Я помотал головой.
– Неудивительно, мой экземпляр – единственный в Соединенном Королевстве и, пожалуй, на всем континенте. И хвала Магистрам. Кактус зогги славен не только почти полуметровыми иглами. Тот, кто сделал мне этот редкий подарок, наверняка лелеял надежду, что нашел на меня управу. Знаешь, каков нрав этой колючки?
Я снова помотал головой. До сих пор у меня вообще не было обыкновения ставить вопрос таким образом, когда речь заходит о растениях. «Каков нрав» – ишь ты.
– Кактус Зогги все время думает Черные Мысли.
Сэр Джуффин произнес эти слова так, чтобы у меня не осталось сомнений: не просто «черные мысли», а «Черные Мысли» с большой буквы.
– Когда какой-нибудь арварохский храбрец решает добыть кактус зогги, чтобы сделать из его игл каблуки для ритуальных башмаков, он идет в ближайшую пустыню, находит кактус, садится напротив и начинает думать свои Черные Мысли. Если мысли охотника оказываются чернее, кактус зогги какое-то время спустя утрачивает способность соображать. После этого его можно срезать, сунуть в мешок и отволочь домой. Но горе тому охотнику, чьи мысли недостаточно черны! Такого кактус рано или поздно одолеет. Мне рассказывали, что жертва зогги не просто умирает, но превращается в дым, цвет которого находится в прямой зависимости от личных качеств покойника. Облако дыма окутывает кактус и постепенно исчезает – считается, что зогги им питается, а проверить, как оно на самом деле, я до сих пор так и не собрался.
Вместо истории надо было изучать ботанику, подумал я. И ведь ни один гад не намекнул, что это так интересно!
А вслух спросил:
– Должно быть, не слишком приятно держать в саду такое растение? И как с ним уживается ваш дворецкий? Неужели думает Черные Мысли с утра до вечера?
– С такой работой Кимпа, пожалуй, не справился бы, – признал сэр Джуффин. – К счастью, мне в голову пришла очень удачная идея: посадить кактус Зогги возле зарослей фаумхайны. От такого соседства у кого хочешь характер исправится. Даже у меня, вроде бы, понемногу…
– Это вам только кажется, – твердо сказал сэр Кофа Йох.
– Вам – верю, – лучезарно улыбнулся сэр Джуффин. – Все к лучшему. Именно сейчас это было бы очень некстати.
– Пойду-ка я прогуляюсь до «Ландаландского корыта», – решил сэр Кофа. – С этими вашими новостями чуть пообедать не забыл.
Пока он говорил, лицо его стремительно старело и одновременно покрывалось загаром, а крупное тело каким-то удивительным образом съеживалось, так что и без того ужасное лоохи повисло на нем, как мешок. Когда дело дошло до слова «забыл», перед нами стоял щупленький старичок, смуглый и румяный от регулярной работы на свежем воздухе, одетый примерно так, как одеваются небогатые фермеры, отправляясь в столицу, – тепло и добротно, по моде столетней давности, не позаботившись подогнать по росту отцовский, если не вовсе дедов выходной костюм. Перевоплощение было столь разительным, что я открыл рот, как деревенский простак на ярмарке, да так и стоял, пока он шествовал к выходу.
– Хорош, да? – подмигнул мне сэр Джуффин после того, как за старым фермером закрылась дверь.
– Не то слово, – выдохнул я. И тут же спросил: – А я тоже так научусь?
– Так? Вряд ли. Но это и необязательно, пока у нас есть Кофа. А он будет всегда, пока стоит этот Мир, уж поверь мне на слово. – И, не обращая внимания на мое разочарование, бодро продолжил: – Зато ты научишься массе других полезных вещей. Сейчас вернется сэр Шурф, и сразу приступите.
Обещание меня, мягко говоря, не вдохновило.
– К чему это мы приступим? – подозрительно спросил я.
– Как – к чему? К учебе. Я, конечно, давеча грозил завалить тебя работой, но, по уму, прежде чем к ней приступить, ты все-таки должен уметь какие-то базовые вещи. Освоить Очевидную магию до… ну, не знаю, сороковой хотя бы ступени. Остальному научишься по ходу дела.
– Но при чем здесь сэр Шурф? – настойчиво спросил я, заранее холодея от будущего ответа.
– А кто, по-твоему, будет учить тебя всякой ерунде? – сэр Джуффин ослепительно улыбнулся. – Я, что ли? Так мне, прости, недосуг.
– Знаете, что, – сказал я. – Я, конечно, натворил вчера бед. Но вам это оказалось на руку. Давайте заключим честную сделку. Вы сейчас напишете приказ о моем изгнании. И, если так положено, проводите меня до границ Соединенного Королевства. А я, в свою очередь, дам вам честное слово, что не вернусь сюда в ближайшие сто лет. Ну или вообще никогда. Хотите?
– Не хочу, – спокойно сказал Джуффин. – И, что гораздо важнее, ты тоже этого не хочешь. Ты хочешь работать в Тайном Сыске. То есть на самом деле ты хочешь изучать Очевидную магию, а работать в Тайном Сыске просто согласен, зато всем сердцем. Твой вчерашний прыжок на люстру посильнее дюжины подписанных кровью договоров будет. Поэтому не болтай ерунду. Что это на тебя нашло?
– Просто я думал, вы сами будете меня учить, – объяснил я. – А если… Короче, если не вы, то и не надо.
– То есть тебе настолько не нравится сэр Шурф? – В голосе шефа Тайного Сыска звучала искренняя, неподдельная радость человека, решившего сложнейшее уравнение.
– Настолько, – честно признался я.
И наконец успокоился. Самое главное сказано. Сэр Джуффин – разумный человек. И теперь он, несомненно, пересмотрит свое решение. И все будет хорошо.
– Но это же просто прекрасно! – объявил так называемый «разумный человек». – На такую удачу я даже не рассчитывал.
За свою жизнь я привык иметь дело исключительно с собеседниками, чья логика становится мне очевидна прежде, чем они успевают закончить первую фразу. И, понятно, решил, что так будет всегда. И надо же было так влипнуть, что первым исключением из этого правила стал не какой-нибудь тихий, попахивающий безумием профессор математики, а сэр Джуффин Халли. Можно ли считать это везением, я сам до сих пор так и не понял.
А до какой степени я ничего не понимал в свой первый рабочий день – это и вовсе описать невозможно. Впрочем, второй, третий, четвертый и даже сто семьдесят девятый дни тоже не привнесли в мою жизнь блаженной ясности.
Но у меня было несгибаемое намерение понять хоть что-нибудь. И готовность заплатить за это любую цену. Например, задавать идиотские вопросы, не заботясь о том, сочтут ли меня дураком. Поэтому я вежливо попросил:
– Объясните, пожалуйста, что именно кажется вам прекрасным? И что вы называете удачей, на которую якобы не рассчитывали?
– Ну, по большому счету, прекрасен ты, сэр Мелифаро. Весь, целиком. Но в данном случае мне особенно нравится твоя неприязнь к сэру Шурфу. Скажу тебе больше, я подозреваю, что она взаимна, хоть и непросто в это поверить. Сэр Шурф, в отличие от тебя, никогда не позволит посторонним заметить, как он относится к тому или иному человеку. О том, чтобы он сказал это вслух, вообще речи быть не может. Но я знаю его не первый год. Он, можно сказать, вырос у меня на руках, так уж ему повезло. И готов биться об заклад, ты приводишь его в бешенство одним своим видом.
