– Я тоже упущу самое интересное, – сердито сказал я. – Уже вовсю упускаю.
– Вы имеете в виду, он отвлекает вас от работы? Но это и есть мелкая житейская неприятность, дело поправимое, за вас-то я спокоен. А за него – нет. Ну что вы так на меня смотрите, Кофа? Я не заступаюсь за Хумху, а просто констатирую некий малоизвестный, но вполне бесспорный факт. Видите ли, маги вообще-то очень редко становятся призраками, это считается довольно жалкой участью – и совершенно напрасно, потому что именно для могущественного колдуна такое посмертное возвращение в Мир может стать началом нового великого приключения, по сравнению с которым вся долгая, интересная предыдущая жизнь – всего лишь подготовительный этап. Но может и не стать.
– С точки зрения Хумхи самое головокружительное приключение – действовать мне на нервы. И уж эту возможность он не променяет ни на какие перспективы.
– Похоже на то. Это меня и удручает. И ведь что самое печальное – он пришел к вам с искренним намерением помириться. Быть рядом, помогать и поддерживать. Совершил почти невозможное, вернулся в Мир не сразу, а через двести лет после своей смерти, я вообще не слышал, чтобы еще кому-то удавалось нечто подобное, – и все только для того, чтобы поймать момент, когда вы повзрослеете, забудете старое и окончательно перестанете на него сердиться. Такова сила родительской любви.
– Вообще-то при жизни Хумха был не шибко чадолюбив, – заметил я. – Легче поверить, что его заставила вернуться в Мир невыносимая мысль о том, что я сейчас делаю все по-своему и вовсю наслаждаюсь жизнью.
– Одно другому не мешает, – задумчиво сказал Джуффин. – Как ни печально, мы с вами говорим об одном и том же. Почему-то принято считать, будто любовь – это непременно светлое и прекрасное чувство, а уж быть объектом чьей-то любви – сплошное удовольствие. Увы, это почти всегда не так. Перекроить по своей мерке и оставить при себе – вот чего обычно хотят любящие – супруги или родители, без разницы. Честно говоря, даже не знаю, кто хуже.
– Все хороши, – согласился я. – Но, честно говоря, я бы все-таки предпочел иметь дело с влюбленной барышней. С ними, в отличие от Хумхи, я обычно худо-бедно справляюсь.
– В любом случае не отчаивайтесь. Придумаем что-нибудь, – пообещал Джуффин. – Потому что, конечно, все это не дело. Вам надо работать, а сэру Хумхе – как-то жить дальше, в новых, необычных для него, но весьма многообещающих обстоятельствах.
– Спасибо, – вздохнул я. – Он, конечно, очень мешает. Ходит за мной всюду, бурчит, отвлекает, людей распугивает. А все-таки проблема во мне, а не в нем. С тех пор, как он появился, я сам себя не узнаю. Почему я так легко позволяю ему выбить меня из колеи? С какой стати так сержусь?
– Ну как – почему? В конце концов, он же вас когда-то заколдовал, – пожал плечами Джуффин. – Я бы за такое убил, а вы даже не рассердились как следует. С другой стороны, вы, как я понимаю, и не могли: в том и заключалось его колдовство – сделать вас, скажем так, более безопасным.
Ответить мне было нечего. Честно говоря, я бы предпочел сменить тему. Но Джуффина попробуй останови.
– С моей точки зрения, все вышло даже к лучшему. Благодушие оказалось вашей сильной стороной. Человек больших страстей на вашем месте в Смутные Времена долго не продержался бы. И вреда от него было бы куда больше, чем пользы. Но мало ли, как обстоят дела с моей точки зрения. Я человек практический и теперь с удовольствием пожинаю плоды вашей работы, а ваша жизнь – не моя забота и не моя ответственность. Но справедливости ради должен сказать: быть заколдованным – не дело. Даже когда это на пользу.
– Не дело, – флегматично повторил я.
– Ну вот. А когда вы сердитесь на Хумху, вы наглядно демонстрируете ему, что колдовство не сработало, – Джуффин обезоруживающе улыбнулся. – И знаете что? Мне, конечно, не нравится, что вы не в форме. Я предпочитаю видеть вас совсем в другом настроении. Но хорошо, что вы не сдаетесь. С этой точки зрения я даже рад, что к вам заявился призрак отца. Для того чтобы не сдаваться, нужен противник, заочно или задним числом такие вещи не делают. Только лицом к лицу. Так что все к лучшему.
Я, признаться, был изрядно удивлен. С такой точки зрения я на эту проблему не смотрел.
– Не сдаваться изо дня в день очень утомительно, – сказал я наконец. – И, прямо скажем, в моем случае бесперспективно. Единственный выход – рассердиться как следует, одолжить у Шурфа Перчатки Смерти и собственноручно его испепелить. В смысле, не Шурфа, а Хумху, то есть его призрак… Но я пока не готов. Ради интересов дела – еще куда ни шло. Но уж никак не ради собственного удовольствия.
– Да ну вас. Кто же убивает ради собственного удовольствия? – изумился Джуффин. – Только совсем уж конченные безумцы. А это не ваша стезя. Новый Лойсо Пондохва из вас, в любом случае, не выйдет, и хвала Магистрам. Ну и вообще постараемся обойтись без крови, вернее, без пепла. Положитесь на меня.
– Вы и сами знаете, что я не люблю полагаться на кого бы то ни было, кроме самого себя, – вздохнул я.
– Знаю. Именно поэтому и хочу вам помочь. В смысле не ради удовольствия лишний раз вам досадить, просто возиться с людьми, которые всегда рады принять чужую помощь, – занятие, по большому счету, бессмысленное. Все равно что делать вклад в изамонский банк, владелец которого почти не пытается скрывать, что сядет на корабль и сбежит, как только наберет достаточно денег на несколько дюжин новых меховых шапок.
Я невольно улыбнулся, вспомнив, как недавно помогал коллегам из полиции заранее разузнать дату отъезда очередного такого жулика. Самое поразительное, что после трех громких скандалов с беглыми изамонскими «банкирами» желающие ссудить свои деньги неведомо кому под проценты, выходящие за рамки здравого смысла, все равно находились.
– Так и знал, что вы меня обманываете, – сердито сказал призрак моего отца, влетая в распахнутое окно. – Говорили, дескать, дела, работа, убийцы, оставили меня скучать с несмышленой девчонкой, а сами сидите тут сложа руки и языки чешете.
– Сидим, чешем, – миролюбиво согласился Джуффин. – Приглядываем за детишками. Видите, сколько их тут у нас?
– Вижу, – с отвращением сказал Хумха. – Дети вообще довольно неприятные существа, но эти ваши – нечто из ряда вон выходящее. На их фоне мне даже собственный сын начинает казаться на редкость удачным ребенком.
– А разве ты не заметил, что это не дети, в смысле вообще не люди? – спросил я. – Теоретически, ты такие вещи сразу должен подмечать.
– Я их не разглядывал, – высокомерно ответствовал призрак. – Какое мне до них дело?
– Это зрелище стоит того, чтобы уделить ему несколько минут вашего драгоценного времени, – льстиво сказал Джуффин. – Такого Мир еще не видывал.
– Правда? – с брезгливым любопытством переспросил Хумха. И тут же как миленький уставился в окно, а потом и вовсе выпорхнул на улицу.
Все-таки Джуффин вертит им как хочет, подумал я. Поразительно.
Призрак отсутствовал довольно долго. Наконец вернулся, изрядно озадаченный.
