Второй удар швырнул его на землю. Засверкали ножи в руках
еще двоих боевиков, один из англичан отступил, глубокий порез на лице, на
руках, второй вскрикнул, когда острие вонзилось в живот, но остальные работали
дубинами и кулаками, боевиков сбили на землю, некоторое время топтали ногами.
Ричард сказал, хрипло дыша:
– Вы слышали? Эти ублюдки, что поселились в нашем
квартале, вызвали эту черномазую сволочь их защищать!.. Это значит, что скоро
весь квартал отойдет к ним…
– Мы все поняли, Дик, – угрюмо ответил один из
парней.
Ночью в квартале, где поселились четыре мусульманских семьи,
вспыхнули пожары. Кто-то сумел поджечь квартиры. Спаслись все, но квартиры
выгорели, полицейские увели дрожащих от холода погорельцев в участки, обещая им
кров и защиту.
К утру столкновения разгорелись с новой силой. Сторонники
расовой чистоты, партия молодых националистов, вывели своих на улицы,
организовали пикеты, а самая радикальная часть ринулась в мусульманский квартал
и начала громить все подряд, поджигать автомобили, врываться в магазины и
забрасывать бутылками с коктейлями Молотова.
К обеду почти половина мусульманского квартала была
разгромлена, всюду полыхали пожары. Бритоголовые торжествовали победу, однако
вскоре прибыли грузовики с крепкими молодыми исламистами, их собрали из
соседних городов, где жили мусульмане. Битва разгорелась с новой силой.
Бритоголовых оттеснили за пределы квартала. Полицейские сбивались с ног,
пришлось вызвать помощь из других городов. Одновременно прибывали все новые
мусульмане, а когда пришла электричка, она на две трети оказалась заполнена
разъяренными бойцами Аллаха, рвущимися защитить своих единоверцев.
Черный дым стелился над Лондоном. И хотя горел пока только
один квартал, однако в полицию доложили о случаях поджогов и в других местах
города. По радио сообщили о начавшихся столкновениях мусульман с бритоголовыми
в Манчестере, а в Глостере мусульмане вышли на мирную демонстрацию и
перегородили центральную улицу с требованием прекратить убивать их братьев.
Когда их попытались вытеснить в переулки, чтобы возобновить движение, полетели
камни, палки, а затем и неизбежные коктейли Молотова.
Английский премьер, наглухо пристегнутый за ошейник к
колеснице своего заокеанского хозяина, не решился вслед за германским канцлером
отозвать свое решение о направлении войск в Россию, но во всей Англии раздался
возмущенный вой, потребовали его немедленной отставки. Во Франции, где обошлось
без эксцессов, тем не менее вывод сделали: настойчивее заговорили, что надо
сперва разобраться с эксцессами в России, ни в коем случае не спешить не только
с отправкой войск, но даже с осуждением, ибо международная комиссия пока еще не
представила результаты расследования, ее даже не посылали, надо ее сформировать
как можно быстрее, в ближайшие два-три месяца, немедленно послать в Рязанскую
область и дать широкие полномочия для тщательнейшего расследования. Все это
повторил на заседании совета министров Франции президент страны, а закончил
словами, что международной комиссии экспертов хватит три-четыре месяца, чтобы
во всем разобраться и доложить международному сообществу на очередном заседании
ООН. А вот если правительство России будет препятствовать посылке международной
комиссии в Рязанскую область…
В моем кабинете толклись члены правительства, жадно ловили
все новости. И хотя все это можно узнать и в своих министерствах, но здесь
ближе к власти, здесь сразу же и самому можно принять решение, и получить ЦУ от
президента, и посоветоваться с коллегами.
Громов выдул две бутылки минеральной, вытирал лоб платком, а
глаза не отрывались от телеэкранов, где шли новости с мест столкновения с
мусульманами.
– Не будем, не будем, – заверил Громов. Он слушал
речь очень внимательно. – Не будет правительство России препятствовать
посылке международной комиссии… В другой раз бы возражали, а сейчас…
Убийло слушал вроде бы очень внимательно, потом простодушно
брякнул:
– Он хочет похоронить это дело, да? Ведь это же
полгода, а то и больше? Да все уже забудут…
– Он открытым текстом призывает похоронить это
дело, – пояснил Сигуранцев. – Демонстративно открытым! Мол, русские,
конечно, звери, но пусть этот кровавый урок в России послужит примером нашим
мусульманам во Франции. Мы, конечно, гуманнее, но и мы свои французские земли
отдавать не собираемся… Так надо понимать его чересчур прозрачную речь.
– А что в Бельгии? – поинтересовался Павлов.
Сигуранцев сдвинул плечами.
– На Бельгию у нас денег не хватило. Вы что же, хотите,
чтобы при нашем скудном бюджете чудеса творили? Чудеса тоже денег стоят!.. Вот
в Нидерландах получилось почти что забесплатно…
– Как это «почти что»?
– А просто подарили мусульманам старый-престарый тайник
с оружием. Остался чуть ли не с тех времен, когда собирались готовить мировую
революцию. Но оружия, правда, целый склад. А часть оружия передали их
противникам, местным бритоголовым.
Шандырин покачал головой, в глазах укоризна.
– Нехорошо, – проговорил он. – Нехорошо…
– Почему?
– А потому что свиньи вы все! Поганые свиньи. Нельзя
так поступать.
– Льзя, – возразил Босенко с убеждением истинного
верующего. – Хорошо, правильно и праведно!
– Нехорошо… Люди ведь погибли! Которые вовсе не
участвовали в этой войне.
Сигуранцев сказал мягко:
– Позвольте мне? Дело в том, что эти или другие все
равно бы погибли… неделей позже. Или месяцем. Хотя вряд ли месяцем, боевики уже
готовы. Наша спецоперация только спровоцировала на более раннее выступление.
Да, так удобнее нам, но попутно это спасло жизни многим немцам, французам,
англичанам. Да-да, Иван Иванович, не вскидывайте бровки, мы их спасли!..
Месяцем позже ваххабиты выступили бы намного лучше подготовленными, крови было
бы не лужи, а озера. Погибли бы не только мирные жители, но и полицейские, посланные
усмирять людей с автоматами в руках. А то и войска не сразу бы, не сразу… Так
что мы и людей спасли, заставив Германию и Англию заплатить малой кровью вместо
большой, и указали им на опасность у них под носом. Это как в старину делали
кровопускание, чтобы спасти человеку жизнь. Отворяли кровь, так это называлось.
Шандырин смотрел исподлобья.
– А еще, – спросил он неприятным голосом, –
какие-то спецоперации за рубежом будут?
Сигуранцев вскинул брови:
– Вы о чем?
– О попытках, – сказал Шандырин раздраженно, –
довольно успешных, признаю… по изменению общественного мнения Франции и
Германии!
Сигуранцев пожал плечами:
– А при чем здесь наши операции? У вас, уважаемый Иван
Иванович, какая-то странная шпиономания. Мы за рубеж не ездим, у нас на это
деньги не отпущены. Мы вас, демократов, начинаем сажать. Или пока только
начинаем начинать.
