– Николай Степанович, – сказал я, –
здравствуйте. Мне нужна пустяковая справка, и как хорошо, что есть Интернет,
есть оптоволокно и возможность видеоконференций, верно?
– Я к вашим услугам, – ответил он и добавил: – Это
вам хорошо, а у меня дочка спрашивает, не отстранили меня от работы? Что-то
давно в Кремль не вызывали!
– Я вас не забыл, – заверил я, – каждый день
общаемся. Заходите просто так, кофе попьем вместе. А сейчас мне нужна общая
демографическая справка…
– Какая именно? – переспросил он. – Судя по
официальным таблицам ООН, к две тысячи двадцатому году, а это совсем близко,
«белых» будет всего двенадцать процентов от общей массы населения. Русских
станет еще на сорок пять миллионов человек меньше, Сибирь отойдет к Китаю, весь
Кавказ и среднеазиатские республики войдут в исламский мир, что лишь усилит
фундаментализм. Как вам такие перспективы?
С соседнего экрана хмуро смотрел краснорожий Убийло, в
данном случае не министр экономики, а директор Института проблем мировой
экономики, он вклинился грохочущим басом:
– Я плевал на эти таблицы ООН, официальные они или не
официальные. Но вот прогнозы наших институтов: к тому же самому две тысячи
двадцатому году население России составит сто семнадцать миллионов человек…
– Это не так уж и плохо, – сказал Окунев
жизнерадостно. – Признаться, я ожидал худшего. Сейчас-то всего какие-то
жалкие сто сорок.
Убийло посмотрел злобно.
– Из них, – проговорил он ледяным голосом, –
русских останется девятнадцать миллионов. Все остальные – всевозможные азиаты.
А они на сибирских нефтевышках почему-то работают из рук вон… у вас там в
комнате женщин нет?.. в общем, неважно работают.
Я ощутил внезапный озноб. Две тысячи двадцатый – рукой
подать. Что-то все процессы, что раньше протекали тысячелетиями, сейчас
ускорились в сотни раз.
– Но не все же из них, – спросил я
осторожно, – исповедуют ислам?
– Не все, – согласился Убийло. – Вьетнамцы уж
точно не исповедуют. И быстро заселяющие Дальний Восток китайцы. Но мусульман
будет около ста миллионов.
Я молча ругнулся. Ислам переживает возрождение, ренессанс,
как говорят у нас, чтоб звучало красивше. Он в состоянии завоевать планету и
без всяких террористических групп, на которые с опаской оглядывается весь мир.
Закрадывается крамольная мысль, что радикальные формы ислама существуют только
для того, чтобы отвлекать внимание от тихого ислама. Все начинают бороться с
радикалами, а ислам тем временем совершенно мирно и самым что ни есть
демократичнейшим путем захватывает позиции на Западе, вытесняет коренное
население, а остатки обращает в ислам.
Они с ожиданием смотрели на меня с экранов, я спохватился,
сказал с бледной улыбкой:
– Спасибо за информацию!.. Извините, что оторвал от
дел.
Экраны погасли, в комнате слегка темнело, тут же с потолка
хлынул поток золотистого света. Я развернулся вместе с креслом, с этой стороны
кабинета окна на восток, плечи зябко передернулись: тьма надвигается со
скоростью арабских скакунов. Небо на глазах наливается чернотой, теснит свет, в
голове возникает детский вопрос: скорость света знаем, а какая скорость у тьмы?
Потирая поясницу, вылез и походил по кабинету, в ногах
мурашки, будто отсидел. Приоткрыл дверь к Ксении, перед ее столом спиной ко мне
покачивает бегемотьим задом Новодворский, живчик, видите ли, несмотря на, мягко
говоря, избыточный вес. Я услышал громкий уверенный голос:
– Деревянный рубль воняет, Ксенечка, воняет!.. А Сергей
Адамович Ковалев – спаситель России, да!.. Россия – сука и ответит за все…
Насилием нельзя решать проблемы. Никакая проблема не имеет военного решения,
нужны переговоры и компромиссы… Мы должны войти в цивилизованные страны Европы,
даже если придется поступиться суверенитетом и частью территории. Надо, в конце
концов, признать, что Калининградская область – это Кенигсберг с большим
участком земли, отрезанный у побежденной Германии, а Курильские острова –
отнятые у побежденной Японии. Пора вернуть законным владельцам Сибирь, совсем
недавно захваченную Ермаком силой, убийствами и истреблением законного местного
правительства присоединенную к России!.. Про Дальний Восток вообще смешно
говорить как про наш: там впервые побывал Невельской полтораста лет назад, где
«открыл» Амур!.. Да китайцы там жили тысячи лет…
Ксения заметила меня, но не подала виду, поддакнула:
– Как еще сам Китай не присоединил!
– Вот-вот, – засмеялся Новодворский, – с
русскими имперскими амбициями, не изжитыми и доныне, могли бы и Китай
прикарманить, вы правы. Ведь уже были планы по включению в состав Российской
империи Цейлона и Мадагаскара!
– Правда? – спросила, округлив глаза, Ксения.
Я тихонько прикрыл дверь, отступил, сердце застучало чаще, в
груди чавкнуло, словно свинья захлебнулась помоями. Эх, а это ведь союзник,
мать его… Намного симпатичнее Сигуранцев, Босенко, Громов, но эти силовики не
понимают, что их время прошло, давно прошло, еще в дни куликовских и
наполеоновских сражений, а потом уже было только закономерное отступление под
мощным натиском демократизации и пониманием человеком своей ценности, даже
исключительности…
И все-таки, напомнил я себе, сердце тут же ответно кольнуло
болью, некоторое время придется опираться на них. Но только некоторое время.
Как демократу Сулле, что в силу обстоятельств, дабы спасти демократию, взял
власть в свои руки, объявив себя диктатором. Он казнил без суда и следствия
просто по заранее составленным спискам, истребил множество виднейших фамилий, а
затем снял с себя диктаторские полномочия и стал просто сенатором. Жил без
охраны, прожил мирно и тихо до старости, умер на своей загородной вилле,
окруженный почтением и всеобщим уважением.
Одного только человека вычеркнул из списков по просьбам и
мольбам многочисленной родни: молодого человека по имени Юлий Цезарь. Вычеркнул
с великой неохотой, сказав только пророчески: «Берегитесь, от него будет много
бед». Республика и демократия были спасены, но вычеркнутый из расстрельного
списка вырос, возмужал, обрел мощь и власть, совершил государственный переворот
и навсегда похоронил демократию, объявив себя императором, а Римскую республику
– империей.
Отсюда мораль: наметил линию на спасение России – следуй ей
без колебаний и жалости. Всего лишь единожды Сулла выказал милосердие, всего
лишь одного человека помиловал, но республика рухнула, о демократии забыли на
долгие столетия. Для Римской империи – навсегда, ибо она пришла лишь в виде
варварской демократии, когда дикие орды ворвались через проломы в стенах и
уничтожили их.
Я снял трубку, позвонил Карелину, не пришлет ли последние
работы по консорциям, при каких условиях они перерастают в субэтнос, этнос, а
затем и в суперэтнос, тот пообещал, осведомился о здоровье, я поблагодарил,
выглянул в приемную к Ксении, Новодворский все еще ко мне жирнейшей задницей и
просто необъятной спиной, что даже шире задницы, но не присаживается, а
разглагольствует громко и уверенно, я прислушался, поморщился, словно взял в
руки толстую болотную жабу.
