В первое мгновение окружающий мир показался мне отвратительным местом. Там было чересчур солнечно, шумно и хлопотно. Обычное дело для человека, которого разбудили через несколько минут после того, как удалось задремать.
А потом я как-то притерпелся – и к свету, и к уличному шуму, и даже к самой необходимости бодрствовать. Наградой мне было удивительное открытие. Меня тряс за плечо не служащий Городской полиции, и не праздный зевака, и не милосердный жилец соседнего дома, готовый предложить приют бездомному ребенку, а сэр Шурф Лонли-Локли.
Его внезапное появление в моей жизни показалось мне настолько неуместным и одновременно прекрасным, что я лишился дара речи и всех прочих даров милосердной природы заодно. Пялился на него во все глаза, как будто привидение увидел. Хотя нет, привидения мне видеть доводилось, и не раз. Следует признать, встречи с ними стали для меня куда меньшим потрясением.
– И ведь я совершенно не удивлен, – наконец сказал Шурф. – Как ты думаешь почему?
– Ты что, узнал меня? – изумленно спросил я. – Но как, дырку над тобой в небе?!
– А как, интересно, я мог тебя не узнать? Хвала Магистрам, я уже давно понял, что ты – мальчишка, который не очень умело притворяется взрослым человеком. Теперь все окончательно встало на свои места, только и всего. Ты крепко влип, я правильно понимаю?
– Да не то чтобы. Строго говоря, я совсем не влип. Так, заигрался немного, – смущенно сказал я. – Очередная дурацкая идея, которую я не успел с тобой обсудить, прости… Ничего страшного, зато я приобрел весьма полезный опыт. А что до моего вида, сегодня вечером снова буду выглядеть, как обычно. По крайней мере, мне твердо обещали.
– Я бы, пожалуй, оставил как есть, – проворчал сэр Шурф. – Чтобы ни у кого не было иллюзий на твой счет… Лучше скажи сразу, мне придется уводить тебя отсюда силой? Или сам пойдешь?
– Смотря куда и зачем. Если там можно будет немного поспать, или хоть глоток бальзама Кахара выпить, пойду сам.
– Рад, что у тебя сохранились хоть какие-то остатки здравого смысла, – сухо сказал он. – Тогда пошли.
– Пошли, – вздохнул я, поднимаясь с тротуара.
– Ну и вид у тебя, сэр Макс!
Мой друг, которому я теперь едва доставал до пояса, укоризненно покачал головой. Но было заметно, что от желания расхохотаться его удерживает только прочно прилипшая к лицу маска самого серьезного и невозмутимого человека во Вселенной.
– Куда пойдем-то? – смущенно спросил я.
– Ко мне домой, куда же еще? Это, если помнишь, в трех кварталах отсюда. Я как раз туда шел.
– Ну и дела! Я-то думал, ты идешь из дома. Где тебя всю ночь носило?
– Детям об этом знать не положено, – невозмутимо ответствовал сэр Шурф. – Лучше давай, рассказывай, где носило тебя. Сейчас это несколько более насущный вопрос, ты не находишь?
– Ничего особенного, побирался возле «Жирного индюка», – буркнул я. – Сапогами вот разжился, повезло… Это не моя тайна, дружище. Меня убедительно просили молчать.
– То есть Коба просил? Можешь не отвечать, это и так понятно. Кто еще сумел бы превратить тебя в ребенка без помощи Очевидной магии? Явно Уандукское зелье, я такие вещи за милю чую. Да и лохмотья понятно из чьих сундуков. Узнаваемый стиль. Но зачем ему это понадобилось?
Поскольку я упрямо молчал, Шурф с упреком добавил:
– Ты знаком со мной не первый год. Мог бы успеть понять, что мне можно доверять секреты. Свои и чужие, какие угодно. За свою жизнь я поменял множество личин, но болтуном и сплетником никогда не был.
– Прости, – сказал я. – Конечно, ты не… Я и сам знаю. Но когда человек просит не говорить никому ни слова, мне проще действительно не говорить ни слова никому. Довольно и того, что все, кому не лень, читают мои мысли!
– Такой подход делает тебе честь, – неожиданно согласился Лонли-Локли. – Но теперь, когда я сам обо всем догадался, нет смысла утаивать подробности.
– Пожалуй. Но давай сперва хоть в дом зайдем. Глупо на улице секретничать.
– Твоя правда. Я рад, что способность здраво рассуждать тебя не покинула. Вернее, что она к тебе изредка возвращается, – проворчал сэр Шурф. – В любом случае, мы уже пришли. А ты, как всегда, не заметил.
Я действительно сперва не узнал его жилище, потому что пришли мы не к парадному входу, а к садовой калитке. Проникли в дом с черного хода и по узкой, спиралью закрученной лестнице поднялись на второй этаж, в рабочий кабинет моего друга, огромный, как крытый стадион, и почти такой же пустой. Во всяком случае, для того, чтобы присесть, всегда приходится выбирать между полом и подоконником – хозяйское кресло и рабочий стол следует почитать предметами священными и неприкосновенными, тут меня, в случае чего, никакие узы дружбы не спасли бы.
– В мой кабинет никто из домашних не заходит, – сказал Лонли-Локли. – Услышать, о чем здесь говорят, невозможно, даже если бы в этом доме завелись желающие подслушивать, что само по себе совершенно нелепо и недопустимо. Сейчас я принесу тебе бальзам Кахара. Надеюсь, после этого, ты все-таки объяснишь мне, что с тобой случилось.
– Объясню, – вздохнул я. – Хотя ты уже и сам все понял.
– Я пока не понял главного: зачем это тебе было нужно? – отрезал Шурф и отправился за бальзамом.
Ходил он минуты две, не больше, но я все равно чуть было снова не уснул. Однако глоток тонизирующего зелья сотворил настоящее чудо. Я почувствовал себя таким свежим и бодрым, хоть заново на поиски приключений пускайся.
Но о приключениях и речи быть не могло. Я не обманывался насчет своего положения. Ясно, что я под домашним арестом. И очень сомнительно, что мой друг согласится расстаться со мной в ближайшие часы. Впрочем, я был уверен, что сэр Шурф с радостью запер бы меня здесь навсегда. Это был бы достойный вклад в его ежедневную битву с мировым хаосом в целом и человеческим разгильдяйством в частности.
– Ты голоден? – спросил он.
– Представь себе, нет. Меня всю ночь кормили как на убой. Я оказался очень удачливым попрошайкой.
– Не сомневаюсь. Тогда рассказывай, что с тобой случилось. Только будь любезен, по порядку.
Ну я и рассказал. Причем для начала подробно расписал свои скитания по Ехо в поисках неуловимого Магистра Хаббы Хэна. Или не Магистра. Но неуловимого, дырку над ним в небе! Мне казалось, что на фоне такого вступления мой сговор с Кобой покажется Шурфу не безумием, а вполне остроумным маневром. Сам я, несмотря ни на что, по-прежнему придерживался именно такого мнения.
– Единственное, что меня по-настоящему удивляет, – сказал Лонли-Локли, дослушав мой монолог до конца, – это тот факт, что ты до сих пор жив.
– Ты мне это уже сто раз говорил, – буркнул я.
– И еще скажу. Столько раз, сколько понадобится. Ты ведешь себя как безумец, сэр Макс. Или как мальчишка, каковым, строго говоря, и являешься. Не забывай, я в курсе, что в том Мире, откуда ты родом, живут очень недолго. И взрослеют быстро, но, как я понимаю, только с виду. Сколько тебе сейчас лет? Тридцать? Чуть больше?
