Музыке, как и любви, покорны все возрасты.
Подруга первой приземлилась в кресло в третьем ряду, и я опустилась рядом с ней, аккуратно положив на колени свой букет – Нинка заявила, что без цветов идти к музыкантам неприлично. Но, честно говоря, белые полураскрытые розы я бы с большим удовольствием забрала себе, нежели отдала непонятно кому. Эти «Лорды» за всю свою музыкальную карьеру столько цветов и подарков получали, что совершенно не ценят подобные вещи.
– А что это ты не стала бороться за место на первом ряду? – довольно-таки ехидно поинтересовалась я у Нинки. Та ухмыльнулась в ответ:
– Зачем? Все равно я встречусь с Гектором на обеде. Тет-а-тет, – соединила подруга кончики указательных пальцев.
Она явно чувствовала себя Наполеоном, стоявшим на пороге завоевания Европы. Мне же было отчего-то весело. И я лишь покачала головой и продолжила с любопытством оглядывать все вокруг. Мне доводилось побывать однажды на подобном мероприятии – пресс-конференции «На краю», но сейчас масштаб явно был другим. Я, правда, сначала не понимала, почему бы группе не раздать автографы после концерта всем желающим, как это делают другие музыканты – на флаерах, дисках, футболках или другой сувенирной продукции группы, однако затем вовремя сообразила, что желающих заполучить автограф «Лордов» будет очень уж много, и музыкантам придется стоять с поклонниками много-много часов, и конечно же, возникнет давка, да и вообще, мало ли на что способны эти странные любители тяжелой музыки?
Спустя полчаса, когда собрались все те счастливчики, которые сегодня должны были лично встретиться с кумирами – а их было не больше полусотни, вперед, к микрофону, вышел крупный мужчина в черном костюме. Уверенным зычным басом он попросил присутствующих соблюдать перед музыкантами тишину и спокойствие, отметив, что абсолютно все пришедшие смогут перекинуться парой слов с каждым из членов группы RL, получить автограф и сфотографироваться на память. Причем снимки будут делать приглашенные профессионалы, и позднее их разошлют всем желающим. Также он крайне убедительно попросил не снимать «Лордов» на свои камеры и телефоны.
– Музыканты войдут в конференц-зал через пять минут, – напоследок добавил он. – Не забудьте поприветствовать их аплодисментами, и когда мой помощник даст знак, вы, уважаемые гости, по одному будете проходить вдоль столов, передвигаясь от музыканта к музыканту. На общение с каждым из них у вас не более минуты. Если у вас есть подарки, вы можете передавать их охране. Спасибо за внимание.
– Давай, вали уже, козлина ушастая, – проворчала Нинка, которая ненавидела ожидание. – Где уже мой няшечка Гекки?
Ждать нам, однако, пришлось не пять минут, а все полчаса, и подруга здорово издергалась за это время, а пламя в ее глазах стало воистину демоническим.
Когда же музыканты в сопровождении охраны появились в конференц-зале, она так ослепительно и плотоядно заулыбалась, что мне стало даже жаль этого самого Гекки, то есть Гектора. И на миг я даже подумала – а вдруг Нинка его действительно захомутает? Разное в жизни бывает… И глупости – тоже разные.
«Red Lords» произвели настоящий фурор среди поклонников – многие даже вскочили на ноги, когда те проходили к своим столам – их было шесть, по количеству музыкантов. То ли считалось, что закрытая автограф-сессия должна быть неформальной и атмосферной, то ли заграничным гостям не особо хотелось перед предстоящим вечером концертом заморачиваться по поводу внешнего вида, но выглядели они просто – никаких шипов, заклепок, цепей, латекса, кожи и прочих эпатажных элементов. Привычного устрашающего грима на лицах тоже не было видно, и потому они казались почти обычными людьми, не звездами с вершины музыкального олимпа. Разве что их необычность выдавали прически, татуировки да проколы – у кого в ушах, у кого – на лице.
