– Не знаю, княже, – покачал Алексий головой. – Во Владимире не очень хорошо относятся к тебе из-за Москвы. Ревнуют. Боярам не нравится, что стольный град Великого княжества при твоем отце и деде был в Москве.
– И насколько сильно ревнуют? Выйдет ли против меня городовой полк?
– Может и выйти. Много времени прошло с моего отъезда. А город и при мне бурлил, как кипящий котел. От открытого выступления в поддержку Суздаля я их удерживал только угрозой союза Москвы и Рязани. Сейчас же – никто не знает, как они поступят.
– Союз ведь никуда не делся.
– Ты ошибаешься. Пока существовала угроза разграбления Москвы Суздальским князем – Рязань стояла за нас. Ведь в этом случае она следующая. То есть получается, что она стояла за свои интересы. Сейчас же угроза миновала. А значит, она будет сама по себе. Кроме того, я ехал через Рязань и слышал разговоры. Бояре не считают твою дружину сильной.
– Армию. Дружину я распустил.
– Пусть армию.
– Из-за слабости кавалерии?
– Да. Открыто говорят, что ты привечаешь бедных да убогих, от которых отвернулась удача. Добрая дружина легко их опрокинет. Пехоту твою так и вообще никто в счет не ставит. Разве что, в случае обороны города, побаиваются.
– Ясно, – хмыкнул князь. – Но неужели Суздаль и Владимир пойдут против воли хана?
– Хан дал мне ярлык для тебя только из уважения к Святой церкви и той поддержки, какую мы традиционно ему оказываем. На деле он больше склоняется к кандидатуре Тверского князя. Впрочем, Суздальский его тоже вполне устраивал. Для него ты слишком слаб и юн. К тому же дела твои стали известны в Орде и не получили одобрения. Не любят там тех, кто стяжает деньги трудом, а не войной. Не любят и не доверяют, считая недостойными. Ханы не пасут овец, они их берут на саблю.
– И всего-то? – мрачно усмехнулся Дмитрий. – Пожалуй, я сумею угодить хану, если он этого жаждет.
Глава 2
1362.05.12, окрестности Владимира
Только входил в силу девятый день похода, когда Великий князь заметил несвоевременное возвращение передового дозора. Десять кирасир посменно держались в нескольких километрах впереди, предупреждая засады и внезапное появление противника.
Подранные сюрко и сломанные копья говорили о явной стычке с противником.
– Княже, – кивнул командир отряда, подъехав.
– Кого встретили?
– Десяток конных. Только о кольчугах были. Мы их в копья ударили. Они и дрогнули. Побросав своих раненых, бросились наутек.
– Чьи они?
– Раненые сказали, что Дмитрий Суздальский со товарищами идет. Полки городовые вышли.
– Владимир с Суздалем?
– А еще Нижний Новгород, Городец, Ростов и прочие.
– Много ли идет?
– Так те дружинники счету не обученные, а мы проверять не стали. А ну как не уйдем и тебя не предупредим?
– Правильно сделали. Молодцы. Что-то еще?
– Нет, княже.
– Ступайте. Получите в обозе новые копья и сюрко.
Сам же, поняв, какая сила против него выступила, стал готовиться. Он как-то не ожидал, что сразу столько выйдет. Неужели так им не мила власть Москвы? Да, первая стычка осталась за ним. Это настраивало на хороший лад, хоть и ни на что толком не влияло. Тем более что никаких шансов у тех дружинников против его кирасир не было. Латинский доспех
[35] поверх кольчуги и стеганого кафтана давал очень неплохую защиту. А длинные копья обеспечивали серьезный приоритет в первой сшибке.
Струги обеспечения, которые сопровождали армию, следуя приказу Великого князя, отошли к противоположному берегу и поднялись выше по течению. Немного. На всякий случай. Фургоны стандартного образца, которых имелся всего десяток, распрягли и сцепили между собой. Это позволило организовать небольшой участок с легким полевым укреплением для прикрытия фланга.
Рота пикинеров заняла позиции так, чтобы правым флангом упереться в слегка заболоченный берег реки, а левым – в сцепку из фургонов, которая уходила до самого леса. Не впритык, конечно, но пространства для свободного маневра противнику там не оставалось.
Лучники разместились сразу в десяти шагах за спинами пикинеров, выстроившись в четыре шеренги. А в глубине позиций разместилась вся кавалерия: рота кирасир да отряд венецианских всадников, сопровождавших Энрико. Новый родич Великого князя не усидел и отправился вместе с ним в поход, оставив на Москве Витторио с арбалетчиками.
Да вот, собственно, и все. Всего около пятисот человек строевых
[36].
К тому моменту, как московская армия завершила свое построение и изготовилась к бою, из-за леса начали показываться первые войска неприятеля. Вели они себя весьма неорганизованно. И, судя по всему, растянулись на марше на многие километры. Из-за чего Владимиро-Суздальский союз смог накопиться только через три часа.
Ситуация была крайне соблазнительной для немедленного удара с попыткой разгромить противника по частям. Но и рискованной. Слишком мало у Дмитрия было войск. Слишком слаба была их индивидуальная выучка. Он ведь их изнурял работой сообща. А в «собачьей свалке» ситуация может сложиться непредсказуемо. Да и отработки контактного боя на мечах практически не было. Не до того. Поэтому Великий князь решил придерживаться изначального плана и не поддаваться на сиюминутные желания и провокации. И, как оказалось, не зря – противник в итоге накопил около шестисот всадников. Весьма значительная сила для Руси тех лет. Да, большая часть из них была только в кольчугах. Но и что с того? Имея преимущество в числе и личной выучке, войско Владимиро-Суздальского союза могло рассчитывать на уверенную победу в «собачьей свалке». Дмитрий же имел шанс только в хорошо организованном оборонительном бою с максимальной опорой на строй и дисциплину своих бойцов.
Ребятам пришлось несладко. Будучи в основной массе вчерашними крестьянами и бедными ремесленниками, они изрядно переживали, наблюдая, как перед ними накапливаются дружинники – опытные воины, многие из которых с меча кормились поколениями. И ладно бы их там гарцевало горстка или две. Так нет – целый рой пестрой кавалерии уже шевелился на дальнем конце поля.
