– Да что ж ты… прямо по горбам лезешь?! – раздался чей-то голос.
– А верблюдам здесь нечего делать! – отругивалась какая-то нахальная тетка и отшвыривала очередников направо и налево. – Я стояла! Здесь стояла! Вон, на меня очередь заняли!
Нахальная тетка махала рукой Клавдии и улыбалась во все зубы. Клавдия Сидоровна силилась вспомнить ее и никак не могла.
– Я Зудова! Таня Зудова! – кричала бабища. – Вы к нам приходили, помните? Эй, отцепись от сумки, а то я сейчас из тебя тесто сделаю, всем тогда хватит! – зарычала она на кого-то в очереди и снова заулыбалась Клавдии.
– Да, я занимала на нее! – крикнула и Клавдия. Она наконец вспомнила – это была та женщина, которая вольготно валялась на кровати Марианны Зудовой, и именно с ней тогда безутешный вдовец торопился искать страховку. Конечно, Клавдия Сидоровна пустит ее впереди себя, не может же она пропустить такой момент.
– Вот здорово, хорошо, что вы здесь, а то прям беда, – прорвалась все-таки к Клавдии тетка и уверенно втиснулась перед ней. – Дома шалман, трое ртов, не знаешь, чем кормить. Для меня это тесто прямо палочка-выручалочка. Сейчас напеку пирожков, и завтра они целый день их таскать будут, а то уже замоталась у этого мартена торчать.
– Вы здесь не стояли! Мы раньше вас пришли, а нам не достанется! – продолжали верещать вокруг звонкие голоса. – Кто там поближе, вышвырните эту хамку из очереди!
Татьяну снова принялись выталкивать, на сей раз более успешно, но она успела крикнуть Клавдии:
– Мне два кило купите! Я вас на улице подожду!
Когда Клавдия вышла из кулинарии с тортом в руках и с двумя килограммами теста, не считая всего прочего, Татьяна терпеливо ожидала ее у входа.
– Ну, спасибо вам, помогли, а то бы девки голодные остались, – принялась она благодарить Клавдию.
– Да уж, давненько у нас таких очередей в магазинах не случалось, – пыхтела та, пытаясь отдышаться. – Словно в молодость вернулась. А, кстати, почему вы кричали, что вы Зудова? Вы что, уже расписались?
Татьяна удивленно хмыкнула, а потом, увидев сумки Клавдии, предложила:
– Давайте я вас до дома провожу, сумки вам помогу донести, а по дороге поговорим.
– Какой уж разговор, когда руки отрываются. Вон, видите у остановки павильончик? Там мужики пиво пьют, но зимой он почти всегда пустой. Пойдем, посидим, отдохнем. И поговорим заодно.
В павильончике и правда никого не было. Ленивая девица за прилавком медленно окинула взглядом женщин и молча уткнулась в книжку.
– Так расскажите, почему вы Зудова? – снова спросила Клавдия. – Неужели уже расписались с ним? И когда успели…
– Ха! Это я-то когда успела? Да еще раньше Машки! Я же Никиты первая жена. И, между прочим, совершенно законная. Машка с ним всего и жила-то, да как-то не по-путевому, а у меня от него дети – две девчонки. Получилось, я сама и свела их. Ой, да чего сейчас…
Татьяна не спеша поднялась, купила пачку сока и два одноразовых стаканчика. Пододвинула сок Клавдии и стала рассказывать.
… С Никитой Зудовым Татьяна дружила с восемнадцати лет. Обещала даже из армии его ждать, но того в солдатские ряды не взяли, обнаружилась какая-то болезнь. Тогда молодые влюбленные подружили еще немного и решили пожениться. Тем более что у Никиты скончалась мать и содержать его стало некому. Зато у него была роскошная квартира. Таня же работала на двух работах, а жила с матерью и братишкой в маленькой комнате коммуналки. Свадьбу сыграли не шумную, скромненькую, зато жить начали дружно и ладно. А и чего не дружить-то?
Таня перебралась в большую квартиру мужа и стала работать еще больше – ей хотелось обновить мебель, купить новые шторы, посуду. Да и кормить надо было супруга. А Никита сидел целыми днями дома – у него, как он утверждал, был талант музыканта, – долбил по клавишам старого родительского пианино и жене сильно не досаждал. Правда, он был устроен сторожем в жилконторе, но ходил туда через трое суток и то ненадолго, с вечера до утра. Какая работа, такая и зарплата, но Зудовых это не сильно беспокоило – Танюша горбатилась за троих.
Первые проблемы начались, когда родилась дочка. Татьяна вынуждена была сидеть с ребенком и работать так, как раньше, не могла. Никита же просто не умел работать, а тех денег, что ему платили как сторожу, почему-то не хватало. Девочка росла болезненной, что еще сильнее подрывало семейный бюджет. К тому же Татьяна совершенно нахально забеременела во второй раз. Никита решительно приказывал прервать беременность, но Таня пообещала, что со вторым ребенком будет легче – теперь ее брат ушел в армию, и Танину мать смело можно приглашать в няньки. Родилась вторая дочь. Трудно было, да ничего, помогала мать. Татьяна снова вышла на работу, дети подрастали, Никита снова мог долбить по клавишам, и жизнь потекла своим руслом.
Пришло время старшей дочери определяться. Татьяна ей дорогу уже выбрала:
– Пойдешь в педучилище, на воспитателя. Самая хорошая работа для женщины – всегда в тепле и в белом халате.
Но старшенькая оказалась норовистой, заявила:
– Не хочу всю жизнь детям сопли вытирать. Я в артистки пойду. Меня, между прочим, в школе всегда артисткой звали. В отца я пошла, у меня тоже талант!
Татьяна и добром ее уговаривала, и криком кричала – ничего не помогало. Тогда и подумала она: а вдруг и правда в девчонке что-то такое есть? Может, и будет девка на сцене скакать. Ну уж, во всяком случае, не станет мать попрекать, что всю жизнь ей испортила. Устроилась Татьяна еще в одной конторе полы мыть, а сама твердо решила дочери хорошего педагога подыскать. Вот и попалось ей на глаза объявление в одной газетенке: «Учу актерскому мастерству. Недорого. Звонить по номеру… спросить Марианну». Татьяна позвонила, а уже на следующий день Марианна эта и нарисовалась. Нет, сначала она Татьяне очень понравилась – платье по фигуре, волосы красиво уложены, говорит таким голосом, будто из телевизора. Но через месяц заметила женщина, что Марианна к ним зачастила. Сначала перепугалась – а вдруг денег больше попросит за то, что целыми днями тут торчит. Но педагог ее успокоила:
– У девочки вашей талант. Обидно будет, если не удастся перед комиссией раскрыться. Да и экзамены у нее скоро.
Так и горбатилась бы Татьяна, не ведая, что творится у нее за спиной, да однажды дочь прибежала в слезах:
– Убирай эту Марианну куда хочешь! Она не со мной занимается, а с нашим отцом!
– Да что ты такое говоришь? Не смей так об отце!
Вечером Татьяна ничего не сказала Никите, а дочку успокоила. Но сама не стала успокаиваться. На следующий день Татьяна велела дочерям дома не показываться, сама на работу не пошла, к соседке подалась. В «глазок» видела, когда пришла Марианна, подождала минут несколько и вошла, открыв дверь своим ключом.
В общем, дочь оказалась права. Татьяна устроила скандал, какого за всю жизнь не устраивала, и велела мужу немедленно убираться на все четыре стороны. Тогда супруг встал в третью позицию и заявил совсем чужим голосом:
