В это время у Валеры из кармана послышалось кряканье мобильного телефона. Он послушал с серьезным лицом и вышел, не кивнув даже Вере на прощание.
Надежда Николаевна подождала еще пять минут и решилась выйти. Вера была в дурном настроении, так что пробила молча товар и бросила на прилавок сдачу.
Надежда накупила еще фруктов и еле дотащила до пансионата тяжеленную сумку.
В холле царило необычное оживление.
На диванчике под искусственной пальмой возлежал молодой парень в заляпанном краской комбинезоне, в котором Надежда узнала давешнего хамоватого маляра – того самого, что уронил чуть не прямо на нее ведро с розовой краской. Маляр громко стонал, а вокруг него суетились курносая дежурная Лида, повариха Софья Степановна и еще две женщины из обслуги пансионата.
– Потерпи, Витенька! – уговаривала Лида страдальца. – Сейчас «Скорая» приедет, сделают все что надо!..
– Ой, какая боль! – восклицал маляр, закатывая глаза к потолку. – Сил нет терпеть! Знаю я эту «Скорую», они небось по дороге к Нинке Сазоновой заехали, у нее с Виталием любовь! Когда Колю Смородина собака покусала, тоже «Скорую» вызвали, так она только на третий день приехала! Ой, как больно!
– Что с ним случилось? – вполголоса спросила Надежда Николаевна знакомую горничную.
– С козел свалился, – ответила та, искоса взглянув на Надежду. – Хорошо, невысоко падал…
– Тебе бы так невысоко упасть! – отозвался маляр, отличавшийся, судя по всему, отличным слухом. – Обе ноги, наверное, сломал и руку правую! А главное, мозги у меня сотряслись, а это не шутки! Как я теперь работать буду?
Он заметил среди толпы сочувствующих Надежду и проговорил капризным и раздраженным голосом:
– Это вот она! Не иначе, она!
– Что?! – удивленно переспросила Надежда Николаевна. – Я-то тут при чем?
– Небось пожелала мне плохого, вот леса и подломились! Сразу видно, что у нее глаз нехороший!
– Знаете что! – фыркнула Надежда.
Окружающие женщины, однако, посмотрели на нее с заметным неодобрением.
В это время дверь пансионата распахнулась, и в холл вошел быстрой походкой молодой врач в крахмальном халате, а за ним – рослый санитар с носилками.
– Так, где у нас пострадавший? – проговорил врач, потирая руки.
– Я пострадавший! – подал голос маляр. – Все себе переломал, и сотрясение мозгов получил в придачу.
– Чего, говоришь, сотрясение? – переспросил врач, подходя к нему. – Мозгов у тебя в жизни не было! Сколько пальцев видишь?
Он растопырил перед больным два пальца.
Маляр секунду подумал и все же ответил правильно.
Врач посветил ему в глаз маленьким фонариком, еще поводил перед лицом рукой и уверенно проговорил:
– Сотрясения мозга у тебя точно нет. Сейчас проверим насчет остального.
Он наклонился над маляром, ощупал его руки и ноги и повернулся к санитару:
– Поставь пока носилки, поможешь мне. Госпитализация здесь не понадобится.
– Как это не понадобится? – возмутился маляр. – У меня все руки-ноги переломаны!
– Ничего у тебя не переломано, ноги вообще целы, только ушибы и растяжения, а рука вывихнута. Но мы ее сейчас вправим.
– Как вправим? Зачем вправим? Без наркоза? – перепугался маляр и попытался встать с дивана.
– Лежать! – строго прикрикнул врач. Он мигнул санитару, тот схватил пострадавшего за плечи, врач потянул его правую руку и сильно дернул.
Маляр взвыл, побледнел и без сил откинулся на диван.
– Готово! – объявил врач, ловко пристраивая вправленную руку на перевязь. – Зайдешь потом, я тебе ушибы обработаю.
– А как насчет больничного? – Маляр приподнялся на локте. – Это, между прочим, производственная травма, так что мне, сто процентов, положено.
– С этим еще разбираться нужно, – помрачнел врач. – Я когда сюда шел, на эти козлы взглянул, с которых ты свалился. Так там, между прочим, одна опора подпилена.
– Это ты что же хочешь сказать? – забеспокоился пострадавший. – Ты что, думаешь, что я сам ее подпилил?
– Я ничего такого не думаю. Только я о твоих козлах должен в полицию сообщить, а они там пускай сами разбираются.
– Значит, покушение на меня! – воскликнул маляр. – Этот, как его, террористический акт!
– Да кому ты нужен, – хмыкнул врач и покинул пансионат.
– Во, слыхали? – Маляр обвел глазами присутствующих. – Как с покалеченным человеком обращаются! У меня, может, перед глазами все плывет, я встать не могу!
Тут в холл вбежала запыхавшаяся Аня. Коса ее растрепалась и развевалась сзади.
– Что у вас стряслось? – спросила она Лиду. – Что ты звонила-то?
– Да вот… – Лида кивнула на диван.
– Это ты чего на новый диван завалился? – с ходу заверещала Аня. – Да он дороже тебя в десять раз стоит! Весь в грязи как свинья, а туда же! И ты меня из-за этого вызвала? – набросилась она на Лиду.
– Я думала, он ногу сломал… – слабо отбивалась та.
– Да ничего он не сломал, я доктора встретила! – орала Аня. – А вы что вылупились? Мигом тут прибрать, и пошли на рабочие места! Хозяин завтра приедет – всем вломит! А мне первой – за то, что не уследила! Пошел вон с дивана!
Она даже замахнулась на маляра полотенцем, которое принесла доверчивая Лида, чтобы обтереть лицо раненого. Тот встал, кривясь, и потащился к выходу, демонстративно хромая на обе ноги.
– Врачи называется, – хмуро ворчал он, – должны пострадавшего на «Скорой» до больницы довезти! А он говорит – сам придешь… А если я идти не могу?
– Иди-иди, – крикнула ему в спину Аня, – все равно никакой с тебя работы. Неделю на своих козлах проваландался – ничего толком не покрасил. Ох, влетит мне завтра! А вы что хотели? – с неудовольствием обратилась она к Надежде.
Надежда отвернулась и собралась идти к себе в номер, но спохватилась, что не видит рядом сумки с фруктами. Она развела руками и сообразила, что сумка осталась на улице перед входом. Надежда поставила ее на ступеньки, чтобы передохнуть, а потом отвлеклась на суматоху с пострадавшим маляром. Никогда на нее не находила такая забывчивость, это уж чересчур.
Сумка стояла там же, никто не польстился. Надежда наклонилась к ней, а когда разогнулась, то нос к носу столкнулась с Валерой. То есть буквально столкнулась, впилившись носом ему в плечо.
– Смотреть надо, куда идете! – прошипела она сердито.
Манеры у Надежды Николаевны в этом городе сильно ухудшились. Видимо, хамство заразительно. Носу было больно. Валера, однако, не стал скандалить. Он отвел глаза и буркнул что-то неразборчивое, но явно нелестное, а сам поскорее нырнул в сторону. Надежда поглядела ему под ноги. Показалось ей или нет, что один ботинок у него был вымазан в розовой краске?
