«Я тоже не знаю, что думать, – согласился я. – Даже не уверен, что все еще служу в Тайном Сыске. Вообще-то официально вы меня так и не выгнали. Но, по-моему, к тому шло».
«Так, – сказал шеф. – Я уже понял, что тебе приснился кошмар с моим участием. Но все же хотелось бы пикантных подробностей. Потому что лично я провел эту ночь на Темной Стороне, вернулся домой всего полчаса назад, даже задремать толком не успел. То есть, если ты думаешь, будто нам приснился один сон на двоих, имей в виду, у меня железное алиби».
«Грешные Магистры, как же это хорошо!» – выдохнул я.
И теперь уже с легким сердцем пересказал ему свой сон, стараясь не упустить ни единой подробности.
Кстати, ближе к финалу моего выступления Безмолвная связь с сэром Джуффином пропала. Словно он внезапно переместился в какую-нибудь иную реальность или просто в Холоми зашел. Я совершенно растерялся. Но несколько минут спустя шеф объявился и принес извинения:
«Прости, сэр Нумминорих. Я не нарочно. Не хотел тебя пугать. В молодости я часто проваливался на Темную Сторону от смеха. Просто не мог держать себя в руках. Но в конце концов научился. Думал, с неконтролируемыми путешествиями покончено раз и навсегда, а тут вдруг снова попался, как мальчишка. Впрочем, это вполне простительно: давненько я так не хохотал, как сегодня. Сделал ты мне подарок. Спасибо тебе».
«Вряд ли тут есть моя заслуга, – честно сказал я. – Этот сон про вас сам мне приснился, я для этого и пальцем не пошевелил. Потому что, во-первых, я не Сонный Наездник, чтобы самому сочинять себе сны. А во-вторых, такого я бы просто не выдумал».
«Пожалуй, – поразмыслив, согласился сэр Джуффин. – Я бы и сам не выдумал. Прозрачное тело, вода и пламя, искры изо рта! И вся эта немыслимая красота ругается, как генерал Бубута, хорошо хоть без сортиров обошлось. Досадно, что этот кошмар приснился тебе, а не мне, причем лет двести назад. В Эпоху Орденов цены бы такому прекрасному облику не было, а теперь – разве только на карнавал… Одного не пойму – почему ты решил, будто я по собственной воле тебе в таком виде приснился? Неужели ждал от меня чего-то подобного? Вроде бы не мой стиль».
«Не ваш. Но вчера утром вы как раз пошутили, что за оплошность, допущенную во сне, ругать следует там же. Так что было бы логично…»
«Еще как логично, – подтвердил шеф. – Скажу тебе больше, сэр Нумминорих, именно так я и поступил бы, будь ты не просто одним из служащих Тайного Сыска, а моим учеником. И сказал бы тебе примерно то же самое. Только, конечно, совсем в других выражениях. Ни пламенем сверкать, ни обзываться не стал бы. О серьезных вещах так не разговаривают. Тем более во сне».
«То есть по сути все верно? – огорчился я. – Я действительно такой феноменальный болван? И упустил шанс найти Кегги Клегги? И теперь ничего не исправишь?»
«Ну, я бы не стал так драматизировать. Все верно, но лишь отчасти. С другим, так сказать, оттенком значения. Что касается леди Кегги Клегги, ветры, безусловно, могли бы подсказать, где ее искать. Но лишь в том случае, если она, к примеру, заблудилась в лесу. Или утонула в реке. Или зачем-то спряталась от людей в укромной пещере. Или – давай будем оптимистами! – влюбилась в красивого Мастера Снов и, плюнув на все, удалилась в его ветхую лачугу на неприступной вершине какой-нибудь далекой горы. А все это, честно говоря, маловероятно. Но на твоем месте я бы все равно локти грыз, что не решился завязать разговор. Такая удивительная возможность! Я вон сколько столетий на свете прожил, и не сказать, что совсем уж бездарно тратил время, но в одной пещере с ветрами пока ни разу не ночевал – ни во сне, ни наяву».
