С другой стороны, таких доказательств у меня не было и прежде. И ни у кого из людей их нет. Теперь ясно, почему в Мире регулярно появляются философы, готовые не только провозгласить человеческую жизнь пустым сном, но и вызвать на бой всякого, кто осмелится возразить. Для создания подобной концепции даже в Вечный Сон уходить не обязательно, достаточно один раз всерьез задуматься – и прощай, надежная почва под ногами. Навек.
Ну, значит, буду жить теперь без нее. Даже интересно, как у меня получится.
– Кегги Клегги объявилась? – наконец спросил я.
– Ну а как ты думаешь? На следующий же день после игры, которую ты чуть было не испортил. Я сперва не знал, куда от нее деваться! Такая была кроткая барышня, когда учиться приехала, послушная и восторженная, я нарадоваться не мог… А проснулась злющая мегера, полдома мне разнесла, даже прадед ее поначалу утихомирить не мог. Потом кое-как образумил, даже порядок заставил навести. Они пока у меня живут, тебя дожидаются. Беспокоятся очень, говорят, слишком уж долго тебя нет. А я им – с каких это пор сорок дней стало «долго»? Вот через год можно было начинать за тебя тревожиться. Или, наоборот, порадоваться, что нашел свое место в Вечном Сне и решил послать нас подальше… Сейчас они гулять пошли, но до заката обязательно вернутся. Старик молодец, понимает, что его в темноте слишком уж хорошо видно, и старается людей без особой нужды не пугать.
– Погоди, так они оба у тебя живут? – изумился я. – В смысле призрак тоже? Ты же их на дух не переносишь.
– Ну, когда выясняется, что лучший друг деда и кумир твоей собственной юности стал после смерти призраком, поневоле приходится пересмотреть свое отношение, – почти сердито сказал Еси Кудеси. – Хоть и не понимаю я такого подхода! Вроде бы умер человек, а вроде и нет. Смерть – не то дело, которое можно делать наполовину. С другой стороны, тут каждый сам для себя решает, и не мне судить… Ты-то как себя чувствуешь? Сможешь встать?
Вместо ответа я попробовал. И кое-как сел. Все было неплохо, только голова кружилась. Ну и руки-ноги ватные, как не свои. Но по крайней мере ничего не болело, даже ладони, которые я, как казалось, в кровь стер, карабкаясь вверх.
Спросил:
– А чего я дохлый такой? Это вообще нормально – так просыпаться? Потому что после Вечного Сна?
– Это совершенно нормально, – заверил меня Еси Кудеси. – Но не после Вечного Сна, а когда человек просыпается не там, где заснул. Иными словами, использует сновидение для перемещений наяву. Некоторые вообще сутками потом лежат, не двигаясь. И даже без сознания. Хорошо, что я был рядом, водой тебя полил. Вода очень помогает.
Я кивнул, полностью удовлетворенный. Если нормально, можно и потерпеть.
– Переодеться бы тебе, – сказал Еси Кудеси. – А потом съесть что-нибудь. Давай помогу.
Полчаса спустя я лежал на кухонной лавке, временно переоборудованной под кушетку. В правой руке держал козлиную кость, снабженную великолепным куском сочного мяса, в левой – глиняную чашу, наполненную алым ягодным сидром, пригубив который я почувствовал в себе достаточно сил, чтобы послать зов начальству.
Я был краток. Сказал: «Только что проснулся. Похоже, все получилось. Кегги Клегги, правда, где-то гуляет с прадедом, когда увижу ее собственными глазами, отчитаюсь еще раз. Чтобы уж наверняка».
«Да не обязательно, – успокоил меня шеф. – Она с королем теперь каждый день беседует, как и обещала. Его Величество по этому поводу только что не пляшет. Хотя кто его знает, может, и пляшет, просто не при мне. Думаю, в этом году тебя ждет невиданно щедрая королевская награда. Понимаю, тебе сейчас все равно. Но знаешь что? Через несколько дней ты уже будешь способен ей обрадоваться. И еще куче разных вещей».
«Конечно, – согласился я. – Обрадуюсь, куда денусь. Только вряд ли когда-нибудь снова буду уверен, что это происходит наяву. Впрочем, хорошие сны, безусловно, лучше кошмаров. А королевская награда – определенно, хороший сон».
«Одно удовольствие с тобой разговаривать, сэр Нумминорих, – заключил шеф. – Жду не дождусь, когда увижу тебя живьем. Духоподъемное должно быть зрелище».
«Это означает, что возвращаться надо как можно скорее, кратчайшим путем? – сообразил я. – Жалко. Я-то хотел в обход, через Тарун, очень уж люблю эту страну. Ну да ладно, в следующий раз».
«Приятно иметь дело с человеком, который понимает тебя с полуслова. За это могу дать тебе медицинскую консультацию, как опытный знахарь желторотому практиканту. Если ты скажешь, будто так ослаб, что шагу пока сделать не можешь, это будет звучать довольно правдоподобно. Даже я поверю. И буду продолжать верить примерно в течение дюжины дней. Но если ты и потом не пустишься в обратный путь, я утрачу терпение. И, чего доброго, встану на Темный Путь, чтобы самолично произвести осмотр и надрать пациенту уши. Но дюжину дней смело можешь гулять. Заслужил».
«И это тоже хороший сон, – сказал я. – Совершенно точно не кошмар».
Но если вы думаете, будто утрата возможности считать хоть что-нибудь явью сделала меня мудрецом, глубоко равнодушным к течению событий, вы глубоко ошибаетесь. По крайней мере возвращения Кегги Клегги с прогулки я ждал с содроганием. Все-таки я силой вытурил леди из Вечного Сна, где ей было очень хорошо. Гораздо веселее, чем наяву, я – и то оценил. И почти позавидовал. А что этот хамский поступок следует считать спасением жизни – дело десятое. Теоретически Кегги Клегги может быть даже благодарна – если Эши Харабагуд сумел ей все растолковать. Но в душе наверняка крепко на меня сердится. Хотя виду, конечно, не подаст. Ох, как же я не люблю такие неловкие ситуации! А ведь нам, наверное, еще вместе домой возвращаться придется. Хорошего мало.
Однако Кегги Клегги совсем не сердилась. А напротив, вела себя как человек, уверенный, что сердиться должны на него. То есть держалась-то она как настоящая придворная дама: поклонилась, поздоровалась, многословно выразила безграничную благодарность, восхищение моими сновидческими способностями и радость по поводу моего возвращения, а потом завела непринужденный разговор о том, как прекрасен Вэс Уэс Мэс в конце лета и как нам всем повезло с погодой, даже в сумерках можно гулять без теплой шали, просто удивительно.
Но у меня двое детей, и этот виноватый взгляд я очень хорошо знаю. Когда на тебя так смотрят, лучше сразу спросить, что натворили – зачем растягивать мучения напроказившего?
Я и спросил, воспользовавшись привилегированным положением условно раненного героя и моральной поддержкой призрака Эши Харабагуда, который с тех пор, как переступил порог, ни на шаг от меня не отходил и всем своим видом выражал готовность в случае нужды защитить от всех мыслимых зол, включая любимую правнучку.
Но в данный момент любимая правнучка сама явно нуждалась в защите и поддержке. Во всяком случае, услышав мой вопрос, она мучительно покраснела и не расплакалась только потому, что сдерживать слезы придворных дам обучают прежде, чем здороваться согласно этикету. А необучаемых отсылают домой, будь они хоть триста раз протеже самого короля. Таковы суровые дворцовые нравы.
