– Спасибо, министр. Я вот о чем думаю, – начал я, поворачиваясь к дю Пати, – что случится, если Дрейфус не признает свою вину?
Дю Пати посмотрел на меня холодным взглядом:
– Он признает. У него нет выбора.
– А если нет?
– Если нет… – прервал меня Сандерр, глядя прямо на меня через стол, его явно трясло от эмоций. – У нас есть масса других доказательств, кроме почерка.
Я решил, что не стоит перебарщивать, и кивнул:
– Спасибо.
Последовала длительная пауза.
– Кто еще? – спросил Мерсье, глаза-щелочки осмотрели нас всех одного за другим. – Нет? Начальник Генштаба? Нет? В таком случае, господа, даю вам разрешение действовать согласно плану, представленному полковником дю Пати, в девять часов завтрашнего утра.
С этими словами он подписал ордер на арест и передвинул его по столу к дю Пати.
Следующий день начался идеально прозрачным осенним утром, какого можно только пожелать, – прохладным, безоблачным, обещающим тепло. Раннее солнце уже разгоняло слои тумана, затянувшего Сену.
Когда я в начале девятого появился в министерстве, дю Пати в состоянии сильного нервного возбуждения, стоя в главном вестибюле, командовал своей армией. Трое были в гражданской одежде – Кошфор и его заместитель, а еще мертвенно-бледный клерк – я понял, что это Гриблен, хотя нас и не представляли друг другу. Мы с Анри оба были в форме. Анри, казалось, забавляется происходящим, и в какой-то момент, когда дю Пати во второй или третий раз принялся объяснять, чтó хочет от каждого из нас, он встретился со мной взглядом и едва заметно подмигнул.
– Пикар, вы должны вместе с Дрейфусом войти в кабинет начальника Генерального штаба с ударом часов – ровно в девять, – сказал мне в конце дю Пати. – Ни минутой раньше, ни минутой позже. Ясно? Я хочу, чтобы все сработало как часы!
Дю Пати со своей командой исчез на лестнице, а я остался ждать на одной из скамеек, обтянутых зеленой кожей. С моего места хорошо просматривался двор, выходящий на улицу Сен-Доминик. Я делал вид, что читаю газету. Медленно ползли минуты. Передо мной, казалось, прошла вся армия: седовласые старики-генералы на подгибающихся ногах, бравые драгунские полковники, чьи лица раскраснелись от утренней прохлады после верховой езды по Булонскому лесу, энергичные молодые капитаны, несущие кипы папок за своими начальниками… и вдруг неожиданно среди этого топота появился Дрейфус – нелепый, неуверенный, хмурящийся, уже выглядящий как изгой, – он был без формы, в безупречном черном сюртуке, брюках в полоску и котелке. Так выглядит биржевой маклер. Я посмотрел на часы и безмолвно чертыхнулся. Он пришел на пятнадцать минут раньше.
Когда Дрейфус вошел в дверь, я сложил газету и поднялся. Он был явно озадачен, увидев меня. Приветственно прикоснулся к своему котелку:
– Доброе утро, майор Пикар. – Потом, оглядев переполненный вестибюль, добавил: – Боюсь, но, видимо, кто-то пошутил надо мной. В субботу я получил телеграмму – предположительно, из секретариата генерала Буадефра, – обязывающую меня явиться на проверку личного состава в гражданской одежде, но, видимо, больше никто такой телеграммы не получал.
– Странно, – ответил я. – Позвольте взглянуть.
Дрейфус вытащил телеграмму из записной книжки и протянул мне:
ИЗВЕЩЕНИЕ. ДИВИЗИОННЫЙ ГЕНЕРАЛ, НАЧАЛЬНИК ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА, ПРОВОДИТ ИНСПЕКЦИЮ ОФИЦЕРОВ, ПРИПИСАННЫХ К ШТАБУ, В ПОНЕДЕЛЬНИК, 15 ОКТЯБРЯ. КАПИТАН ДРЕЙФУС, В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ НАХОДЯЩИЙСЯ В РАСПОРЯЖЕНИИ ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТОГО ПЕХОТНОГО ПОЛКА В ПАРИЖЕ, ПРИГЛАШАЕТСЯ В НАЗВАННЫЙ ДЕНЬ К 9 ЧАСАМ УТРА В КАБИНЕТ НАЧАЛЬНИКА. ФОРМА ОДЕЖДЫ – ГРАЖДАНСКАЯ…
Я сделал вид, будто внимательно изучаю телеграмму, – тянул время.
– Не понимаю, – проговорил я. – Зайдемте ко мне. Выясним, что это значит.
– Нет, майор, пожалуйста, не стоит…
– Чепуха. Я настаиваю.
– Не хочу доставлять вам неудобства…
– У меня масса времени.
Мы, казалось, целую вечность шли до Третьего департамента, и мне в голову не приходили никакие слова, кроме самых банальных – о погоде и семье.
– Как поживает ваша жена?
– Прекрасно, спасибо, майор.
– И у вас есть дети? Простите, не помню.
– Да, майор – двое.
– Мальчики? Девочки?
– Мальчик и девочка.
– И сколько им?
– Пьеру три, а Жанне полтора…
И так до бесконечности. Я испытал облегчение, когда мы дошли наконец до моей двери.
– Подождите, пожалуйста, здесь, – сказал я. – Я выясню, в чем дело.
– Спасибо, майор.
Дрейфус вошел в мой кабинет, и я закрыл дверь. Снова посмотрел на часы. Без десяти девять. Несколько минут я выхаживал по коридору, как часовой, постоянно поглядывая на закрытую дверь своего кабинета, мысленно подгоняя время, думая, уж не вылез ли Дрейфус в окно, не спустился ли по водосточной трубе. Или же он сейчас роется в бумагах на моем столе в поисках секретов. Наконец без двух минут девять я вошел. Дрейфус сидел на краешке стула, положив котелок на колени. Бумаги на моем столе лежали нетронутые. Не сдвинутые ни на сантиметр.
– Все так и есть, – весело сказал я. – Инспекция и вправду проводится.
– Слава богу! – поднимаясь, воскликнул Дрейфус. – А то я и в самом деле решил, что кто-то подшутил надо мной – иногда такое случается.
– Мне самому нужно к генералу. Я вас провожу.
И мы снова двинулись по коридорам.
– Надеюсь, у меня будет возможность пообщаться с генералом Буадефром. У нас этим летом состоялся очень интересный разговор об артиллерийских построениях. Мне с того времени в голову пришли два дополнительных пункта. – Я промолчал, и он продолжил: – Вы, случайно, не знаете, надолго ли растянется эта инспекция, майор?
– Нет, к сожалению.
– Я обещал жене вернуться ко второму завтраку. Впрочем, это не имеет значения…
Мы дошли до широкого коридора с высоким потолком – коридора, который ведет в кабинет начальника Генерального штаба.
– Слушайте, здесь такая тишина… А где же все?
Двойные двери впереди. Дрейфус замедлил шаг. Я усилием воли дал ему мысленную команду двигаться дальше.
– Вероятно, они уже в кабинете – ждут вас, – ответил я и, положив руку ему на поясницу, чуть подтолкнул вперед.
Мы подошли к двери, и я открыл ее. Дрейфус в недоумении повернулся ко мне:
– Разве вы не идете со мной, майор?
– Извините, вспомнил, что у меня кое-какие дела. До свидания. – Я развернулся и пошел прочь.
Услышав, как у меня за спиной щелкнул замок, я повернулся – дверь была закрыта, Дрейфус исчез.
