– Много ты понимаешь, – отмахнулся он. – Думаешь, человек кроме своей выгоды ни о чем не беспокоится?
– А о чем еще тебе беспокоиться? – буркнула я.
Тут мы с леди Мисой опять были вполне солидарны. Она сердилась, что вместо желанной игрушки ей предлагают бессмысленные нравоучения; я была вне себя от мысли, что расследование мое зашло в тупик. Но обе мы испытывали к лысому Комосу примерно одни и те же чувства.
– Злишься, – вздохнул он. – Ну не серчай, леди. Я не хотел тебя огорчать. Но послушай, что я тебе скажу и запомни хорошенько. Ни один Мастер Совершенных Снов не мог изготовить вещь, о которой ты рассказываешь. Во-первых, нас этому не учат. А во-вторых, существует наиважнейшее для нас цеховое правило: мы не вмешиваемся в человеческую жизнь. Только в сны – да и то лишь потому, что люди ленятся делать это сами. Каждый мог бы стать для себя Мастером Совершенных Снов – это куда легче, чем делать подушки для других. Обучение стоит не дороже, чем дюжина моих подушек, но никто не хочет трудиться. Вот и ты не захотела, когда я предлагал, помнишь?
Ну да. Я-то, положим, не захотела, потому что тогда мне пришлось бы открыть свое инкогнито. Учеба дело серьезное, тут мой жалкий маскарад не поможет. Но предложение показалось мне чрезвычайно соблазнительным. Я даже думала: а почему нет, возьму да и обращусь к Комосу под собственным именем, как официальное лицо, скажу, что мне на службе велели квалификацию повышать и рекомендовали его как одного из лучших преподавателей. Уж в уроках-то ничего противозаконного нет, он только рад был бы… Другое дело, что я все время откладывала эту затею на потом – все-таки не самое важное умение в жизни, а так, забава. Может быть, и другие клиенты Комоса рассуждали примерно таким же образом?..
Пока я думала, леди Миса молчала и куксилась. У нее это просто изумительно получалось. Для себя я такую кислую морду скорчить не умею, даже если очень нужно, а для нее – пожалуйста.
– А подушка, о которой ты рассказала, – продолжал Комос, – очень нехорошая вещь. Мало того, что это наверняка запретная магия, какая-нибудь сотая ступень – («А вот и нет, а вот и нет!» – ехидно захихикала я про себя) – скорее всего, этой вашей бабке не поздоровится. Не сейчас, так скоро. Ну, ей, может, терять особо нечего, а ты гляди. От таких игрушек можно старухой за год стать.
– И пускай, – упрямо прошептала леди Миса. Но испуг на мордочке все же изобразила, чтобы дяденька Комос был доволен.
– Лучше всего было бы, если бы ты пошла в Дом у Моста и рассказала им об этой подушке, – посоветовал он. Поглядел на меня внимательно и махнул рукой: – Да ведь все равно не пойдешь…
– Мне такой секрет доверили! – заверещала я. – Как же я могу свою подружку в Холоми сдать! Да никогда! Ни за что! Даже если узнаю, что у нее в подвале Лойсо Пондохва прячется!
– Ну, все ясно с тобой, – вздохнул мой Мастер Совершенных Снов. – Ничего, я сам разузнаю, кто такими игрушками балуется. Я этого так не оставлю.
– Если ты его найдешь, пусть он сначала мне такую подушку сделает, – нахально потребовала я. – Я тебе специально доплачу за посредничество, так и знай! А потом – хоть в Холоми, хоть в Нунду, хоть в свой подвал его запирай, мне все равно…
Лысый Комос схватил меня за плечи и довольно сильно встряхнул.
– Ты вот что, незабвенная, выброси эту дурь из головы, ясно тебе? Не выбросишь – кончишь в Приюте Безумных.
Я жалобно пискнула. Он, кажется, сам испугался собственного напора, отпустил меня, бормоча какие-то извинения. Я постаралась выжать из себя пару слезинок. Получилось довольно скверно, но Комос, к счастью, как раз отвернулся и вышел. Вернулся с маленькой пестрой подушкой.
– Вот, – сказал он, – держи. Это подарок. Здесь полдюжины очень хороших, сладких снов, таких, как ты любишь. Успокойся, поспи, потом приезжай, если захочешь. Но о том, что просила – забудь. Лучше уж сразу с моста, головой вниз. Ясно тебе?
