Каганов взглянул на Павлова без энтузиазма.
– Вас мусульмане беспокоят? Простите, радуют?.. А вот
меня – засилье китайских товаров. Куда ни пойду, на что ни брошу взгляд:
одежда, обувь, чайники, термосы, пылесосы – все китайское! Да что там одежда:
телевизоры, видеокамеры, фотоаппараты – все из Китая. Даже, стыдно сказать,
компьютеры из Китая, а совсем недавно мы производили собственные компьютеры, те
боролись за первенство со штатовскими!.. Все ведущие мировые фирмы разместили
заводы в Китае, в том числе, страшно подумать, в области высоких технологий. А если
учесть, что Китай – коммунистическая страна, то понятно, что вовсе не
коммунистический строй России досаждал Западу. Ведь Китай принят в ВТО, а
Россия, несмотря на звание страны с рыночной экономикой, – нет…
Сигуранцев сказал сухим неприятным голосом:
– Ни один, – подчеркнул он с нажимом, – ни
один чиновник высокого ранга в России еще не осужден ни за взяточничество, ни
за казнокрадство!.. Вы, Игорь Самойлович, уж простите, совершенно напрасно
менять девочек в борделе, они не виноваты… У Убийло вагоны улик, но где аресты,
где суды, где наказание? Начиная с краха Советской власти, а это сколько лет
прошло, ни один высший чиновник не привлекался к суду!.. В Китае, где
коммунисты все еще у власти, ежемесячно сотню-другую расстреливают за
взяточничество. Тем самым они сохраняют власть, сохраняют Китай, сохраняют
китайскость.
Новодворский захохотал:
– Китай!.. Я сейчас лопну. Уже Китай нам ставят в
пример!
Окунев и Павлов тут же заулыбались, еще помнят, что Китай –
это сплошное рисовое поле, где по щиколотку в грязной воде бродят бедные
оборванные крестьяне и сажают зеленые ростки риса. И ничего в этой беднейшей
стране больше нет, а что есть – привезено из России, ибо в Китае даже лопаты
деревянные, а на железные смотрят, как на чудо и драгоценность.
Я ощутил укол, у Китая хватает воли идти своим путем, не
обращая внимания на протесты Запада. Потому Запад, протесты – протестами,
уважает твердость Китая, его приняли во Всемирный Торговый Союз, куда не
пускают Россию. А ведь у нас отменена смертная казнь, как требует Европа, у нас
самые мягкие сроки наказания…
Каганов произнес невинно:
– А может быть, если долго уговаривать, в самом деле
можно уговорить взяточников не брать взятки, волков – не трогать овец, а щук –
не трогать карасей?
Новодворский поморщился, сказал деловым голосом:
– Расстреливать своих, чтобы чужие боялись? Недаром же
Андрей Дмитриевич Сахаров, совесть нашей нации, говаривал, что тоталитаризм –
отвратительно, а русский фашизм – это страшно и отвратительно вдвойне. Давайте
все-таки сперва решим, где мы на пути искоренения терроризма, что, как
говорится в свободной прессе, угрожает всему миру.
Сигуранцев вскинул брови:
– Валерий Гапонович, мы же не на митинге! Для нас, для
России, угрозы терроризма практически нет. В США взорвали башни не потому, что
уроды захотели красиво умереть, а потому, что человеческий организм
сопротивляется: никто не хочет чувствовать волосатую руку США и в своей стране.
Будут и другие теракты, это неизбежно. А вот у нас проблемы терактов вообще нет,
а то, что называем терактами, связано только с Чечней, этой крохотной точкой на
земле необъятной России. Решим проблему Чечни – о терроризме забудем. А вот для
Штатов весь мир начинает превращаться в Чечню!..
Новодворский запротестовал:
– Чечню поддерживает весь исламский мир!
– Бред, – отрезал Сигуранцев. –
Международного терроризма в отношении России не существует. Да, чеченцам
помогают финансово и политически, но даже помогающие молчаливо признают, что
это дело одной России, ее внутреннее дело, а вот присутствие Штатов на планете
– это дело всего мира.
Громов прорычал:
– А Штатам на это начхать. Они пока не видят угрозы со
стороны террористов… или вообще кого-либо. Для того чтобы юсовцы начали
действовать… даже думать иначе!.. у них должны быть… гм…
Он замялся, умолк, Новодворский спросил жадно, стремясь
поймать противника на неудачном приеме, добить:
– Что? Что должно быть?
– Должна быть более высокая степень угрозы, –
ответил Громов. – Не согласны? Уважаемый Петр Петрович прав, нам нужно и
дальше много и громко говорить о нехорошести террористов, но не заниматься
этими проблемами. Это дело Штатов, международный терроризм направлен против
них, а не против нас. Против нас только чеченцы – это совсем другое. Нам не
надо влезать по уши в антитеррористические альянсы и вести себя очень уж
активно, иначе и нам достанется заодно с Америкой. Но если Америке за дело, то
нам за что?
Сигуранцев кивнул, принимая поддержку, сказал ясным, как
морозный воздух, голосом:
– На самом деле эта так называемая борьба с международным
терроризмом вовсе не борьба с этим терроризмом…
– А что же, простите? – с ехидцей спросил
Новодворский.
Сигуранцев ответил холодным тоном:
– Быстрый путь к американскому господству во всем мире.
Бжезинский называет это американской гегемонией, а стыдливые европейцы –
американским содружеством наций. Этот фиговый листок, я говорю о шумихе вокруг
международного терроризма, должен прикрыть скоростную глобализацию.
Глобализация, она же – американизация, началась давно, почти завершена
финансово, завершается информационно, осталось только ввести свои войска во все
стратегически важные места на планете, и вот уже вся планета под властью
юсовцев, простите за народное выражение!
Забайкалец сказал усталым голосом сильно скучающего
человека:
– Это не новость, уж простите…
Сигуранцев огрызнулся:
– Тогда нужно вести себя в соответствии с реальностью!
Понятно же, что Россию в Запад просто не пустят, ибо Россия… все еще
сверхдержава. Как ни живут богато в Дании, Швейцарии или даже во Франции, но их
никто не рассматривает как сверхдержавы, это просто смешно!
Новодворский проворчал брезгливо:
– Ах, оставьте эти великодержавные замашки… Россия не
может себе позволить быть сверхдержавой.
– Да-да, – подтвердил Окунев, – не может, не
может!
Сигуранцев ответил с некоторым раздражением:
– Когда я называю Россию сверхдержавой, это простая
констатация факта, а не мои амбиции. Сверхдержавность вытекает вовсе не из
ядерного потенциала, который, напомню, все еще есть. Но пусть бы весь исчез,
Россия все равно занимает огромное пространство на планете, граничит с огромным
числом стран, в ней огромное количество народа, она все еще сверхдержава и
будет оставаться сверхдержавой, в какой бы глубокой… скажем вежливо, яме ни
оказалась. И даже если нас оккупирует какое-нибудь Зимбабве, это будет
сверхдержава Россия, оккупированная страной Зимбабве!..
Громов сказал с неудовольствием:
