– Ну да, – подтвердил я.
– Я просто упустил это из виду. В противном случае сразу объяснил бы вам, что уничтожить даже самую иллюзорную и зыбкую реальность практически невозможно. Для этого требуется могущество такого масштаба, о каком и в сказках редко рассказывают. И еще невообразимая ловкость – если хочешь сам уцелеть. Уничтожение одной-единственной реальности могло бы стать делом всей жизни для незаурядного колдуна, вроде Чьйольве Майтохчи. То есть в качестве далекой конечной цели, апофеоза, звездного часа и потаенного смысла жизни подобная идея выглядит более-менее реалистично. Но тысячи Миров – тысячи! Вы только подумайте.
– Не надо так волноваться, – попросил я. – По крайней мере, нам с вами совершенно точно не придется заниматься подобными вещами. И это, как я теперь понимаю, хорошая новость.
– И не говорите, – вздохнул призрак. – Однако мне бесконечно жаль Магистра Чьйольве. Тяжелую и безнадежную участь он для себя избрал. Хуже, пожалуй, не придумаешь.
В устах давным-давно умершего человека это звучало особенно эффектно.
– Джоччи Шаванахола говорил своему другу примерно то же самое, – продолжал Гюлли Ультеой. – И, по его словам, Магистр Чьйольве прекрасно понимал, что взвалил на себя непосильную ношу. Но сказал, что не может оставить все как есть и спокойно жить дальше, зная о бесконечно длящемся страдании.
– О бесконечно длящемся страдании, – повторил я.
Честно говоря, я уже и сам был не рад, что мой библиотекарь оказался таким осведомленным и разговорчивым. И очень сомневался, что смогу спокойно жить дальше со всей этой информацией. Тем более что у меня, в отличие от Магистра Чьйольве Майтохчи, не было ни единого шанса уверить себя, будто я могу хоть как-то изменить существующее положение.
Призрак заметил мое смятение и огорчился.
– Не стоило вам все это рассказывать. Я не знал, что вы примете мои слова так близко к сердцу.
– Ну, я же сам вас расспрашивал, – вздохнул я. – Что сделано, то сделано. Больше всего на свете мне теперь хочется услышать, что у Магистра Чьйольве все получилось.
– Мне тоже, – откликнулся Гюлли Ультеой. – Однако о его дальнейшей судьбе у меня нет никаких сведений. В каком-то смысле оно и неплохо. Если он потерпел неудачу – а вероятность такого исхода, увы, весьма велика, – мы с вами никогда об этом не узнаем.
– А ваш знакомый, его ближайший друг? – спросил я. – Вдруг он что-нибудь знает? Вы давно его в последний раз видели?
– Совсем недавно, – сказал призрак. Тут же спохватился, что сказал лишнее, затрепетал, взмыл к потолку и принялся объяснять: – Понимаете, пока Мохнатый Дом оставался Университетской библиотекой, то есть местом, где постоянно находится много народу, Магистр Шаванахола имел обычай время от времени, не привлекая к себе внимания, навещать меня и других старых знакомых. Однажды он сказал мне – дескать, только тогда и начинаешь понимать кое-что о времени, когда выросшие у тебя на глазах мальчишки умирают от старости и начинают говорить с тобой покровительственным тоном, какой призраки всегда выбирают для общения с живыми… Но сейчас, когда Мохнатый Дом стал вашей собственностью, ни о каких визитах, разумеется, не может быть и речи. Не беспокойтесь.
– Да ну, какое беспокойство, – отмахнулся я. – Пусть заходит в любое время, если захочет. Было бы несправедливо лишать вас возможности принимать гостей. Уверен, что столь могущественный колдун найдет способ пробраться в подвал, не распугав моих домочадцев; что касается меня, я сочту его визит величайшей честью. И, разумеется, не стану мельтешить и встревать в разговоры. Вообще на глаза ему не покажусь, если только он сам не захочет познакомиться.
– Вы – подлинный образец великодушия и гостеприимства, – библиотекарь всплеснул призрачными руками. – Что же касается Магистра Шаванахолы, он обладает удивительным даром слышать все, что о нем говорят и даже думают. Насколько мне известно, ему даже стараться для этого не приходится – бывает, что и не хочет, а все равно слышит. Уверен, он примет к сведению ваше предложение и навестит нас, когда в следующий раз объявится в Ехо.
– Выходит, он тут не живет?
– Конечно, нет. Как и большинство ныне здравствующих колдунов старых времен, Веселый Магистр покинул Мир, ибо обманывать время и природу гораздо легче за пределами реальности, в которой родился.
Ого, подумал я. Ничего себе метод. Надо запомнить на будущее.
– Уже светает, – сказал Гюлли Ультеой. – Мне, сами понимаете, усталость теперь неведома, но я прекрасно помню, как чувствует себя живой человек после ночных бдений. Думаю, вам следует немного отдохнуть.
– Следует, – согласился я и зевнул так, что чуть скулу не вывихнул. – Ох, следует.
Идти в спальню совсем не хотелось. Причем впервые с тех пор, как я поселился в Мохнатом Доме, меня пугала вовсе не перспектива оказаться одному в огромной пустой кровати, а всего лишь необходимость куда-то идти, да еще и подниматься аж на третий этаж. Но иногда мое мужество изумляет меня самого. Попрощавшись с Гюлли Ультеоем, я отправился в дальний путь.
В гостиной уже сидели Хейлах и Хелви; стол был очищен от следов давешней вечеринки и заново заставлен кружками и пирожными, в полном соответствии с представлениями Их Величеств об идеальном завтраке. Я знал, что сестрички ранние пташки, но не подозревал, что настолько.
– Хорошего утра, Макс, – радостно защебетали они. – Позавтракаешь с нами? У нас как раз камра уже подогрета.
– Наш повар варил? – содрогнувшись, осведомился я.
– Не наш, – успокоила меня Хейлах. – Это остатки вчерашней. Будешь?
– Тогда пожалуй, – согласился я. Уселся между ними, взял в руки кружку, но уснул прежде, чем сделал глоток.
Я спал, и мне снилось, что справа от меня, где, по идее, должна быть Хейлах, сидит Веселый Магистр Джоччи Шаванахола, а слева, в кресле Хелви, устроился сам Лихой Ветер Чьйольве Майтохчи. Я не видел их лиц, но точно знал, что это именно они. В моей голове крутились вопросы, один другого важнее: Миры Мертвого Морока рождаются от всех романов или только от написанных в этом Мире? И в чем конкретно заключается тамошний ужас, способный свести с ума? Что за «бесконечно длящееся страдание»? Неужели для них действительно лучше исчезнуть? Магистр Чьйольве, у вас получилось их уничтожить? И можно ли вам хоть чем-то помочь?
Но я, как это часто бывает во сне, не мог произнести ни слова. Сидел, молчал, как дурак, ждал – вдруг сами заговорят.
– Через час в Доме у Моста, – сказал Чьйольве Майтохчи голосом сэра Джуффина Халли.
Я так удивился, что проснулся. И обнаружил, что сижу в собственной гостиной между Хейлах и Хелви, на столе перед моим носом стоит кружка еще горячей камры, а сознание дребезжит, как оконные стекла под натиском урагана, от Безмолвного крика шефа: «Эй, сэр Макс, ты что, дрыхнешь?»
«Кто бы мог подумать, я дрыхну на рассвете. Какой удивительный сюрприз, – проворчал я. – Впрочем, уже проснулся. Так что будет через час в Доме у Моста?»
