МОЙ ДОРОГОЙ ПОЛКОВНИК ПИКАР, НЕУЖЕЛИ ЭТО ТАК СРОЧНО? Я НА ОТДЫХЕ, ПЬЮ ВОДЫ, А ПОТОМ ОТПРАВЛЯЮСЬ ДОМОЙ В НОРМАНДИЮ В ОЧЕРЕДНОЙ ОТПУСК. О ЧЕМ РАЗГОВОР?
Я отвечаю завуалированным языком: разговор касается дела, подобного тому, что имело место в 1894 году, намекая на историю Дрейфуса.
Через час получаю ответ:
ХОРОШО, ЕСЛИ ВЫ ТАК НАСТАИВАЕТЕ. МОЙ ПОЕЗД ПРИБЫВАЕТ ЗАВТРА, В СРЕДУ, В 18.15 НА ЛИОНСКИЙ ВОКЗАЛ. ВСТРЕЧАЙТЕ. БУАДЕФР.
Но Анри так легко не сдается.
В день получения телеграммы от Буадефра в моем кабинете проводится последнее совещание с Лотом и Тоном, мы обсуждаем приготовления к беседе в Базеле. План прост. Эти двое и инспектор Вюлекар, участковый из Васси, которого Тон взял себе в помощники, садятся завтра вечером в ночной поезд на Восточном вокзале и прибывают в Базель в шесть утра в четверг. Все трое будут вооружены. В Базеле они разделятся. Лот отправляется прямо в номер отеля «Швейцерхоф» рядом с вокзалом и ждет. Тон едет на другой железнодорожный вокзал города – Бадишер-Банхоф на правом берегу Рейна, куда прибывают поезда из Германии. Вюлекар тем временем находится на Мюнстерплац перед собором, где в девять часов должна состояться первая встреча. Тон, который знает Куэрса в лицо, наблюдает, как Куэрс проходит паспортный контроль, чтобы убедиться, что за ним нет слежки, а потом следует за Куэрсом на Мюнстерплац, где Вюлекар будет для опознания держать белый платок. Куэрс подойдет к нему и спросит по-французски: «Вы – мсье Лекюр?» – Лекюр многие годы был швейцаром на улице Сен-Доминик, – на что Вюлекар ответит: «Нет, но мне поручили проводить вас к нему». После чего Вюлекар сопровождает немецкого агента в отель к Лоту.
– Я хочу, чтобы вы выудили из него максимум информации, – говорю я Лоту, – сколько бы на это ни понадобилось времени. Если потребуется, задержитесь до следующего дня.
– Да, полковник.
– В первую очередь нас интересует Эстерхази, но не ограничивайтесь этим.
– Да, полковник.
– Какие бы наводки ни появились – пусть хоть и самые странные, – идите по ним.
– Конечно, полковник.
Совещание заканчивается, я пожимаю им руки, желаю успеха. Тон уходит, но Лот медлит.
– У меня просьба, если позволите, полковник, – говорит он.
– Слушаю.
– Я думаю, для страховки было бы полезно послать со мной майора Анри.
Поначалу я думаю, что у него, вероятно, страх перед операцией.
– Да бросьте вы, капитан Лот! Вам не нужна никакая страховка. Вы вполне в состоянии поговорить с Куэрсом сами.
– Я правда считаю, что опыт майора Анри был бы незаменим в операции, полковник, – не сдается Лот. – Есть такие области, которые известны только ему и в которых я профан. И он умеет разговаривать с людьми, они с ним раскрепощаются, тогда как я… склонен к официальности.
– Вас попросил об этом майор Анри? Знаете, я не люблю, когда офицеры оспаривают мои распоряжения у меня за спиной.
– Нет, полковник. Ни в коем случае. – Бледная шея Лота загорается румянцем. – Я никогда не вмешиваюсь в дела выше моей компетенции. Но иногда мне кажется, майору Анри необходимо чувствовать, что… его ценят, если позволите так выразиться.