И только один из знаменитых рокеров выглядел странно – был в черной маске наподобие медицинской и в серой кофте с капюшоном, накинутым на голову. Его звали Октавий, он играл на ударных, и, насколько я помнила, он никогда не показывал своего лица.
Не глядя ни на кого, Октавий опустился на свое место и закинул ногу на ногу.
Вторым к своему столу прошел тот, кого радостная подруга шепотом обозвала Марсом – красноволосый высокий тип в безрукавке и рваных джинсах, которые были заправлены в высокие военные ботинки. Бровь у него была рассечена, что придавало музыканту этакий хулиганистый вид. Он небрежно помахал поклонникам. Одна из девчонок принялась так усердно махать ему в ответ, что чуть не свалилась со своего кресла на переднем ряду. Марс коротко рассмеялся, увидев это, и подмигнул смутившейся девчонке.
– Наверное, барабанщик, – шепнула я Журавлю, которая с умилением смотрела на музыканта – прямо-таки как мать на собственное дитя.
– С чего взяла? – не отрывая взора от Марса, спросила подруга.
– Типаж как у Келлы, – пояснила я. Музыкант в это время сел за свой столик и незамедлительно достал мобильник – манер у него явно никаких не было. А, может, все эти встречи с поклонниками и журналистами ему порядком за годы выступлений поднадоели.
– Еще слово про этого крокодила рогатого, и я выброшу тебя в окно, – пригрозила Ниночка, не переставая улыбаться. – А Марсик – басисит.
Я вспомнила вечные шуточки Фила и Келлы, что самый тупой в любой группе – это именно играющий на басу, и хмыкнула в кулак, заставив Нинку сердито на меня посмотреть.
Следом за Марсом прошел к своему столу со скучающим видом молодой мужчина с темными удлиненными волосами весьма поэтичной внешности и серьгой в ухе в виде креста. Чем-то он напомнил мне современную версию Дориана Грея, только глаза его были очень спокойными и взгляд рассеянным. Черная приталенная рубашка с длинными рукавами, заправленная в черные же брюки, придавала ему благородный вид – и не скажешь, что этот человек играет в подобной команде.
– Визард, – пояснила мне Ниночка, которая считала своим долгом меня просветить. – Скрипка, фортепиано, синтезатор. Талантливый парень. Говорят, наследничек какого-то британского лорда.
Талантливый парень и возможный наследник лорда поднял длинную узкую ладонь в знак приветствия.
– Никогда не понимала, зачем в рок-группе скрипка, – пожала я плечами, наблюдая за четвертым участником группы, обладающим азиатской внешностью. Этот музыкант был спокойным и даже степенным, однако в его раскосых черных глазах блестела этакая сумасшедшинка.
– Ты не понимаешь – твои проблемы, Радова, – отмахнулась Нинка. – Можешь сидеть тихо? Между прочим, это барон Феликс, гитара.
– А зачем им титулы? – поинтересовалась я, не желая молчать.
Феликс, самый, наверное, невысокий из участников группы, склонил голову перед поклонниками в знак приветствия.
– Убью, – коротко пообещала Нинка, которую я, видимо, достала.
Следующим к своему столу подошел некто по имени Кезон, по словам Нинки, второй вокалист и гитарист.
– Неплохо поет, – говорила подруга с восторгом истерички, – хотя с Гектором не сравнится. С ним никто не сравнится, – на всякий случай уточнила она, а я большими глазами смотрела на этого самого Кезона, который на закрытую встречу с фанатами пришел так же без обычного своего грима, одетый вполне прилично, можно даже сказать, как человек. Простые джинсы, футболка, кеды, кепка на темных волосах, которую он снял и бросил в зал – кто-то со счастливым визгом поймал ее. На воротнике футболки висели знакомые солнцезащитные очки. А на лице виднелась не менее знакомая лукавая полуулыбка.
