— Значит, вы решили, что я сдрейфил?
— Простите, конечно, но что я должна была подумать! — Вэй дала волю возмущению. — Практически все взрослые мужчины городка провели этот день в лесу, а вы… Вы! — тот, кого это касается, возможно, больше, чем кого-либо другого, — встречаете меня в домашнем костюме, с лицом хорошо выспавшегося человека, а ваши ботинки сияют чистотой.
Лейтенант пожал плечами и флегматично заметил:
— Искать Флору нет нужды.
— То есть как? — изумилась Вэй.
Болдуин отчего-то вдруг загадочно улыбнулся и посмотрел ей за спину. Позади Скарлетт скрипнула дверная створка, ухо уловило лёгкое девичье дыхание; Вэй резко обернулась и увидела…появившуюся из шкафа Флору! Последовала немая сцена: ошарашенная американка изумлённо разглядывала явившееся ей приведение, а двое заговорщиков со смущёнными лицами ожидали, когда к ней вернётся дар речи, явно получая удовольствие от произведённого эффекта.
— … Но зачем?! — наконец выдохнула Скарлетт. — Не понимаю… Вводить в заблуждение весь город! Ведь вас разыскивают буквально всем миром. Наконец, ваш отец, несчастная мать — с её то больным сердцем! Ваше исчезновение может ускорить трагическую развязку!
— О ней то я в первую очередь и думала! — вполголоса, чтобы не услышали из коридора, воскликнула Флора. — Поверьте, я вынуждена была так поступить. Если бы я осталась, то и мне самой тоже угрожала бы серьёзная опасность. Иного способа помочь матери и спасти себя кроме тайного бегства я не видела. Но у меня остался дома верный человек, который обо всём меня информирует.
Лейтенант поведал Скарлетт, как был осуществлён побег. Несколько дней назад Флора сумела через преданную ей служанку передать письмом просьбу о помощи. Было договорено, что девушка покинет ночью свою спальню.
— Я встретил её, и мы вместе вернулись в город. Остаток ночи мы скрывались в укромном месте неподалёку от гостиницы, стараясь никому не попасться на глаза.
Впрочем, узнать молодую графиню было бы трудно — обычно в городе Флора появлялась в красивых нарядах, а тут закуталась с головой в шерстяную шаль скромного серого цвета, взятую всё у той же верной наперсницы из домашней прислуги.
Рано утром заговорщикам удалось незаметно проскользнуть в гостиницу чёрным ходом, которым выносили мусор и доставляли привезённый уголь.
Теперь Флора рассчитывала на помощь Скарлетт, а также на её мужа, с его авторитетом известного писателя и журналиста. Ведь Арчибальд Флетчер уже не раз выступал в крупнейших газетах Британии со статьями в чью-то защиту. Местной же полиции и властям города барышня не доверяла по определённым причинам, о которых она пока не могла или не хотела говорить. Флора вообще пока многое недоговаривала:
— Я с ужасом думаю о позоре, который ляжет на мою семью, когда всё откроется… И всё же мы должны как можно скорее предать огласке постыдные факты, — Флора расхаживала по комнате, нервно ломая руки и кусая губы. Затем она снова подошла к американке, и с мольбой обратилась к ней: — Но для этого надо, чтобы вы сами всё увидели. Ваш муж поверит вам лишь когда вы всё ему расскажите… Конечно, я не вправе давить на вас…
— Хорошо, — согласилась Скарлетт и улыбнулась: — Ведь мой девиз: «Пусть даже это сумасшествие!».
Было условлено через несколько часов снова встретиться на улице, чтобы затем добраться до поместья и тайно проникнуть в «замок». Граф Уильям находился в отъезде, и неизвестно было, когда он вернётся.
* * *
Для себя Вэй решила, что не станет говорить ни о чём мужу, чтобы не услышать от него вновь, что они не «Армия спасения», и что он не позволит ей пускаться в сомнительные авантюры. При всей своей отваге и отзывчивости Арчи слишком эгоистично любил её и пытался уберечь от любых неприятностей и опасностей.
