– Рен их получит в следующем году.
– Он же не в старших классах.
– В марте ему исполнится восемнадцать.
– Вот как. – Томас ускорился и включил музыку, слишком громкую, чтобы под нее разговаривать.
Наверняка поездка по окраинам Италии в роскошном кабриолете с юным Джеймсом Бондом – событие волшебное, но на меня оно впечатления не произвело. Я была целиком поглощена мысленной репетицией того, что я скажу Рену, и тем, чтобы заставить агента 007 держать свои руки при себе.
– Отец Валентины работает там же, где и мой, только на еще более высокой должности. Я не раз бывал на вечеринках в ее доме, и каждый раз они выдумывали что-то сногсшибательное. Однажды нам подали ужин по-японски, и на столе лежали голые женщины. Надо было есть с них суши.
– Фу. Ты не врешь?
– Нет. Это было круто. – Томас в очередной раз положил руку мне на колено, а я в очередной раз демонстративно отодвинулась, чтобы он ее убрал.
Я взглянула на Томаса и вздохнула. Любая другая девчонка отдала бы все джелато во Флоренции за возможность оказаться на моем месте. Но я – не одна из них. И они не знают Рена.
Когда мы прибыли на вечеринку, я ахнула.
Меня удивил не дом, походивший на замок графа Дракулы – это было ожидаемо, – а количество народа.
Машины и такси выстроились в ряд на подъездной дорожке, а в двери протискивалась толпа веселых тусовщиков.
Нам понадобилось десять минут и три перестановки ног, чтобы добраться до входа.
Томас бросил ключи лакею и показным жестом помог мне выйти из машины. Каменные ступеньки устилал красный ковер, и по нему струился поток людей. Я боялась, что оделась не к месту, но все гости нарядились как будто на вручение «Оскара». Идеальный вечер для Того Самого Платья.
– Я не ожидала, что все будет настолько грандиозно, – сказала я и схватила Томаса за руку, чтобы не рухнуть с лестницы.
– Я же говорил, будет весело!
– У тебя все друзья живут в таких домах?
– Только те, которые закатывают вечеринки.
В холле нас встретили длинная винтовая лестница, экстравагантная стеклянная люстра и мужчина со стопкой бумаг.
– Имя, пожалуйста. – Акцент у него был таким же крепким, как бицепсы.
– Томас Хит, – ответил Томас и одарил меня улыбкой. – И моя спутница.
Мужчина покопался в своих бумажках и пометил в списке имя Томаса.
– Benvenuti
[103].
– Можно на минутку заглянуть в ваш список? – спросила я. – Хочу узнать, пришел ли мой друг.
– Нет. – Он прикрыл бумажки рукой. – Это private
[104]. Мне пришлось не по душе, что я иду на вечеринку как будто в Пентагон.
– Я только на секундочку…
– Пойдем. – Томас взял меня за руку и увел прочь. Народ втискивался в большую, вычурную комнату с высокими потолками и пятью люстрами, как сельди в бочку. Мы еле протолкнулись внутрь, спотыкаясь о подолы роскошных платьев и натыкаясь на вспотевших в костюмах парней. Вся мебель оказалась сдвинута в углы комнаты, а в одном из них стояла импровизированная сцена. На ней валялась парочка инструментов, а из колонок ревела громкая музыка, способная, пожалуй, убивать крошечных птиц. Людей было невероятно много. И как мне найти Рена?
– Лина! Томас! – Из толпы вынырнула Елена и схватила меня за руку. На ней было короткое серое платье, а волосы завязаны в конский хвост. – Ого! Лина, ты просто bella
[105]. Этот цвет просто создан для тебя.
– Спасибо. Ты видела Рена?
– Рена? Нет. Даже не знаю, придет ли он. Мими, наверное, его удавит.
– За что?
Тут Томас рассмеялся:
– Эй, смотрите. Это Сельма. – Он указал на высокую даму средних лет, которая возилась с проводами на сцене. На ней была диадема и сексапильное розовое платьице, которое выглядело так, словно у него больше нет сил скрывать ее бюст.
– Ох, – вздохнула Елена. – Это мама Валентины. В девяностых она была супермоделью, и по всему дому висят ее откровенные фотографии. По мне, так лучше умереть, чем ежедневно наблюдать глубокий вырез своей мамы.
– С искусственной грудью, – добавил Томас. – Надо занять место у сцены. Валентина сказала, что концерт начнется в десять.
Елена покачала головой:
– Я дождусь Марко.
– Вот как?
– Dai
[106], — рассердилась Елена. – Я просто обещала его подождать. Это еще ничего не значит.
– Ага.
– Елена, если увидишь Рена, пожалуйста, передай ему, что мне надо с ним поговорить, – попросила я.
– Конечно, не вопрос. – Она взглянула на Томаса и наклонилась ко мне: – Ух ты, Томас выглядит incredibile
[107]. Отличный выбор, Лина. Он troppo
[108] горяч. Я уверена, что все девчонки, которых он встречал, пытались к нему подкатить. А счастливый билет достался тебе. Жалко, конечно, что Рен ради тебя порвал с Мими, но я прекрасно понимаю, почему ты с Томасом.
У меня в голове загорелись сотни восклицательных знаков.
– Рен порвал с Мими? Когда? Сегодня? Елена нахмурилась:
– Не знаю. Вчера, наверное. Но Мими даже обрадовалась. Без обид, но Рен бывает каким-то странным. Вечно говорит все, что ему в голову приходит.
– Да, и это его достоинство, – возразила я. Елена оглянулась на Томаса:
– Пожалуй. Ну, до встречи. Я пойду в холл.
– Пока. Не забудь сказать Рену, где я, если его встретишь, ладно?
– Ты в порядке? – спросил Томас, когда Елена ушла.
– Да, конечно. – А может, лучше, чем в порядке. Рен бросил Мими из-за меня? Тогда к чему была эта сцена в Риме? Важность миссии «Найти Рена» резко выросла чуть ли не до потолка.
– Давай возьмем чего-нибудь выпить и пойдем к сцене, – предложил Томас.
– Хорошо.
Следующие несколько часов тянулись вечность. Группа оказалась испанская, и в конце каждой песни барабанщик чересчур увлекался и бросал палочки в толпу, после чего их приходилось оттуда выуживать, чтобы сыграть следующую композицию.
Томас приносил все новые и новые напитки, а Рен так и не появлялся. Где он? Что, если он все-таки не пришел? Неужели на Том Самом Платье на самом деле лежит проклятие? Если да, мне следовало прийти в одежде для бега.
