– Мой ответ был, есть и будет только один: «Нет!»
– Ну все! Ты меня достал! Или ты, сука… – угрожающе начал молодой человек, но Болотин перебил его:
– А не пошли бы вы с вашим тестем на хрен!
– Теперь вы сами все слышали, – выключив запись, произнесла Ольга.
– Госпожа Болотина, а вы не боитесь бросать вызов таким могущественным врагам? – поднявшись, спросил у нее какой-то парень. – Ведь вашего мужа могут добить в больнице, а вас саму просто убить. А ваши дочери? Им ведь тоже может угрожать опасность.
– Неужели вы думаете, я произнесла бы хоть слово, если бы это могло повредить нашим дочерям? – усмехнулась Ольга. – Только убедившись в том, что они в полнейшей безопасности, я решила провести эту пресс-конференцию. Все сотрудники службы безопасности концерна уволены по статье за недоверие. Любой человек может зайти на наш сайт, где на главной странице, даже перед историей создания концерна размещен их список, с именами и фотографиями, так что желающие завести в доме предателя могут выбрать по своему вкусу. А еще я подстраховалась. Оригиналы всех доказательств находятся у моих доверенных людей, и это не господин Любимов, который на виду. Если со мной или Игорем Петровичем что-то случится, они будут преданы огласке не только в России, но и за границей. А вот если, как вы выразились, моего мужа добьют в больнице, я прикажу остановить производство на металлургических комбинатах. И полномочия для этого у меня есть, потому что, когда началась эта травля, мой муж, опасаясь, что его с сыном могут убить, оформил на меня генеральную доверенность на ведение дел концерна. Вы не специалисты в металлургии, я тоже, но муж объяснил мне, почему плавильные печи работают в круглосуточном режиме – потому что процесс нельзя останавливать. Если печь с плавящимся металлом внутри выключить и оставить в таком состоянии на десять часов, из металла получается так называемый козел, и в этом случае печь для дальнейшей эксплуатации непригодна. Новая печь стоит несколько сот миллионов долларов. Демонтаж старой печи стоит несколько десятков миллионов долларов, монтаж новой – столько же. Так что тот, кто хотел по дешевке купить полноценно работающие предприятия моего мужа, их не получит.
– И вам не жаль рабочих? – спросила сидевшая в первом ряду женщина. – Если предприятия встанут, они ведь окажутся без работы.
– А они поддержали моего мужа, когда он выбивался из сил, спасая их же рабочие места? – в свою очередь, спросила Ольга. – Он встречался с ними, обращался к ним и лично, и через газеты, и по местному телевидению. Объяснял им, что это временные трудности, и просил потерпеть, а они твердили только одно слово: «Дай!» Вот пусть они теперь с этих позиций попробуют поговорить с новыми хозяевами.
– Можно ли это понимать так, что вы собираетесь продавать принадлежащие вашему мужу предприятия? – тут же влез с вопросом какой-то мужчина.
– Да! – подтвердила Ольга. – Мой муж, я очень надеюсь, выживет, но по состоянию здоровья уже не сможет полноценно руководить концерном. Его сын мертв, а я в бизнесе ничего не понимаю. Я потому и не назвала пока ни одного имени, чтобы эти люди знали, что их ждет, если они решат мне помешать. И пусть никто не думает, что сможет приобрести какое-то предприятие за символические деньги – у меня очень хорошие консультанты.
– Делами такого уровня, как покушение на вашего мужа, занимается Следственный комитет. Как вы думаете, они смогут найти преступника? – тут же раздался следующий вопрос.
– Уверена, что нет, – твердо заявила Ольга. – Это государственная структура, и поэтому я ей не верю! Они в этой ситуации будут слепы и глухи, потому что не решатся привлечь к ответственности лиц такого уровня. А теперь благодарю вас всех за внимание.
Журналисты в зале вскочили на ноги и бросились к ее столу – у всех было много вопросов, но она только покачала головой:
– Я сказала все, что хотела сказать. Если у меня появится необходимость встретиться с вами, вас известят. Всего доброго!
Ольга встала и в сопровождении Любимова и двух молодых мужчин направилась к выходу из зала, не обращая внимания на вопросы, которые сыпались со всех сторон.
Гуров выключил ноутбук и задумался, подумать ему было о чем.
– Каковы ваши впечатления? – поинтересовался Александров.
– С вашего позволения, – предупреждающе поднял руку Лев, достал сотовый и позвонил Тамаре. – Это Гуров, – сказал он, когда она ответила, и, не дав ей произнести ни звука больше, цыкнул на нее: – И не вздумай орать! Лучше вспомни, кто я, а кто ты. Дело настолько серьезное, что ты даже представить себе не можешь.
– Ну, чего там у тебя? – нехотя буркнула она.
– Ты сказала, вы нашли того, кто снимал. Меня пока, – выделил он, – не интересует его имя, скажи, что он собой представляет. И не лепи мне горбатого, что ты не в курсе!
– Ну, халдей из прислуги, метрдотель. Не молоденький уже, полтинник верный, а скорее и больше. Весь такой гладкий, аж противно.
– Раньше где работал?
– В «Интуристе», пока тот не снесли.
– Значит, стучал гэбэшникам, как дятел, – сделал вывод Лев. – Кому он отдал ту запись? Своему куратору?
– Нет! От того какой-то мужик к нему пришел, фотик принес, а потом и запись забрал.
– Ты передай кому надо, что этот халдей мне живым нужен.
– Ты, Гуров, не больно-то заносись… – начала Тамара своим скандальным голосом, но Лев оборвал ее:
– Не зли меня еще больше! Я сказал – ты услышала! И не дай бог, если его уже кончили! Все! – Он отключил телефон и посмотрел на Александрова: – Мои впечатления, говорите? Да ради бога! Итак, в 2013 году два человека оскорбили Попова…
– Два наглеца, – поправил его Александров. – Между прочим, Попов мне об этом ни слова не сказал – не привык обращать внимание на голубей, которые нагадили ему на костюм. Это «голуби» считают, что раз они высоко – один из-за погон, второй из-за денег, – то могут делать что хотят. И не думают при этом, что их и приземлить могут. Это Кравчук доложил о вашем хамстве министру, а уже тот – мне. Я пригласил сюда Болотина и побеседовал с ним. Видели бы вы, как он униженно лебезил перед Алексеем, как слезно умолял простить его. Смотреть было противно! А Алексей только брезгливо морщился и укоризненно поглядывал на меня – ну, зачем ты, мол, это сделал!
– А почему же меня не задело? – глухо спросил красный как рак Лев, не решаясь поднять на Александрова взгляд.
– Как мне сказали, очень даже задело! Или слова вашего друга и начальника Орлова для вас пустой звук? Сотрясение воздуха? Что же вы тогда напились вдрызг и к вам в квартиру пришлось через окно забираться?
– Да, выдал он мне тогда на полную катушку, – вздохнул Лев, все еще не решаясь посмотреть на Олега Михайловича. – Но вы-то откуда об этом знаете?
– ЧК не дремлет! – язвительно ответил Александров. – А через некоторое время вы спасли Алеше жизнь, и я вас окончательно простил. А вы, значит, подумали, что это Попов решил вам обоим отомстить?