Я прижала к груди его подарок и задом побрела к выходу. Губы у меня вполне натурально дрожали.
– Все равно я хочу, чтобы он приходил как живой, – крикнула я с порога.
Это, конечно, уже было чистое хулиганство. Маленькая месть за разочарование, которое мне пришлось пережить. Вот интересное дело: Мастера Сновидений тут, оказывается, ни при чем! И кто же тогда?.. И как их искать? И, дырку над всем в небе, с какой стати все вдруг стало так сложно?!
Я так расстроилась, что обратно ехала в своей обычной манере, а не как растяпа Миса. Белокурый парик при этом не сняла, конопушки не смыла. И домой переодеться не заскочила. Вот прямо в этом ужасном лоохи с жуткими голубыми цветочками заявилась в Управление Полного Порядка. Леди Миса таким образом была похоронена навеки: какая уж теперь конспирация. Про себя я решила, что поделом дуре: во-первых, надоела, а во-вторых, провал операции карается смертью. Чтобы неповадно было. А к Лысому Комосу можно будет в другом паричке съездить. Скажем, в рыжем. И нос пусть будет курносый, а рот длинный, как у лягушонка (медовенького лягушоночка, о да). И надо бы притвориться умницей – для разнообразия. А то сил никаких нет.
Сэр Джуффин, надо отдать ему должное, не стал комментировать мой вид. Только головой покачал. Усадил в кресло, налил кружку камры, нацедил рюмочку пряного укумбийского бомборокки из своих запасов. Все-таки не законченный злодей.
– Надо за лысым слежку установить, – выпалила я, кое-как отдышавшись. – Он был в гневе, я так толком и не поняла почему. Сказал, разыщет мерзавца, который нашу подушку смастерил, и сам притащит его в Дом у Моста. Поэтому надо бы за ним слежку: вдруг правда найдет?
– Но если он все равно собирается притащить его к нам, зачем тогда слежка? – ухмыльнулся шеф.
– Потому что Комос еще точно не решил, что с ним делать. Может, просто придушит, – вздохнула я. – Он просто вне себя был. Сперва пытался убедить меня, что таких талисманов вовсе не бывает в природе, а когда я ляпнула, что сама эту грешную подушку у подружки видела и даже пробовала, он просто взбеленился!
– Комос хороший мужик, – мягко сказал Джуффин. – Он даже Кодекс Хрембера нарушает с единственной целью: помочь своим клиентам. Чтобы получили качественный товар, а не дешевое наваждение, после которого утром голова ноет. Между прочим, с богатых покупателей он дерет три шкуры, зато бедным раздает свои подушки почти бесплатно – ты не знала?
– То есть он с меня три шкуры драл, чтобы потом делать подарки сироткам из предместий? – изумилась я. – Мило!.. Впрочем, он совершенно прав. Сироткам нужнее.
– Престарелым сироткам из предместий, да-да… – рассеянно сказал шеф, барабаня пальцами по столу. Однако слово «престарелым» произнес с нажимом. Продолжал, стало быть, меня воспитывать.
Самое время, конечно.
– Еще бы он не возмутился. – Джуффин невесело улыбнулся краешком рта. – Во-первых, кто-то отбивает его хлеб – но это как раз ладно. Мастеров Совершенных Снов несколько дюжин, и все отбивают друг у друга хлеб, что не мешает ребятам быть самым сплоченным профессиональным цехом – тем же поварам у них бы поучиться… Но наш Комос умница и сразу почуял опасность. Одно дело, если несчастный, исстрадавшийся и слишком слабый, чтобы ворожить самостоятельно, человек видит искусственно созданный сон вместо обычного. Простительная слабость, желанный, заслуженный отдых. И совсем другое дело, если этот самый бедолага запирается в спальне с собственным наваждением, чьи отличия от живого человека в постели кажутся несущественными. Ну, отвечает не на все вопросы – подумаешь… Это гораздо соблазнительней, чем просто видеть сны. И гораздо опасней. Стимулов выходить из спальни – практически никаких, разве что пожрать да в сортир смотаться. Зато стимулов оставаться в спальне как можно дольше – сколько угодно. Ай да Комос! Сразу забил тревогу, молодец! А что, может, и найдет этого горе-умельца – если мы с тобой окажемся ленивыми, недееспособными ничтожествами. Но мы же не дадим старине Комосу нас обскакать?
