превзошло все ожидания: еще и напоследок над нами посмеялось.
Ну и я плакать не стал.
– Сэр Шурф, – сказал я. – У меня есть одно ответственное поручение, специально для тебя. Боюсь, никто больше не справится.
Он сразу уловил в моем голосе издевательские нотки и едва заметно нахмурился. Сэр Лонли-Локли терпеть не может шутки и розыгрыши – по крайней мере, с тех пор, как сам перестал заниматься такими глупостями.
– Я вас слушаю, сэр, – холодно сказал он.
– Сними, пожалуйста, с высоты во-о-он того котенка, – попросил я, указывая на темное пятнышко в ветвях. – Без твоей помощи, пожалуй, не спустится.
Шурф взглянул на дерево и сразу все понял. Озадаченно покачал головой.
– Я-то сниму. Но как она туда попала?
– Замок ее выплюнул перед тем, как исчезнуть, – я пожал плечами. – В принципе, могло быть и хуже. Хоть по мостовой ее не размазало и в море не унесло.
– А бывает и так?
– Всякое бывает. Но редко. И это к лучшему. Развлекайся, сэр Шурф. А я пошел сторожить деньги этой дамы. Не ровен час, доберутся до них Зоггины детки, потащат в сад, станут играть в кладоискателей. Сам понимаешь, сколь велик груз ответственности, возложенной на мои плечи.
– Когда я должен вернуться? – спросил он мне вслед.
– Пока понятия не имею. Когда пойму, пришлю тебе зов. Так что гуляй на здоровье, но будь готов, что в любую секунду я могу все испортить.
– Ну, это обычное дело, – заметил Лонли-Локли.
И был абсолютно прав.
Я вернулся в трактир Зогги, шуганул от входа стайку ранних посетителей, которые, как я понимаю, явились сюда не столько за завтраком, сколько за новостями, собственноручно повесил на дверь табличку «Трактир закрыт» и отправился на кухню. Разогрел камру, набил трубку. Отправил зов леди Рениве и выяснил, что за время моего отсутствия небо так и не рухнуло на мостовые Ехо. Подивился. Потом поболтал с Кофой, который в красках поведал мне о задержании троих мятежных Младших Магистров Ордена Лающей Собаки и напоследок ворчливо осведомился, не перебрался ли я в Гажин насовсем. Я, как мог, его утешил и даже пообещал во что бы то ни стало вернуть на место чрезвычайно полезного сэра Шурфа. Но не прямо сейчас, а после обеда. Я не сторонник скоротечных романов и твердо убежден, что получаса на такое дело явно недостаточно. А вот полдня – в самый раз.
Покончив с разговорами, я вдруг понял, что могу себя поздравить: безмятежный отдых в Гажине, ради которого я, собственно, и устроил всю эту канитель, наконец начинал становиться реальностью. На радостях я даже подремал в кресле – час или что-то около того. Вообще-то я не устал, но тут сказалась солдатская привычка, родом из Смутных Времен: использовать для сна любой внезапный перерыв в делах. Я с той поры еще и ем при всяком удобном случае.
Потом в кухне появился заспанный Зогги. Следом за ним прикатились по-утреннему бодрые близнецы; впрочем, увидев меня, они тут же застеснялись и выскочили в сад. Мой друг был в восторге от этого обстоятельства.
– Ты молодец, что закрыл трактир, Джуффин, – зевая, сказал он. – Я пока не то что клиентам, а даже детям завтрак приготовить не в силах. Ночка была та еще.
Я сочувственно покачал головой и выдал ему бутылку с бальзамом Кахара. Не знаю, как дети, а я бы от хорошего завтрака не отказался.
Друг мой тут же повеселел, принялся греметь сковородками и выспрашивать у меня новости. Я с удовольствием выложил ему историю спасения Длинной Тинны. Одно удовольствие пересказывать разные незначительные, в сущности, эпизоды ребятам вроде Зогги. Он выслушал меня с таким жадным любопытством и задал столько уточняющих вопросов, что под конец я и сам чуть не поверил, что совершил нечто небывалое.
Позавтракав, я решил отправиться в Сизый Дом и для разнообразия поскучать там. Рассудил, что нехорошо, если в такой день казенное заведение будет пустовать. Так у горожан привычка обращаться в Тайный Сыск вообще никогда не выработается.
На прощание я велел Зогги разбудить Абилата, напоить его целительным бальзамом и, хорошенько накормив, отправить его на службу. Потому что просидеть целый день в Сизом Доме – это было бы слишком, при всем моем уважении к государственной службе.
На улицах было очень людно и, я бы сказал, празднично. Вопреки моим давешним прогнозам, работали все трактиры, кроме, разве что, «Белого Клока»; впрочем, проводив меня, Зогги тоже распахнул двери настежь.
Нарядные горожане бродили по улицам трезвые, но совершенно ошалевшие. То и дело собирались в кучки и принимались оживленно обсуждать новости. Многие жители Пестрой Линии вынесли на улицу кресла и столы, уселись завтракать на виду у соседей, благо день выдался теплый, хоть и пасмурный. Щедро делились горячими булочками с незнакомыми прохожими, громко выкрикивали приветствия, завидев в толпе знакомое лицо. Я так понял, что сегодня никто не хотел оставаться наедине со своей радостью. Слишком уж долго им пришлось в одиночку справляться с ночными кошмарами, на которые даже близким пожаловаться не получалось.
Я мог поспорить на любую сумму, что ближе к вечеру в Гажине начнется настоящее веселье, какого не было с начала Смутных Времен. Возможно, даже самый настоящий карнавал.
Вот и правильно. Надо же когда-то воскрешать старые добрые традиции.
На пороге Сизого Дома, как я и подозревал, не обнаружилось ни одного желающего взвалить свои проблемы на Тайный Сыск города Гажина. Хотя бы потому, что с проблемами уже было покончено. Но я демонстративно распахнул двери, а сам уселся в кабинете покойного Голеха Облоны, у открытого окна.
