– Ну ничего себе, – опешил я. – С чего ты взял, что я смогу?
– Я знаю, что ты еще никогда ничего подобного не делал. Но это как раз довольно просто. Я тебя научу.
– Так я же сейчас ни на что не способен, – напомнил я.
– Я тоже так думал. До тех пор, пока ты не вытащил сигарету из Щели между Мирами – машинально, в ходе беседы. А потом еще одну, для меня. Кстати, я прекрасно помню, что прежде эти действия отнимали у тебя гораздо больше времени и внимания. Следовательно, твои способности восстановились настолько, что о сорок шестой или даже пятьдесят третьей ступени Очевидной магии – здесь, в непосредственной близости от Сердца Мира – можно не беспокоиться.
Мне бы его оптимизм.
– Все равно это как-то… – я замялся, не в силах подобрать точное определение, – чересчур ужасно. Накладывать на тебя заклятие, опасное для жизни, – нет, слушай, я так не могу.
– Есть альтернативное решение: пренебречь интересами неизвестного мне третьего лица и рассказать все, не накладывая никаких заклятий. Но я, конечно, не могу заранее твердо обещать, что непременно сохраню все в тайне. Это зависит от многих обстоятельств.
Я помотал головой.
– Так не пойдет.
– А других вариантов нет. Был момент, когда ты мог пойти на попятную, но его ты благополучно упустил три минуты назад, сказав, что мне жизненно необходимо узнать эту твою тайну. К подобным вещам я отношусь серьезно. Возможно, излишне серьезно – по твоим меркам.
Я лихорадочно размышлял. С одной стороны, сэр Шурф подсказал мне простое и остроумное решение. А с другой – вдруг его чувство долга сильнее, чем ему кажется? И как я буду, если он все-таки?.. Нет. Даже думать об этом не хочу. Не надо мне о таком думать.
– Похоже, ты до сих пор не знаешь обо мне самого главного, – мягко сказал Лонли-Локли. – Я чрезвычайно дорожу своей жизнью. И при любых обстоятельствах сделаю все возможное и невозможное, чтобы ее сохранить. Причин тому немало; как минимум две из них тебе известны. Во-первых, мой личный опыт встречи со смертью был гораздо страшнее, чем можно вообразить. Во-вторых, я одержим охотой за знаниями, а для удовлетворения этой страсти следует оставаться живым как можно дольше.
А вот тут ты как раз ошибаешься, – подумал я, вспомнив ораву мертвых библиотекарей, которые, если я правильно оценил размеры Незримого Собрания, могут преспокойно удовлетворять страсть к новым знаниям еще много веков кряду.
Но вслух сказал:
– А как насчет Заклятия Тайного Запрета? Вроде бы оно совершенно не опасно для жизни. Ты его случайно не знаешь?
– Знаю, конечно. В свое время я чрезвычайно им интересовался и подробно изучил вопрос. И поэтому сомневаюсь, что оно будет полезно в нашей с тобой ситуации. По традиции считается, что человек, на которого накладывают Заклятие Тайного Запрета, не должен знать, что именно ему запрещено. Правда, в некоторых древних рукописях встречались и противоположные утверждения. Дескать, неосведомленность в интересах заколдованного только потому, что гарантирует ему душевный покой, а на эффективность заклятия это никак не влияет. Серьезной аргументации я не нашел ни у одной из сторон, однако склоняюсь к тому, что первая версия выглядит более логично. Сам посуди: когда заколдованному известно, в чем состоит запрет, его воля сознательно или бессознательно вступает в противоборство с заклятием. В некоторых случаях исход такой борьбы непредсказуем.
– А как же жители Уттари? – вспомнил я.
– Что ты имеешь в виду?
– Так на них же наложил Заклятие Тайного Запрета какой-то обидчивый Магистр… Черт, забыл, как его звали.
– Окока Науннах, – машинально подсказал Шурф.
– Точно. Как я понял, все жители Уттари уже давно в курсе, что именно из-за его заклятия не могут выругаться, как нормальные люди. А все равно не ругаются. Потому что по-прежнему не могут. И никакого противоборства воли.
– А откуда ты вообще знаешь про Уттари и Магистра Науннаха? – удивленно спросил Лонли-Локли. – Факт не то чтобы общеизвестный.
Я молча пожал плечами. Дескать, знаю, и ладно. Какая разница.
– Хорошо, это не имеет значения, – согласился он. – Пример, конечно, впечатляющий, что и говорить. В свое время эта история и меня заставила усомниться в необходимости сохранения тайны. Но ты учти, что далеко не всякая воля способна одолеть Заклятие Тайного Запрета. Боюсь, я к такому противоборству подготовлен несколько лучше, чем жители Уттари.
– Но наверняка ты не знаешь? И никогда не пробовал? В смысле на тебя не накладывали Заклятие Тайного Запрета и ты его не преодолевал?
– Нет. Кстати, я в свое время очень хотел поставить подобный эксперимент. Однако сэр Джуффин наотрез отказался накладывать на меня заклятие. Сказал – у нас работы выше крыши, не отвлекайся на ерунду, мне нужна твоя ясная голова. А никому другому я бы не доверился.
– А мне?
– Излишний вопрос. Если уж я сам тебе предложил…
– Тогда вот он, вожделенный компромисс, – решил я. – Будет тебе эксперимент века. И моим подопечным если не гарантии безопасности, то, по крайней мере, неплохой шанс. И самое главное, ты останешься жив при любом исходе. А все остальное поправимо.
– Удивительно все же, что ты до такой степени дорожишь моей жизнью, – сказал Лонли-Локли. – Мне никогда прежде не приходилось сталкиваться с подобным отношением. Жив я или нет – это всегда касалось только меня. Ну, разве что сэр Джуффин на первом этапе меня опекал; иногда, как и ты, сверх меры. Но это как раз понятно: он много в меня вложил, рассчитывал на соответствующую отдачу и не собирался пускать это дело на самотек.
– Я тоже до хрена в тебя вложил, – усмехнулся я. – Особенно напитков и книг. К тому же человек, к которому можно прийти в гости среди ночи и получить не ведро кипящей смолы из окна, а, напротив, кружку горячего вина и одеяло, – это такая драгоценность, с которой я добровольно не расстанусь. Принудительно, впрочем, тоже не расстанусь, буду драться, как лев. Имей это в виду, пожалуйста, если тебя кто-нибудь станет обижать.
– Обижать? Меня?!
Несколько секунд Шурф внимательно меня разглядывал. И, возможно, тайком принюхивался, проверяя, не пора ли вызывать санитаров из Приюта Безумных. И вдруг рассмеялся. Коротко, отрывисто, а все же. Сам сэр Лонли-Локли, в здравом уме и твердой памяти, не где-нибудь на Темной Стороне и не в иной реальности, где делается сам на себя не похож, а в Ехо, в собственном кабинете. Беспрецедентное событие. Наверное, я все-таки гений. В смысле, кого угодно до цугундера доведу.
– И совершенно напрасно я смеюсь, – вдруг сказал Шурф. – Без твоей помощи я бы не справился с тем же Кибой Аццахом. А ведь он меня действительно «обижал». Насколько это вообще возможно.
– Что совершенно не отменяет нелепости моей формулировки, – улыбнулся я. – Ну что, научишь меня Заклятию Тайного Запрета? Или это долгое дело?
