Но я уже и сам понял, что сперва он чуть было не сказал: «страшно». Я почувствовал острую жалость, которая, впрочем, почти незамедлительно превратилась в досаду – скажите на милость, теперь еще и это – моя проблема?!
– Ну слушай, – вздохнул я. – Ты же полдня за мной везде ходил, много чего видел и слышал, должен понимать, что в городе творится неладное. Люди умирают один за другим от неизвестной болезни. Естественно, мы с Джуффином очень заняты. И это, имей в виду, надолго.
– Для бестолковых мальчишек любой пустяк надолго, – проворчал призрак. – Всего-то дел – арестовать пару-тройку убийц и лекаря, с которым они сговорились…
– Извини, но это не совсем так, – холодно ответил я.
У меня не было ни малейшего желания вводить Хумху в курс дела – все равно ведь слушать не станет. Зато, можно не сомневаться, когда Коба найдет детишек, и мне надо будет срочно бежать по указанному адресу, увяжется за мной, оглашая окрестности бранью и причитаниями. Прекрасно проведем время. И как, скажите на милость, от него избавиться? Разве что перчатки у Шурфа одолжить, иных идей у меня не было.
Хозяин перчаток тут же возник на пороге кабинета; вообще-то я не ждал, что он так быстро вернется – неужели, подобно некоторым знаменитым колдунам древности, обзавелся привычкой появляться везде, где о нем думают? Да нет, все-таки вряд ли.
– Дежурные полицейские утверждают, будто по зданию Управления Полного Порядка скитается призрак, – сказал Шурф, аккуратно запирая за собой дверь. – Умоляли меня немедленно разыскать его и, таким образом, спасти человечество – в их лице, разумеется. Все же удивительно, что нынешних полицейских не приучают скрывать страх и вообще держать себя в руках, как бы ни складывались обстоятельства. При вас, сэр Кофа, насколько я помню, стражи порядка вели себя куда более достойно… – В этот момент он наконец увидел Хумху и вежливо с ним поздоровался: – Хорошая ночь, сэр.
Призрак буркнул что-то невнятное, по крайней мере, я ни слова не разобрал.
– Ну, по крайней мере, следует признать, что у господ полицейских были некоторые основания для паники, – задумчиво сказал Шурф. – Я-то сперва решил, им просто померещилось. Впрочем, данное обстоятельство совершенно не оправдывает их безобразное поведение… Это ваш гость, сэр Кофа, я правильно понимаю?
– Это мой покойный отец, – вздохнул я. – Магистр Хумха Йох собственной персоной. Папа, это мой коллега, сэр Шурф Лонли-Локли.
Я хотел было злорадно добавить, что Шурф – тот самый человек, которого обычно зовут разбираться с неугомонными призраками, но не успел.
– Магистр Хумха Йох? – переспросил Шурф. – Автор трактата «Фонетика угуландских заклинаний»?
Я был готов поклясться, что голос его дрогнул, хотя прежде не предполагал, что такое возможно.
– Хотите сказать, вы читали эту мою работу? – изумился призрак.
– И не только ее. Все тексты вашего авторства, какие смог отыскать. В частности, меня чрезвычайно заинтересовали ваши исследования ритмических особенностей заклинаний, применяемых в кулинарии. Очень жаль, что вы не довели свои изыскания до логического завершения, поскольку изложенная там идея о существовании неких фундаментальных созидательных и разрушительных ритмов, используя которые можно принципиально изменять действие любого заклинания, кажется мне чрезвычайно важной. Уверен, что многие могущественные колдуны Эпохи Орденов, начиная с Лойсо Пондохвы, использовали эту методику, но, насколько мне известно, никто, кроме вас, до сих пор не попытался сформулировать теоретическое обоснование…
Хумха был почти смущен его напором. Но и доволен, конечно. И даже не пытался это скрывать.
– Вы, как я понимаю, могли читать разве что черновые наброски, – наконец сказал он. – Хоть и не представляю, где вы их раздобыли. За серьезный труд о фундаментальных ритмах Мира я так толком и не взялся. Подумал: кому это надо? В Эпоху Орденов люди окончательно утратили интерес к книжному знанию…
– И совершенно напрасно, – с несвойственной ему горячностью подхватил Шурф.
– Вот-вот.
Обо мне эти двое забыли. Можно было перевести дух, набить трубку и спокойно переговорить еще с двумя агентами – время-то не стоит на месте.
Завершив переговоры, я наконец позволил себе вмешаться в ученую беседу.
– Сэр Шурф, – вкрадчиво сказал я, – скажи честно, ты до архива-то дошел? Или с полдороги вернулся?
Он умолк и с недоумением уставился на меня. Но, надо отдать ему должное, опомнился довольно быстро.
– Ну что вы такое говорите. Разумеется, я был в полицейском архиве. Следует признать, ваше задание отняло у меня несколько больше времени, чем я рассчитывал. Прошу прощения за нерасторопность, но быстрее не получилось.
В устах человека, за полчаса провернувшего дело, на которое мне бы понадобилась вся ночь, эти извинения звучали как совершенно возмутительное кокетство. Однако, зная Шурфа, невозможно сомневаться в его искренности. И это, честно говоря, хуже всего.
– Так и знал, что ты не дашь нам побеседовать, – сердито сказал призрак. – В кои-то веки мне удалось встретить человека, наделенного редким даром глубокого понимания моих мыслей!
Вот уж воистину редчайший дар, кто бы спорил.
– Наговоритесь еще, вся ночь впереди, – вздохнул я. – Сейчас разберемся с делами, и оставлю вас обоих в покое – хоть до утра, хоть до конца года, как пожелаете.
Хумха ничего не ответил, но молчание его было вполне негодующим, от напряжения не только воздух звенел – оконные стекла дребезжали. Что-что, а такие фокусы отцу и при жизни всегда удавались на славу.
Шурф, хвала Магистрам, не обратил ни малейшего внимания на все эти страсти. Он вообще обладает счастливым умением выбирать, что замечать, а что нет; в каком-то смысле он уже давно живет в идеальном мире, где происходят исключительно интересные и важные события – причем именно в такой последовательности. Крупномасштабных трагедий и катастроф ему и там наверняка хватает, зато ни склок, ни дрязг, ни оскорбительных намеков, ни мелких пакостей нет в помине; не удивлюсь, если он уже давным-давно благополучно забыл об их существовании или вовсе никогда не знал – а что ж, я бы совершенно не удивился.
– Желая получить как можно более полную и ясную картину ситуации, я изучил все отчеты с начала года, благо их было совсем немного, – с присущей ему обстоятельностью начал Шурф. – Первый из рассмотренных мной случаев смерти от утраты Искры имел место еще весной, в двадцать восьмой день года, но, честно говоря, я не думаю, что он вас заинтересует. Сэр Аббата Швах болел несколько лет и…
– Да, знаю. Помощник его домашнего знахаря рассказывал потом в «Пьяном скелете», что сэр Швах очень тяготился своим безнадежным положением и давно бы отказался от лечения, но хотел дождаться возвращения старшей дочки – не то из Умпона, не то из Таруна, где она несколько лет изучала какие-то экзотические искусства. Дождался, попрощался, после чего сразу перестал принимать лекарства и на следующий же день умер – чего, собственно, следовало ожидать. Давай дальше.