К тому же, не смотря ни на что сэр Уильям сумел произвести на Арчи в целом благоприятное впечатление, и убедить мужа, что «своеобразный» нрав старого графа лишь «видимая вершина мрачного айсберга», будет не просто. «Не впутывайся ты в это дело, Кошка, — вероятнее всего скажет ей Арчи. — Пусть всё останется как есть. Граф сильный человек с большими связями на самом верху и с ним лучше не связываться. Да, он очень властный, как и положено человеку его статуса и воспитания, но вряд ли он желает зла своим близким. И вообще чужие семейные дела — тёмный лес, где порой бывает очень сложно разобраться, кто прав, а кто виноват. А в твоём нынешнем состоянии, дорогая, тебе трудно оставаться абсолютно объективной».
Глава 41
Когда Вэй вернулась в номер, Арчи работал. Он попросил принести чашку крепко заваренного чая. Похоже, его посетило вдохновение, а значит мужу предстояла бессонная ночь. Жестяная коробочка с финиками, пастилой, засахаренными кусочками ананаса и прочими сладостями — для улучшения работы мозга — пачка хорошей писчей бумаги была куплена ещё накануне и ожидала на столе.
Прихлёбывая чай, Арчи туго набил трубку. Смахнув с листа табачные крошки, весь в облаке вязкого пахучего дыма, он оказался в компании охотников и авантюристов, в мире опасных и очень умных преступников и гениальных сыщиков, развращённых аристократов и самородков из низов, которые сами собственными талантами и волей прокладывают себе путь наверх. Последние события в городке лишь подхлёстывали его творческий энтузиазм.
Арчи умел на волне вдохновения превращать увиденное в увлекательное повествование — «воду в вино», как он сам это называл не без кокетства, считая себя неплохим интерпретатором. Свежие впечатления питали воображение не хуже фиников и пастилы. Даже став знаменитым и состоятельным, он не превратился в кабинетного писателя, оторванного от жизни. И вот теперь поглащал плоды их вылазки в этот провинциальный городишко. И всё благодаря тому, что Вэй убедила мужа изменить изначальный маршрут и вместо скучного пансионата отправиться на призывной гул здешнего колокола…
Впрочем, Скарлетт тоже многому училась у супруга-писателя, для которого всегда был очень важен личный имперический опыт. Вычитать, что-то подслушать, где-то подсмотреть, домыслить, а если требуется, то подстать естествоиспытателю прощупать предмет самому — добыть материал собственными руками. Именно за этим она и отправлялась сегодня в Ланарк-Грэй-Холл.
К тому же ей важно было принять деятельное участие в судьбе несчастных женщин, это давало Вэй так необходимое теперь ощущение моральной правоты и силы. Так что тут Арчи ошибался, отговаривая её пытаться «лечить» чужую жизнь. Именно лечить! Только так можно было излечиться самой.
* * *
— Посмотри, Кошка, что я нашёл в местном городском архиве! — позвал из-за стола Арчи.
Это была запись, датированная 1726 годом, и она кратко сообщала:
«Здешний лес — дурное место. Особенно его часть, лежащая между почтовым трактом — это где нынче проходит железная дорога — пояснил Арчи, — и городом, именуемая «Гнилой ямой»; а также заболоченное место к северо-западу от прилегающих к реке фермерских полей, вплоть до и границы графского поместья. Там в Блэкстоунском лесу и его окрестностях особенно часто происходят нападения оборотня. Отец нынешнего графа третий граф сэр Дэвид Ланарк пытался избавить горожан от опасности. Он был честный и благородный человек. По его приказу ставились ловушки, рылись волчьи ямы и снаряжались охотничьи партии. К несчастью, искоренить опасность насовсем не удавалось.
