Дегриль смотал тонкую леску и продемонстрировал лейтенанту подвешенную на ветке обманную мишень, по которой лётчик произвёл дуплетный выстрел. Бывший снайпер использовал уловку, к которой не раз прибегал на фронте — в дуэлях с такими же убийцами.
— Трюк с ложной головой всегда даёт отличные результаты — ухмыльнулся он. — Один раз на фронте меня вызвали в роту, где немец, которого местные прозвали Эрнестом, за три дня ухлопал шестнадцать наших вест-бланкширцев. Он стал настоящей казнью Египетской для тех парней. Фриц использовал пули «дум-дум», оставляющие малюсенькое входное отверстие, зато вырывающие на выходе из головы мишени дыру величиной в кулак. Чёрт бы побрал эти пули. Когда прибывший со мной из штаба поручик склонился к носилкам, на которых лежал очередной убитый, и приподнял угол одеяла, то быстро его опустил и страшно побледнел.
Хе-хе, поганое положение сложилось в той роте, скажу я вам. Всё это плохо отражалось на духе солдат. Мы с помощником изготовили из картона чучело человеческой головы, раскрасили её и нахлобучили для правдоподобности каску. Затем стали медленно поднимать её над краем бруствера окопа. Немец немедленно посылал пулю, которая пробивала голову насквозь. После выстрела, голова опускалась вниз так, чтобы всё выглядело, словно очередной британский олух отправился к праотцам. Мы проделывали это в разных местах траншеи. И каждый раз «Эрнест» реагировал, у него оказались слишком неповоротливые мозги. К вечеру мы определили точное направление полёта пуль и место нахождение стрелка. Зная это, изъять «Эрнста» из «обращения» уже было нетрудно.
— Зачем вам понадобилось обманывать меня? — неприязненно спросил лейтенант.
— Хотел проверить, какой из вас стрелок, дружище, — без прежней злобы, даже по-приятельски ответил Дегриль. — Вы увидели мелькнувшую голову волка и разрядили в него оба ствола. Реакция у вас отменная и нервы крепкие, и вы не трус. Но двустволка, которую вы взяли у Элиота, вам не подходит, она слишком тяжёлая для неопытного стрелка и обладает сильной отдачей. Я сразу об этом как-то не подумал, в обращении с таким ружьём требуется определённая сноровка, которая приходит лишь с опытом.
— Дегриль показал на мишень: — Сами убедитесь — здесь нет дырок, хотя с такого расстояния промазать сложно. Возьмите лучше винтовку у Мэйсона, а ему отдайте свою.
За Дегрилем появился один из его людей, который привёл с собой на поводках «забастовавших» псов (не бросать же бездельников в лесу!). После обмена оружием продолжили преследование втроём.
Примерно через сорок минут Дегриль предупредил, что надо быть на чеку, чтобы не поменяться со зверем ролями:
— Я чувствую он здесь. Он наблюдает — прошептал Дегриль, с опаской поглядывая куда-то вправо.
— Но я никого не слышу, — озадаченно прошептал лётчик, вглядываясь вдаль. У него за спиной охотник философски заметил:
— Человек может жить, заглядывая далеко вперёд, не подозревая, что смерть стоит у него за спиной. Это я к тому, что осторожнее деликатнее надо с людьми. Следует просчитывать последствия своих действий и слов…
Лётчик резко повернулся к нему и внимательно посмотрел в глаза:
— Вы мне угрожаете, Дегриль?
— Ну что вы! — осклабился пират с серьгою в ухе, и похлопал молодого человека по плечу: — Лучше пойдемте дальше, лейтенант! Втроём мы сумеем дожать тварь, остальные были бы нам только обузой, так что пусть проваливают к своим бабам!
