– Алло, – гаркнула она в трубку, и я только головой покачала. Нинка прекрасно знала, что единственный шанс заполучить наследство престарелой родственницы она упустила, и теперь не собиралась быть милой.
– Нелюбезная моя племянница? – связь была столь громкой, что я слышала надтреснутый высокий голос Эльзы Власовны. В нем явственно звучали нотки высокомерия и усталости от людской повсеместной глупости.
– Одна из них, – отвечала Нинка довольно дерзким тоном. – Самая нелюбезная, – уточнила она.
– Я еще не в маразме, чтобы это забыть, – ехидно сообщила Эльза Власовна и объявила: – Не дождетесь.
– Мы уже ничего не ждем. Что вы хотели? – спросила Нина прямо. Разговор с пожилой родственницей ей не очень-то уж и нравился.
– Наследство, – только и сказала Эльза Власовна, явно смакуя каждый звук. Ее племянница нахмурилась, явно борясь со смешанными чувствами. Я удивленно приподняла брови. Неужели Нинкина мечта все же сбылась и наследство достанется ей?
– И что с вашим наследством? – насторожившись, спросила подруга.
– Не знаю куда деть, милая, – насмешливо отвечала Эльза Власовна.
– Правда? – растерялась даже Ниночка.
– Естественно, нет, – с раздражением отмахнулась почтенная дама. – Но мысли есть.
И она объявила торжественно:
– Ты можешь получить мое наследство, даже несмотря на свое отвратительное поведение, дорогая племянница. Выполнишь мои условия, и в завещании будет стоять твое имя. Жаль отдавать все такой хабалке, как ты, – посетовала Эльза Власовна, уверенная, что Нинка от нее никуда не денется, – но обещание есть обещание.
– Мой отец вам ясно сказал, что мы не продаемся, – гордо отвечала Нина и даже подбородок кверху задрала.
– У него случайно вырвалось, – хмыкнула пожилая дама. – Держу пари, Витя жалел. Такие деньги потерял.
Журавль взбесилась еще больше:
– До свидания. В вашем шоу «Отдам наследство идиоту» я участвовать не собираюсь. У вас для этого много других родственников. В отличие от меня – профессионально тупых. А вы идите со своим наследством… – Тут подруга вдохнула поглубже воздух, чтобы, наверное, не выдать очередные, не слишком приятные уху интеллигентного человека перлы. – И готовьтесь к вечному. Задрали.
На этом Нинка отключилась, и на хорошеньком лице ее застыла гримаса злобы.
– Нина, это ведь пожилой человек, надо быть вежливее, – вздохнула я, считая, каким бы вредной ни была престарелая родственница и какой отвратительный характер бы ни имела, разговаривать с ней таким образом не стоило.
– Почему я должна делать скидку на ее возраст?! – взорвалась подруга. – Если ты стерва, неважно сколько тебе лет, Катя! Она была такой пятьдесят лет назад и сейчас такая же! Старая гиена, как же бесит, а! Ненавидит всех нас и готова изгаляться, как только ее высохший мозг пожелает.
– Все равно, – стояла я на своем, – нужно было быть вежливее.
– Иногда мне кажется, что ты не моя подруга, а враг! – заорала Журавль, громко топнула ногой и скрылась в ванной комнате.
Оттуда она вышла минут через пятнадцать в халате и с полотенцем на голове, посвежевшая и успокоившаяся. И долго приводила себя в порядок, суша волосы феном и завивая их локонами, красилась, раскидав по всей кровати содержимое здоровенной косметички, и придирчиво выбирала одежду, туфли и украшения. Видимо, хотела предстать перед музыкантом из все-таки любимой группы во всей красе. И не скажешь, что вчера она с азартом прыгала под песни «Красных Лордов» на огромном стадионе, размахивая разноцветными волосами и вскидывая вверх руку в напульснике. Вчерашняя неформальная девчонка с сумасшедшим взглядом стала гламурной леди в модном прикиде. Про Эльзу Власовну и тем более Гектора она больше не вспоминала, была весела и непринужденна.
Как и условились, мы встретились у лифта. Сегодня Кирилл своей внешностью не поражал, был одет довольно просто: темно-синяя куртка, черные джинсы, светлые кроссовки. Только вот на голову был накинут капюшон, а в руках он держал черную маску наподобие больничной.
Ногой он придерживал створки лифта, чтобы тот не уехал.
– Приветствую, девушки, – увидев нас, улыбнулся парень, и от его карих глаз разбежались тонкие лучики-морщинки. – Прошу следовать за мной. Машина уже ждет нас.
И он с шутовским поклоном пригласил нас войти в лифт, что мы и сделали.
– Как спалось? – поинтересовался Кирилл бодрым тоном.
– Хорошо, – улыбнулась я.
– Чудесно, – одновременно со мной заявила и Нинка. Взгляд ее был довольно подозрительным.
– А тебе как после концерт спалось? – спросила я. Наверное, после вчерашних безумств на сцене он устал. Я бы точно устала.
– А я не спал, – улыбнулся обворожительно парень. – Приехали друзья, и мы всю ночь общались.
– Секс, наркотики и рок-н-ролл? – невинным тоном поинтересовалась Журавль, будто и не она вчера пыталась его избить, приняв за мошенника.
Наш спутник вновь рассмеялся.
– Какое там. Если бы я тусовался с группой, мне бы что-нибудь обломилось. А так… – И он тяжело вздохнул.
Несмотря на то, что я знала его тайну, сейчас я не видела в нем Кезона, героя вчерашней рок-сцены, заводящего толпу. Он оставался Кириллом, странным, но забавным малым.
Болтая, мы спустились вниз и сели в заранее поданную машину – все тот же самый микроавтобус. Поклонников «Лордов» около отеля не наблюдалось – все они переместились вслед за основным составом группы, которая, по слухам, после частной закрытой вечеринки в претенциозном клубе, поехала в какой-то бар. Поэтому Кезона никто не узнал и не бросился с воплями, требуя автограф и не желая задушить в объятьях.
До Коломенского добрались мы не быстро, зато разговорились в автомобиле. Кирилл, сидящий напротив нас с бутылкой воды в руке, поведал несколько весьма забавных историй, происходивших с «Лордами» в турах. При этом все события Кирилл подавал умело, с нужной интонацией и веселым недоумением – как все это с нами случилось и почему мы еще не сошли с ума? Я смеялась, да и Нинка тоже хихикала – ей интересно было слушать о закулисной жизни любимой рок-команды.
Кирилл рассказывал о том, как им не давали прохода поклонницы, что только не придумывающие, чтобы побыть рядом с кумиром. Они пробирались в номера, устраивали засады около домов, бросались на сцену.
Рассказывал о том, как они дрались на первых парах с теми, кто оскорблял их музыку на концертах в захудалых клубах.
О том, как они устраивали погромы в гостиницах, и в несколько из них въезд им теперь стал запрещен.
О том, как Октавий пал моральной жертвой влюбленного фаната мужского пола нетрадиционной ориентации, и тот долгое время доставал его, писал письма, полные надежд и планов и преследовал до тех пор, пока не встретил свою истинную любовь. Октавий так обрадовался, что на свадьбу отправил им подарок, но некогда влюбленный поклонник вернул его обратно, сообщив, что «от бывших ему ничего не надо».