«Ясно, – вздохнул я. – И со всем остальным обстоит примерно так же? В смысле я дурак, но не настолько, чтобы немедленно застрелиться?»
«Вот именно, – обрадовался шеф. – Точнее не скажешь. Зря все-таки мой двойник столь настойчиво обзывал тебя болваном. Ты совсем из другого теста».
«Спасибо», – вежливо сказал я.
Вообще-то, я уже привык к тому, что сэр Джуффин Халли охотно хвалит своих сотрудников, ему только повод дай. Причем чаще всего по пустякам. Дразнится он так, что ли? Но после давешнего сна выслушивать его комплименты было по-настоящему приятно. Просто по контрасту.
«Не за что, – жизнерадостно откликнулся шеф. – На этой оптимистической ноте предлагаю свернуть разговор о твоих чудесных сновидениях. Потому что у меня тут свои в очередь выстроились, требуют внимания. А у меня совещание в полдень. То есть уже через несколько часов – что хочешь, то и делай».
Я ужасно смутился. Признался же человек сразу, что спать еще не ложился, а я ему голову морочу, не отпускаю отдыхать. Хотя разговор совсем не срочный, вполне можно было отложить его до вечера или вовсе до завтра.
Собирался рассыпаться в извинениях и распрощаться, но вместо этого – словно бы назло сияющему грубияну из сна, потешавшемуся над моей застенчивостью, – торопливо сказал:
«Только еще одна штука. Можно прямо сейчас? Мне очень важно».
«Если важно, выкладывай».
Безмолвная речь практически не передает интонаций, но мне до сих пор кажется, что он тогда здорово удивился.
«Этот ваш двойник, который мне снился, говорил, что вопрос в том, кто я – щепка, подхваченная морской волной, или море, которое ее несет. Дескать, я сам должен это решить».
«Ну и?» – нетерпеливо спросил шеф.
«Я решил, что я – ни то ни другое. А что-нибудь еще. Например, проплывающий мимо корабль. Или глубоководная рыба. Или ветер, дующий со стороны Лумукитана. Или завтрашний дождь, который пока спит в своей туче и не знает, что когда-нибудь прольется и смешается с морской водой. Или вообще весь мир, где есть место и морю, и щепке, и ветрам, и кораблям, и всему остальному. Зачем выбирать что-то одно?»
«Это очень хороший ответ на вопрос, который я непременно задал бы тебе, если бы ты был моим учеником, – мягко сказал сэр Джуффин. – На мой взгляд, чересчур романтический, зато верный. Я понял тебя, сэр Нумминорих. Если когда-нибудь поймаю негодяя, который, прикинувшись мной, пугает во сне моих сотрудников, непременно передам ему твои слова. Ты же об этом хотел меня попросить?»
«Конечно. – Я обрадовался, что он так правильно все понимает. – Поэтому и торопился. Подумал: а вдруг вы поймаете его прямо сегодня? Тогда лучше не тянуть».
«Ты очень по-дурацки все себе представляешь, – заметил шеф. – Но поступаешь при этом абсолютно правильно. А это гораздо важнее».
Потом он, наверное, все-таки отправился спать. А я пошел завтракать, окрыленный не то собственной смелостью, не то ангельским терпением начальства, не то просто тем фактом, что жизнь прекрасна и продолжается, несмотря на все мои глупые сны.
После столь впечатляющего начала похода я был готов ко всему. В переводе с моего внутреннего языка на человеческий «готов ко всему» означает, что я мечтал, как горы и птицы начнут говорить со мной как с братом, солнце не поленится подниматься над горизонтом столько раз в день, сколько мне приспичит полюбоваться рассветом, смерчи перессорятся, оспаривая друг у друга право поднять меня над землей и доставить к месту назначения, все мятежные колдуны старых времен станут творить свои ужасающие дела исключительно в моих сновидениях, а толпы Сонных Наездников в огромных шапках будут подкарауливать меня во всех окрестных трактирах, снедаемые неодолимым желанием немедленно преподать очередной урок хохенгрона и заодно открыть пару дюжин невероятных тайн.