Ещё через час был устроен короткий привал. Мэйсон в сторонке возился с собаками. Дегриль присел на бревно, вытянул ноги и заговорил очень спокойно:
— Первого человека я убил в 1915-том ещё в тренировочном лагере, это был мокрица-студент из Оксфорда. Он нелицеприятно отозвался о моём товарище, за это я ударил его, и студент попал в госпиталь. Мне грозил трибунал, но в то время британская армия на континенте несла огромные потери и меня отправили на большую бойню. Видимо начальство рассудило так: всё равно этого парня убьют там в аду через пару недель, максимум через месяц. И они почти угадали: за полгода из моего стрелкового батальона убило всех, но я уцелел. И подался в снайперы, ибо вольных охотников освобождали от всех иных солдатских обязанностей. Требовались законченные подонки, умеющие хорошо убивать со средней и дальней дистанции. Работёнка оказалась по мне! За каждого убитого «Фрица» я получал неплохие деньги… Да! Чуть не забыл сказать — театрально спохватился Дегриль. — Примерно через три месяца я получил из Англии письмо от знакомого сержанта, он написал что студент, которого я ударил, скончался в госпитале от кровоизлияния в мозг.
— Зачем вы это мне рассказываете?
— А затем, что мы оба солдаты. И хотя я и законченный мерзавец, мне всё же не доставит удовольствие то, что я должен сделать. — Дегриль перевёл глаза своего дружка. В ответ тот понимающе кивнул с ухмылочкой, подмигнул, и рявкнул своим псам: — Фас!
Клыкастые твари бросились на Болдуина. На коленях у лейтенанта лежало ружьё, он успел его поднять и даже нажал на курок, но вместо выстрела последовал лишь сухой щелчок. В следующую секунду псы налетели на него.
Дегриль слукавил, ему было любопытно наблюдать за тем, как волкодавы разрывают на куски человека. Редкое зрелище! Не часто в жизни такое увидишь. Оставив ружьё, Даг поднялся и подошёл ближе, чтобы ничего не упустить. Глядя во все глаза как обезумившие от крови упыри терзают извивающееся на земле тело, Даг сдвинул брови и сцепил мощные челюсти — так, что по скулам его ходили желваки. А вот его дружка ужасно развеселил бешеный танец жертвы, дрыгающейся в пляске смерти. Но ни Мэйсон, ни Дегриль никак не ожидали, что обречённый лётчик преподнесёт им напоследок неприятный сюрприз. Звуки ожесточённой возни, рычание, жадное поскуливание и стоны слились в один вой, и вдруг оттуда — из клубка сцепившихся тел — треснул выстрел — это лейтенант сумел вытащить из кармана револьвер.
В ногу Дегрилю словно всадили шприц с толстой иглой. С проклятием он схватился за штанину и почувствовал под рукой мокрое и тёплое. Осел на землю. И тут какая-то тень взметнулась из-за дерева и разметала волкодавов. Отвратительный хруст ломаемых позвонков и жалобный собачий визг заставили только что веселившегося Мэйсона в панике кинулся наутёк. А огромный бурого окраса волк, с ходу покончив с одним из псов, схватил зубами за бок второго и отшвырнул его от лейтенанта далеко в сторону, словно тряпку. Два уцелевших волкодава мгновенно испарились вслед за Мэйсоном.
Одержав быструю победу, волк повернулся к Дегрилю. Теперь они остались вдвоем — лицом к лицу. Даг смотрел в глаза зверю, стоя на четвереньках из-за раненой ноги. Кинжал в руке мужчины дрогнул — охотник представил кровавое месиво, которое от него останется. И отбросил нож. Волк презрительно фыркнул, затем произвёл звук, похожий на полукрик-полурычание, и в этом рыке Дегриль услышал его торжество над ним и его псами.
Зверь повернулся к лейтенанту, который лежал неподвижно с закрытыми глазами. Даг, забыв о боли, схватил нож и бросился вперёд; стал наносить подставившемуся волку быстрые расчётливые удары, погружая длинное лезвие в его тело снова и снова…
