Карашахин положил на стол папку, я покачал головой и указал
на плазменную панель:
– Там все это вживую. С места действия.
Он вытащил листок:
– Я, собственно, принес очень интересную распечатку. Не
о кобызах…
– Наконец-то!
– Честно говоря, эти события очень кстати потеснил
опрос населения США. Нет, не о кобызах, о сравнительной популярности кандидатов
в президенты США. О стремительно растущем рейтинге кандидата от «Черного
единства» Готтенс. Он почти догнал Альберта Гренделя, кандидата от
республиканцев, и не так уж сильно отстает от Бушнера, демократа. Это сенсация!
В кабинете оживленно заговорили, Сигуранцев загоготал и
вскинул кверху в характерном жесте кулак. Громов удивленно качал головой. Я
подумал, что сенсация зрела давно, умные политики давно ее предвидели, но все
равно она остается сенсацией, хоть и ожидаемой.
Я кивнул на экран:
– Взгляни, что делается после этого опроса на улицах
Нью-Йорка!
В кабинет один за другим начал подтягиваться народ, я видел
их только боковым зрением, все три экрана показывают ликующие толпы черных, танцующих
негров, стихийно возникающие демонстрации. Фигня какая, уже сотню лет твердят о
полном равенстве в США, во всех фильмах обязательно с белым полицейским идет
чернокожий напарник, постоянно показывают смешанные браки, в правительстве на
видных постах держат негров, дескать, мы вообще не замечаем цвет кожи, у нас
все равны, но какого же хрена сегодня нарастающая волна ликования захлестнула
Америку?
– А что, – сказал Сигуранцев, – это в самом
деле событие весьма историческое. Только президент Теодор Рузвельт создавал
третью силу, третью партию, чтобы попытаться с ее помощью прийти к власти
снова, после двух сроков, да еще вот негры… Все-таки сумели, сумели… И не
просто движение негров, это «Черное единство» очень быстро стало реальной
силой…
Босенко сказал громко:
– А давайте предположим, что негр станет президентом…
Нет-нет, я прекрасно понимаю, что шансов у него нет, но поголовье негров
растет, через десять-двадцать лет в самом деле могут протолкнуть своего в
президенты…
Новодворский всмотрелся в экран, поморщился, голос его
прозвучал твердо:
– Нет. Этого не будет никогда. Негры афроамериканского
происхождения голосуют либо за республиканцев, либо за демократов. За
демократов – больше. А эта их карликовая партия… просто отморозки!
– Гм, – произнес Сигуранцев задумчиво, – на
улицы вышло уж очень много народу… Слишком много для отморозков, не так ли?
Вообще-то я согласен, что в США все отморозки, но услышать такое от Валерия
Гапоновича…
– Вышло не так уж и много, – огрызнулся
Новодворский. – Да и то… Может быть, негры выиграли в баскетбол? А это
идут болельщики?
– Вы не верите СМИ? – удивился Сигуранцев.
– И в СМИ попадаются коммунисты, – отрезал
Новодворский.
– Негры вышли на улицы, – проговорил
Сигуранцев. – Именно потому, что вверх идет именно негр, а не какой-то там
афроамериканец. Негры вышли на улицы, никто не посмел им напомнить, что сегодня
– рабочий день, вторник, уже ясно, что ликования продолжатся на всю неделю, а
то и продлятся…
– Ну и что, – сказал Новодворский с
интересом. – Какие варианты развития? В том случае, что если бы случилось
такое…
– Как в Южной Африке, – сказал Громов
осторожно. – Там вообще шла война, а когда замирились и передали власть
чернокожему большинству, все пошло тем же путем.
– Не пойдет, – возразил Забайкалец.
– Почему?
– Вы сами сказали, в Африке шла война.
– И что из этого следует?
– Что в ЮАР настрадались и те, и другие. И едва все
кончилось, обе стороны вздохнули с облегчением и взялись за работу. В США негры
не страдали, а играли в страдания, постоянно напоминали о своих обидах… в
смысле, что их прапрапрапрапрадедушки были рабами на плантациях, а значит, они,
потомки, имеют право отныне не работать, а только получать компенсации. Это
настолько укоренилось, что сами белые в это поверили, черным не отказывают ни в
чем. Черному сходит с рук то, что белому никогда не простят. И вот сейчас…
Он сделал многозначительную паузу. Сигуранцев сказал
нетерпеливо:
– Взяли кота за его место, дергайте!
– Сейчас, – сказал Забайкалец, – интересная
ситуация. Проглотит ли белое меньшинство такую пилюлю?
– Проглотит, – сказал Павлов уверенно. – За
выборами будут следить тщательно. Никаких серьезных нарушений не допустят,
никаких подтасовок, а это значит, что какие результаты будут, то и примут. Даже
если победит Готентот, то все равно все признают, что он избран по закону, с
соблюдением всех юридических норм.
Сигуранцев покачал головой.
– Не все. Некоторая часть возьмется за оружие. Те, кого
у нас по старой привычке называют куклуксклановцами.
– А сколько их? – спросил Громов скептически.
– Двенадцатая доля процента от белого населения.
Сигуранцев развел руками:
– У черных каждый десятый – в военизированных группах.
То исламских, то всяких там «Черных пантерах», что требуют белых изгнать
обратно в Европу, а страну оставить черным. Сомнут сразу же.
– А трупы развешают на балконах, – сказал Громов
мечтательно.
– Почему с таким злорадством? – удивился
Сигуранцев.
Громов кивнул в мою сторону:
– Спросите президента.
– Так вы же злорадствуете, не он!
– Он тоже, но молчит, он уже президентствует, не
видите? Щас нахмурится и скорбным таким голосом выразит соболезнование о
невинных жертвах.
Я сказал нетерпеливо:
– Давайте злорадно и соболезнование отложим до завтра.
Мы все равно на выборы повлиять не можем, а вот на подготовку переговоров с
президентом Венесуэлы можем и должны. Так что за работу, лодыри!.. А у меня
сейчас встреча… Всеволод Лагунович, вы не забыли?
– Еще четыре минуты, – ответил Карашахин. –
Просто вы приехали чуточку раньше, я и не напоминал.
Глава 4
С послами встреча заняла даже меньше времени, чем отводил
протокол, обычная процедура, когда один посол уходит, а на его место присылают
другого, то сперва идет длительная переписка, у нас спрашивают, не будем ли
против такого-то, мы рассматриваем и сообщаем, мол, что вы, что вы, никаких
проблем, новичок прибывает, его представляет посольский староста, глава
дипломатического корпуса, это такой профсоюз у послов, мы жмем руки,
обмениваемся вежливыми фразами о том, что очень приятно и будем сотрудничать на
благо мира и прогресса.