– А я, не отправляя его в Базель, ущемляю его чувства – вы это хотите сказать?
Лот не отвечает. Он понуро опускает голову. А что ему еще остается, думаю я, ведь в желании Анри сунуть свой нос во все дела отдела есть что-то противоречащее здравому смыслу. С другой стороны, проглатывая раздражение: «Подходи к делу бесстрастно, Пикар!» – я вижу, что если позволю Анри почувствовать, будто он равный партнер в расследовании дела Эстерхази, то получу определенные преимущества. Первое правило выживания любой бюрократии: вербуй сторонников. А у меня нет желания оставаться в одиночестве, особенно в этом деле. Если, не дай бог, выяснится, что нужно пересматривать дело Дрейфуса, то мне нужно, чтобы Анри был на моей стороне.
Я раздраженно постукиваю ногой.
– Хорошо, – говорю я наконец. – Если вы оба в этом убеждены, то майор Анри может сопровождать вас.
– Спасибо, полковник! – Лот чуть с ума не сходит от радости.
– Но разговор с Куэрсом необходимо вести на немецком, вы меня понимаете? – Я показываю на него пальцем, чтобы подчеркнуть мою мысль.
На сей раз Лот щелкает-таки каблуками.
– Непременно!
Глава 9
В пять часов следующего дня швейцарская экспедиция собирается в вестибюле, на них крепкие походные ботинки, высокие носки, спортивные куртки и рюкзаки. Их легенда прикрытия такова: четыре друга отправляются в туристический поход в окрестностях Базеля. Куртка на Анри в жуткую клетку, из фетровой шляпы торчит перо. Лицо у него раскраснелось от жары, он раздражителен.
– Мой дорогой майор Анри! – смеюсь я. – Вы слишком далеко зашли в маскировке – на вас посмотреть, так вы типичный тирольский хозяин гостиницы! – Тон, Вюлекар и даже Лот смеются вместе со мной, но Анри остается мрачным. Он любит посмеиваться над другими, но не выносит, когда подшучивают над ним. – Пришлите мне телеграмму из Базеля, – говорю я Лоту, – чтобы я знал, как проходит встреча и когда вы возвращаетесь. Конечно шифрованную. Успехов вам, господа. Должен сказать, что я бы вас в таком одеянии в свою страну не впустил, но я же не швейцарец!
Я выхожу с ними за дверь и дожидаюсь, когда они сядут в экипаж и тот исчезнет из вида, после чего отправляюсь на собственное рандеву. Времени у меня много, вполне хватает, чтобы насладиться пригожим деньком позднего лета, и потому я иду по набережной, мимо стройки на набережной д’Орсе, где рядом с рекой строят новый вокзал и отель. Первое заметное международное событие двадцатого века – Всемирная выставка 1900 года – пройдет здесь, в Париже, меньше чем через четыре года, и по гигантскому скелету здания, словно муравьи, ползают рабочие. Воздух насыщен энергией, даже, я бы сказал, оптимизмом, а этого качества Франции остро не хватало на протяжении последних двух десятилетий. Я неторопливо иду по левому берегу к мосту Сюлли, останавливаюсь, опираюсь на парапет и смотрю вдоль Сены на запад – туда, где высится Нотр-Дам. Я все еще пытаюсь решить, как себя вести на предстоящей встрече.
Капризы общественной жизни таковы, что генерал де Буадефр, который всего лишь полтора года назад был тенью Мерсье, теперь стал одной из самых популярных фигур в стране. В последние три месяца невозможно было открыть газету, не отыскав там историю про него: то он возглавляет французскую делегацию на коронации царя в Москве, то в качестве президентского представителя выражает уважение царице, отдыхающей на Лазурном Берегу, то в компании с русским послом смотрит Парижский Гран-при
[29] в Лонгшане. Россия, Россия, Россия – только и слышно со всех сторон. Стратегический союз Буадефра считается дипломатическим триумфом века, хотя меня и одолевают сомнения касательно перспектив сражения бок о бок с армией рабов.
