Говард вытянул ноги:
– В таком случае нет, я не твой отец. Но если говорить о другом значении, о человеке, который хочет принимать участие в твоей жизни и растить тебя, то да, я твой отец.
Я тяжело вздохнула:
– Говард, это очень мило и все такое, но ничего не объясняет. Я целые сутки не знала, что делать, и боялась тебя расстроить, а ты всегда это знал?
– Прости. Я не подозревал, что ты догадываешься. – Он посмотрел на меня и тоже вздохнул. – Ладно. Готова меня выслушать?
– Да.
Говард устроился поудобнее, как будто собирался в тысячный раз повторить всем знакомую историю:
– В двадцать пять лет я повстречал женщину, которая изменила мою жизнь. Она была яркой, веселой, и с ней я чувствовал себя способным на все.
– Ты про мою маму, да?
– Дай мне закончить! Так вот, я повстречал ее и влюбился по уши. Со мной такое случилось впервые. Она словно отпечаталась у меня в душе. Я готов был сделать все, что в моих силах, чтобы вызвать в ней ответные чувства. Я подружился с ней. Пошел учить итальянский, который отлично знал, чтобы проводить с ней больше времени…
– Итальянский для начинающих?
– Тсс, Лина, слушай дальше. Мы вместе ходили на итальянский, я посещал другие ее занятия и даже пробрался в круг ее друзей. Но я не мог набраться смелости и признаться ей в любви. Стоило мне попытаться, как я превращался в кубик «Джелл-О».
– Кубик «Джелл-О»? – скептически переспросила я.
– Да, знаешь, такая марка желе…
– Я знаю, что такое «Джелл-О»! – Видимо, «отличный парень» не обязательно «отличный рассказчик».
– Я хотел сказать, что она так сильно мне нравилась, что я терял дар речи. А потом оказалось, что уже поздно. Пока я неуклюже пытался вызвать ее интерес, помогал носить учебники и делал вид, что мне нравится танцевать в клубе, другой мужчина увел мою пассию у меня из-под носа.
– Маттео Росси.
Говард вздрогнул:
– Откуда ты знаешь?
– Потом расскажу.
Пару секунд он колебался, но вскоре продолжил рассказ:
– Ну, ладно. Я решил, что, если этот мужчина – прекрасный человек, который заботится о ней и сделает ее счастливой, я оставлю их в покое. Но я знал Маттео, знал, какой он на самом деле. К сожалению, твоя мама была ослеплена любовью, и, даже когда мне удалось ее завоевать, она вскоре вернулась к нему. Отсюда появилась ты – из отношений с Маттео. Но когда твоя мама заболела, она попросила позаботиться о тебе именно меня. Так я и сделал. Потому что любил ее. – Он подтолкнул меня локтем. – И к тебе я тоже все больше привязываюсь.
Я вздохнула:
– Что ж, хорошая история. Вот только не все ты правильно понял. И почему вы с бабушкой соврали мне, что ты – мой отец?
– Теперь я понимаю, что был не прав. Мне жаль. Я не собирался тебя обманывать, но после смерти Хедли мы с твоей бабушкой начали часто созваниваться. Не прошло и пары недель, как я осознал: она предположила, что я – твой отец. Я знал, что это не так, но боялся ей в этом признаться. Вдруг она передумает отправлять тебя в Италию? А я пообещал твоей маме, что ты прилетишь ко мне. Еще я решил, что так будет лучше для тебя. Если ты поверишь, что я – твой отец, скорее всего, ты все-таки согласишься приехать и дать мне шанс.
– Вот только я вела себя как испорченный ребенок.
– Нет. Ты замечательно держалась, учитывая обстоятельства.
– Лжец.
Говард улыбнулся:
– Я не знал, как мне поступить. Твоему дедушке было нелегко, неизвестно, как обстояли дела с семьей Эдди. Я волновался, что тебе будет некуда идти. И когда твоя бабушка спросила, рассказать ли тебе, что я – твой отец, я ответил «да». – Он покачал головой. – Я хотел рано или поздно открыть правду, но после того вечера в пиццерии решил сначала дать тебе время обжиться. Оказывается, тебе это было не нужно. Надо было раньше догадаться, что ты все поймешь.
– Ты в два раза меня выше и блондин. Мы ни капельки не похожи.
– И то верно. – Он умолк. – Твоя очередь. Давно ты об этом знаешь?
– Около суток.
– Откуда?
Я подняла с крыльца дневник и протянула Говарду:
– Отсюда.
– Твой дневник?
– Нет, мамин. Она вела его, когда жила в Италии.
– Это ее дневник? Он показался мне знакомым, но я подумал, что это совпадение. – Говард перевернул книжку.
– Мама записала все, что произошло между ней и Маттео. Только сначала она звала его мистером Икс, и я решила, что это ты. А потом оказалось, что ты не знаешь о тайной пекарне.
– Погоди-ка, тайная пекарня? О ней Рен меня спрашивал?
– Да. Он хотел сделать мне сюрприз и отвести меня туда.
– Так Рен тоже обо всем знает?
– Да. Он помог мне найти Маттео. – Я отвела взгляд. – И мы… э… встретились.
Говард аж подскочил:
– Встретились?
– Угу, – ответила я, не отрывая глаз от земли.
– Где?
– В Риме.
Говард посмотрел на меня так, будто я сказала, что я – наполовину страус.
– Когда ты успела там побывать?
– Вчера…
– Вчера?!
– Да, на экспрессе. Вчера Рен за мной заехал, мы отправились в АИИФ, я позвонила Франческе…
– Франческе Бернарди? Откуда ты вообще о ней знаешь?
– Из дневника. Она сказала мне фамилию Маттео, мы с Реном нашли его сайт в Интернете и приехали в галерею, и это была… ну, катастрофа.
У Говарда отвисла челюсть.
– Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.
– Извини, – я помотала головой, – но нет.
Он потер щеку ладонью:
– Ладно, вы двое нашли Маттео. Что дальше? Он тебя узнал?
– Он выдумал сказочку о том, что моя мама сошла с ума и написала дневник, полный лжи. Звучало ужасно глупо. Мы с ним похожи как две капли воды, а он смотрит мне в глаза и уверяет, что никогда не состоял с ней в отношениях. Мы с Реном ушли прочь.
Говард выдохнул:
– Твоя мама меня с ума сведет. Я-то думал, что вы с Реном едите джелато и танцуете, а вы, оказывается, выслеживали твоего отца в другом городе?
– Да. Но этого больше не повторится, – поспешила добавить я. – Это была последняя вылазка. Конечно, если ты ничего не скрываешь…
– Ничего. Я все тебе выложил как на духу.
– Отлично.
– Вот только откуда у тебя дневник? Ты сама его нашла?
– Нет, Соня дала.
– Какая Соня? Наша Соня?
