– В тысяча трехсотом году треть населения умерла от бубонной чумы, а потом Европа пережила культурную революцию. Внезапно расцвело искусство. И зародилось оно здесь, а только потом распространилось на другие страны. Картины, скульптуры, архитектура… Это была культурная столица мира! Флоренция стала одним из богатейших городов в истории… – И так далее, и так далее, и так далее.
Она бродила по улицам, даже не замечая, иду я за ней или нет. И тут я увидела его. ДУОМО. Замысловатый, яркий, готический собор. Я и так выбилась из сил, но и без этого от вида Дуомо у меня перехватило бы дыхание.
Франческа затушила сигарету, отвела меня ко входу в собор и предложила взобраться наверх. Так мы и поступили. Четыреста шестьдесят три каменные ступеньки, и Франческа бодро прыгала с одной на другую, словно в ее каблуках скрывались пружины. Наверху я без конца фотографировала. Флоренция раскинулась передо мной оранжевым лабиринтом, в котором выделялись башни и дома, но выше всех стоял Дуомо. Вдали виднелись зеленые холмы, а над ними возвышалось безупречно-синее небо. Франческа умолкла, заметив мое восхищение. Она даже не рассердилась, когда я вытянула руки навстречу ветру и новому чувству свободы. Перед тем как уйти, я крепко обняла Франческу, но она отцепила меня от себя и сказала:
– Тихо, тихо. Ты сама сюда приехала, я всего лишь отвела тебя к Дуомо. А теперь пойдем на шопинг. Никогда не видела джинсы в таком плачевном состоянии. Мне от взгляда на них плакать хочется.
«Не может быть», – прошептала я. А если бы я прочитала этот отрывок в тот день, когда сама увидела Дуомо? Я пробежалась пальцами по строчкам, представляя примерно двадцатилетнюю маму, которая еле поспевает за властной и быстрой Франческой. Может, поэтому мама прислала мне этот дневник? Чтобы я вместе с ней гуляла по Флоренции?
Я пометила место, на котором остановилась, и выключила свет. На душе было тяжело. Услышать мамин голос – все равно что на поломанном корабле выйти в море. Эмоции те же. Но и приятное что-то есть. Она обожала Флоренцию. И благодаря этому дневнику я исследую этот город вместе с ней.
Но буду делать это постепенно.
Глава восьмая
Надо срочно рассказать Эдди про дневник. Утром я уже мчалась вниз по ступенькам, даже не переодев пижаму. Рен оказался не прав насчет дурного сна из-за смены часового пояса. Почитав дневник, я легла вместе с ним под одеяло и уснула часов на тринадцать, а сейчас чувствовала себя как прекрасно отдохнувший жаворонок.
Я как раз собиралась ускользнуть обратно в комнату, как Говард предложил мне поговорить по его телефону, и я была невероятно благодарна ему за то, что не пришлось самой об этом спрашивать. Будь вчерашнее возвращение домой книгой, она бы называлась «Самая длинная, тихая и жалкая поездка на свете». И я надеялась, что вторая часть не выйдет. Чем меньше мы общаемся – тем лучше.
Я поднялась к себе, заперла дверь и подзарядила телефон. Что набирать сначала – код страны? Код города? Где моя инструкция? После третьей попытки в трубке пошли гудки. Мне ответил Уайатт:
– Алло?
– Привет, Уайатт. Это Лина. – С той стороны провода доносились звуки из компьютерной игры. – Ну… та, что жила у вас пять месяцев.
– А, да. Привет, Лина. Напомни, ты где? Во Франции?
– В Италии. Эдди рядом?
– Нет. Вообще не знаю, где она.
– Разве у вас не два часа ночи?
– Два. Кажется, она ушла ночевать к подруге. У нас один телефон на двоих.
– Знаю. Скажешь ей, что я звонила?
– Конечно. Не ешь улиток.
Щелк.
Я простонала. Учитывая то, насколько «хорошо» Уайатт прислушивался к моим словам, вероятность того, что они достигнут ушей Эдди, нулевая. А мне необходимо с ней поговорить – о дневнике, о признании Говарда… обо всем. Я заходила по комнате, как бабушкин кот с обсессивно-компульсивным расстройством. Я пока была морально не готова продолжить чтение, но и сидеть без дела у меня совершенно не получалось. Я быстро переоделась в шорты и майку и вышла на улицу.
– Привет, Лина. Как спалось?
Я подпрыгнула от неожиданности. На садовых качелях раскачивался Говард со стопкой бумаг в руках и темными кругами под глазами. Попалась.
– Нормально. Я только что проснулась. – Я поставила ногу на перила и сосредоточилась на шнурках.
– Эх, хорошо быть подростком! Вполне возможно, что я впервые увидел рассвет, когда мне было уже далеко за двадцать. – Говард замер и судорожно добавил: – Ты в порядке после вчерашнего разговора? Если бы я только мог подобрать другие слова…
– Я не расстроена, – быстро успокоила его я.
– Мне очень хотелось бы рассказать тебе о нас с Хедли. Она не рассказывала тебе то, что…
Я резко убрала ногу с перил, задрав ее, словно какая-нибудь танцовщица из «Рокетт».
– В другой раз, ладно? Я тороплюсь на пробежку. – А еще хочу сначала услышать мамину версию истории.
Говард помедлил, а затем ответил:
– Да, конечно. – И попытался поймать мой взгляд. – Я не буду тебя торопить. Скажи, когда будешь готова.
Я сбежала вниз по ступенькам, но обернулась, услышав слова Говарда:
– Сегодня тебе звонили в туристический центр.
– Кто? Эдди? – Пожалуйста, пусть это будет Эдди!
– Нет, звонок был местный. А назвался он странно… Ред? Рем? Американец. Сказал, что встретил тебя вчера на пробежке.
Меня словно осыпали конфетти. Он мне звонил?
– Рен. Сокращенное от Лоренцо.
– Понятно. Ты идешь с ним сегодня на вечеринку?
– А, да. Наверное. – Говард с дневником успешно вытеснили из моей головы все лишнее. Хватит ли мне смелости пойти?
Говард нахмурился:
– Ну и кто он?
– Рен живет неподалеку. Его мама из Америки, и он ходит в международную школу. Вроде бы мой ровесник.
Говард просиял:
– Прекрасно! Вот только… о нет.
– Что такое?
– Я напал на него с вопросами, потому что думал, что это один из тех парней, которые тебя вчера преследовали, и, наверное, напугал.
– Мы познакомились за кладбищем. Он играл в футбол на холме.
– Что ж, я должен перед ним извиниться. Не знаешь, какая у него фамилия?
– Феррари, кажется? Они живут в пряничном домике. Говард рассмеялся:
– Можешь не продолжать. Семья Феррара. Здорово, что ты его встретила. Я и не знал, что их сын – твой ровесник, иначе попытался бы вас познакомить. На вечеринке будут твои будущие одноклассники?
– Возможные одноклассники, – уточнила я. – И я не уверена, что хочу туда идти.
