Карашахин, он присутствовал, добавил с кривой усмешкой:
– Великого Кобызстана!
Сигуранцев сказал очень серьезно:
– Полагаете, смешно?.. Величие определяется не
размерами территории или количеством крылатых ракет. Но дело не в этом. Первые
деятели этого будущего государства уже активно ищут на Западе сторонников,
устанавливают связи.
– А на Востоке?
– Что на Востоке? Вы такой наивный? С Востока мощная
финансовая подпитка, уже поступает оружие, строительная техника.
– Да, нынешний губернатор, наивный дурак, решил, что
ему все это предложили за невинные голубые глаза и за баню с голыми бабами. Еще
и хвастается, что о соседях по областям за границей и не слышали, хоть те и
крупнее, а ему король Саудовской Аравии самолично поздравление с днем рождения
прислал.
– Как насчет наркотиков? – спросил Карашахин.
– Пока нет. Во всяком случае, не замечено. Ислам, что
уж там… Не пьют, не курят, не наркоманят, работают с утра до вечера – пример
для русских соседей, чьи жены смотрят на кобызов с тоскливой завистью. Словом,
есть данные, что еще пять группировок, пока более умеренных, не сегодня завтра
присоединятся к требованиям автономии мест, населенных преимущественно
кобызами.
– Как с переброской войск?
– Маневры начинаем завтра. Громов сейчас летит на
место, надо проверить расстановку групп «Сосна» и «Вяз».
Это Карашахина не интересовало, а я спросил:
– А что случилось с прежним делением на красных и
белых? То бишь голубых и зеленых?
– Господин президент, когда это начиналось, тогда еще
не знали, что голубые – это пидоры сраные, а зеленые – пингвинозащитники. Да и
вообще с цветовой гаммой стремно: красные и белые – сами понимаете, коричневые
– фашисты, желтые – китайцы, а фиолетовые – так лучше уж сразу мудаками
назвать. Про синих и оранжевых анекдоты ходят вовсю…
– Ладно, твои наготове?
– Подтянутся к окончанию маневров. Нечего светиться
зря. Среди иностранных корреспондентов почти все работают на разведку своих
стран. У них глаз наметан, могут что-то заметить. Если позволите, я не буду
присутствовать на сегодняшнем заседании? От нас троих, я имею в виду силовиков,
будет Сигуранцев, а я лучше буду с головой в разработке этой операции.
Обязательно вылезет что-то неучтенное… а надо, чтобы его было как можно меньше.
– Хорошо, – согласился я, – хотя мне будет
недоставать вашей поддержки.
Громов сдержанно улыбнулся:
– Вы даже не представляете, как удивительно услышать
такое от демократа!
Они отбыли, а я через полчаса вылез из кресла, разминая
спину, слегка отодвинул штору. Внизу к подъезду подкатывают черные мерсы,
Бээмвэ, только Новодворский прибыл на родной волге, это его козырь в борьбе за
голоса отечественных производителей. Телохранители резво распахивали дверцы,
больше похожие на вышколенных лакеев. Правители страны, на ходу обмениваясь
рукопожатиями, неспешно поднимаются по белоснежным ступенькам.
Я вышел на балкон, внизу прошел Новодворский, выглядит
расплюснутым, как раздавленный помидор, догнал Павлов, я услышал его бойкую
скороговорку:
– Великий Уинстон Черчилль сказал, что демократия –
скверный способ управления, но все остальные – еще хуже!
Он красиво развернулся всем дородным телом, взял
Новодворского под руку и повел в сторону буфета. Карашахин вздохнул им вслед:
– Господи, если бы всех попугаев, повторяющих эту
фразу, собрать да отправить в Англию!
Каганов обронил лениво:
– А в Англии зачем идиоты? Это было сказано для
внешнего употребления. Черчилль был мастером дезы. Не забыли, он получил
Нобелевскую по… литературе? Вот если бы этих попугаев отправить прямо к
Черчиллю… Туда, где он сейчас…
– В смысле, в ад?
– Да, в самый большой котел.
Я поинтересовался у Карашахина:
– Вы подготовили материалы по демографии?
Он кивнул:
– Я собрал и распределил по рубрикам массу материала,
вы ведь не сказали, что именно вам нужно. Но вкратце… если брать по
народонаселению, то весь мир состоит из Китая, Индии и Запада. Это девять
десятых всего человечества, остальное – исламский мир, но о нем разговор
особый. Китай сейчас ограничивает рождаемость, но вы понимаете, что стоит
власти снизить драконовы меры, как китайцы расплодятся по всей поверхности
планеты, заселят горы и дно океанов. В противоположность Китаю Запад, в том
числе и Россия, просто не знают, как стимулировать рождаемость.
– Увы, – ответил я.
– Вы знаете, что население России в следующем году
снизится еще на шесть миллионов человек? Причем в трудоспособной части – втрое!
Работать будет просто некому. Для сравнения: в начале двадцатого века в России
жил каждый десятый человек планеты, в СССР – каждый двадцатый, сегодня – каждый
семидесятый, а еще через двадцать лет – будет каждый двухсотый.
Я поинтересовался:
– А что с исламским миром? Насколько я понимаю, вы его
выделили в отдельный файл?
Карашахин кивнул, лицо озабоченное, время от времени бросал
встревоженные взгляды на Каганова. Тот кашлянул, сказал очень вежливо,
предельно вежливо:
– Господин президент, совершенно не случайно, а после
более тесного взаимодействия с господином Сигуранцевым у меня есть некоторые
интересные данные. К примеру, одни страны лопаются от перенаселения, другие
жестко ограничивают рождаемость, третьи избыток рождаемости очень умело и
энергично сбрасывают в другие страны. Ежегодно несколько миллионов мусульман
правдами и неправдами, законно и незаконно внедряются на территорию стран
Европы, там приживаются, создают замкнутые анклавы. У меня есть, как я уже
сказал, интересные… ну просто интереснейшие данные! Я просил бы принять меня
через два-три дня абсолютно приватно…
Наши взгляды встретились, я ощутил нехороший холодок вдоль
спины.
– Хорошо, – ответил я негромко. – Жду ваши…
наработки.
Каганов слегка поклонился, отступил и неслышно удалился. Мне
показалось, что он старается не встречаться с остальными членами правительства.
Карашахин проводил его задумчивым взглядом.
– Ну и фортели выкидывает министр финансов, –
заметил он. – Что это с ним?
– Мы все сейчас ведем себя не так, – сказал
я, – как держались всю жизнь.
– Это так, – проговорил он, вздохнув. – А
началось с вас… Момент истины, так вроде называется это состояние?
– Что там еще в списке? – спросил я нетерпеливо.
Карашахин пробежал глазами по бумаге.
– Все по мелочи… разве что два часа назад закончилась
самая крупная за последние годы демонстрация в Японии.
