– Ты с ума сошла? – закричала я, не осознавая, что делаю шаг вперед, чтобы оказаться между ними.
– Я тебя ненавижу! Уже с другой! – закричала девушка, в порыве чувств оттолкнула меня и бросилась к Антону.
Тот тотчас оттолкнул ее от себя, как прокаженную, – не думаю, что со всей своей силой, однако она едва не упала.
Я смотрела на все это широко открытыми глазами.
– Ты. Что. Себе. Позволяешь, – отрывисто, с отвращением проговорил Кейтон тихо, но так зло, почти угрожающе, что я даже испугалась.
Он сделал несколько шагов к девушке и схватил ее за плечо. Глаза его горели серым огнем. По скулам ходили желваки.
Меня вдруг поразила неприятная мысль – может быть, эта девушка – его фанатка? Или… одна из его бывших «игрушек», которая не вынесла проверки?
– А ты что позволяешь?! – крикнула длинноволосая. – Имей совесть! – И она вновь занесла руку, явно не понимая, что делает.
Однако во второй раз Антон не дал себя ударить – перехватил ее руки, крепко сжав пальцы на тонком запястье.
– Я ведь тебя, правда, люблю, – проговорила она дрожащим голосом.
– Ты любишь не меня, а мой образ, – проговорил Антон устало. – Давай договоримся на том, что сейчас я оставлю тебе автограф и дам возможность попасть за сцену на паре концертов. А ты забудешь, что видела меня с этой девушкой. Я люблю фанатов, но не стоит кидаться мне на шею.
– Что? – огромными глазами уставилась на него девушка. Чего-чего, а этих слов она совсем не ждала. – Кирилл, ты… о чем?
Антон вдруг рассмеялся: громко, весело, словно и не злился всего полминуты назад. Даже в ладони несколько раз хлопнул.
До меня тотчас дошло, что произошло. Кое-кто повторил мой путь.
– Я не Кирилл, девушка, – сообщил он ей.
– Как? – оторопела та.
– Если ты хотела увидеть во мне некого Кирилла Тропинина, то сообщаю. Он мой брат. По большой случайности – близнец.
Длинноволосая вновь сощурилась, непонимающе глядя в лицо парня. Тот, весело ухмыляясь, приподнял край футболки – на подтянутом животе видна была татуировка – витиеватая надпись «На краю».
– У малышки Кира нет тату? – поинтересовался он и сам себе ответил: – Нет. Малыш Кир бережет себя и крайне не любит боль.
– Я не знаю, не видела, – проговорила девушка, едва дыша.
Кажется, эмоции отпустили ее, и она начала более адекватно воспринимать мир.
– Не спали? – обыденно поинтересовался музыкант. – Плохо. Кирилл не воспринимает всерьез девушек, с которыми не спал.
– Антон! – одернула я его и получила лишь улыбку.
Он стянул с себя солнцезащитные очки и кепку, и длинноволосая обладательница васильковых глаз смогла воочию убедиться, что он похож на Кирилла, однако вовсе им и не является.
– О, нет, – проговорила она отчаянно, сжимая руки в кулачки. – Простите. Я… просто не надела сегодня линзы…
С этими словами девушка осела прямо на асфальт. Не то, чтобы потеряла сознание, но, кажется, ослабела настолько, что не могла стоять.
– Что с вами? – бросилась я к ней. Кажется, девушка перенервничала. – Антон! Что ты стоишь! Отнеси ее на лавочку!
– Я не грузчик, – отозвался тот, но под моим сердитым взглядом все же поднял ее и последовал моим указаниям – посадил на стоявшую неподалеку, в густой тени деревьев, лавочку. Я села рядом с ней и протянула бутылку с газированной водой, которую заказала с собой в кафе. Она взяла ее дрожащими руками, едва не пролив на белое, с черным абстрактным узором и воротником в стиле «питер пэн», платье. Зато случайно уронила открытую сумочку, из которой едва не вывалились кошелек и зарядка для телефона.
Несколько глотков холодной воды, кажется, более-менее привели девушку в чувство – взгляд ее стал более осмысленным, и, кажется, она постепенно стала приходить в себя.
– Может быть, вам нужен врач? – спросила я.
– Нет… Все хорошо, – отозвалась она.
Ярость из глаз исчезла, уступив место настороженности и потерянности.
Я молчала, подумав вдруг, что наше очаровательное свидание пошло ко дну. Девушка смотрела на свои тонкие, с выступающими венами, руки, бессильно лежащие на коленях, прикрытых тонким легким платьем. А Тропинин стоял рядом со мной, что-то печатая в телефоне, словно вся эта ситуация его не касалась.
– Простите, – первой нарушила молчание незнакомка, то глядя на Антона, то отводя взгляд в сторону.
Он поднял на нее мрачный взгляд. Кажется, и ему не нравилось, что наше свидание разрушили подобной истерикой.
– Я… я думала, вы – Кирилл. Увидела издалека. А линзы сегодня не надела и… Так вышло. – Она похлопала себя по бледным щекам и попыталась объяснить свое поведение:
– Дело в том, что Кирилл Тропинин – мой, – девушка замялась, явно подбирая походящее слово, – жених.
И она бессильно подняла правую ладонь, на безымянном пальце которой было тонкое простое кольцо с россыпью блестящих камней. Оно не казалось вычурным, но выглядело дорого и стильно – этакий шик, прячущийся в простоте, который позволить себе могли далеко не все люди.
– Давно? – спросил Антон, не отрываясь от телефона. Если ее слова и удивили его, он не подал вида.
– Мы знакомы несколько лет, – осторожно отвечала девушка. – А предложение он сделала почти три месяца назад.
– Поздравляю! – искренне сказала я. – А когда свадьба?
– Она будет, когда я закончу университет. Я учусь на третьем курсе.
– И кто твои родители? – спросил Тропинин невпопад.
– Антон, – вновь укоризненно посмотрела я на него. Он положил руку мне на плечо, перебирая пальцами волосы.
– Мне просто интересно, в каких горизонтах мать будет расширять бизнес, – ответил он спокойно.
Я думала, она обидится или оскорбится, однако она как-то почти понимающе отреагировала на его вопрос.
– Папа занимается ресторанным бизнесом и инвестициями в частные бизнес-проекты и научные исследования, – немного даже заученно отозвалась она – так легко эта фраза сорвалась с ее тонких губ, едва тронутых перламутровым блеском. Фраза тоже была такая – перламутровая, блестящая и мало о чем говорящая. Однако Антон, похоже, сделал какие-то свои выводы, которыми не спешил делиться вслух.
– Думаю, у твоего отца точно есть нюх на деньги и долгосрочные перспективы. Тебя он выгодно инвестировал. Могу сказать тебе это, как один из Тропининых, – и он убрал за спину мои волосы, с которыми играл ветер.
Она вдруг вспыхнула. К бледным щекам прилила кровь, а васильковые глаза словно стали еще ярче.
– Да, это брак по расчету. А я не такой человек, чтобы… чтобы бросаться словами и говорить о своих чувствах каждому встречному, – смело начала она, умудряясь выдерживать довольно-таки тяжелый насмешливый взгляд Антона, – но… Но я люблю вашего брата.
