Теперь он бежал с быстротой молодого сильного волка. Густые заросли расступались перед ним, словно он обладал властью над ними. Возникший перед ним вход в пещеру обещал блаженную передышку. Нырнув в узкий лаз, Ричард упал на подстилку из листьев. Всё ещё дрожа от холода, возбуждения и тревоги, он закрыл глаза. И снова увидел яростную схватку с охотничьими псами. Засыпая, Ричард время от времени дёргал конечностями и лязгал зубами.
* * *
…Пробуждение его было внезапным. Ричард встрепенулся, настороженно прислушался. Мягкие шаги возвестили о возвращении своих. Первым подбежал Бур и, уткнувшись холодным носом в его руку, тихо проскулил.
— Живой! — Ричард обнял друга за шею, уткнулся носом в его тёплую толстую шерсть, задыхаясь от счастья. Юношу окружили остальные. Они тыкались в него носами, ласково лизали лицо, обнюхивали, чтобы убедиться не ранен ли он. Молодой человек успокоил их, погладив несколько мохнатых лбов, а потом попробовал подняться. Резкая боль в бедре бросила его обратно на землю. Из-за сильной усталости и возбуждения он не замечал насколько серьёзно пострадал от собачьих клыков. Волчица Аттила принялась лизать ему рану.
Глава 73
Прошло несколько часов, и снова послышался приближающийся лай собак. Проклятые охотники не собирались оставлять чужаков в покое. Преследователи приближались очень быстро. Их ружья наверняка уже были нацелены на лаз в пещеру.
По извилистому ходу волки двинулись вглубь норы, которая к счастью была сквозной. Первым шёл, а вернее полз седой волк по имени Шах. На выходе из пещеры старик немного задержался, прислушавшись к звукам снаружи. Остальные члены стаи, включая Ричарда, терпеливо ждали. Не услышав ничего подозрительного, Хан, наконец, вышел и осмотрелся. За ним один за другим выбрались остальные. Они оказались с противоположной стороны каменного кургана, и вошли в примыкающий к нему лес.
* * *
Никогда ещё день не казался Ричарду таким чудовищно, изматывающе долгим, столько событий уместилось в него, а до спасительных сумерек ещё предстояло дожить. Между тем из-за потери крови силы стремительно оставляли его. Пока хватало воли, Ричард заставлял себя держаться. И всё же наступил момент, когда ему пришлось сдаться.
Бур опустился на землю рядом с обессиленным другом и внимательно заглянул в глаза. Ричард прижался лбом к широкой груди своего любимца, потрепал его за ухом. Затем подошли другие. Прощание было недолгим, вскоре все трое исчезли из виду за деревьями.
Ричард перевернулся на спину и стал смотреть на качающиеся верхушки деревьев. Собаки лаяли совсем близко, а его братья-волки ушли, поэтому…можно было немного расслабиться. И перевести дух после долгого изнурительного бега…
Им, членам небольшой волчьей стаи не нужно было слов, чтобы понять друг друга. Ощущая родство с этими тремя животными, Ричард уже знал, что они решили. Друзья оставили его, чтобы сбить охотников с толку и увести погоню за собой подальше от обессиленного раной вожака. Дьявольски-хитрая Атилла, убелённый мудростью Шах, рисковый до удальства Бур — они сумеют запутать преследователей обманными цепочками следов, а в нужный момент превратятся в призраков, которые не оставляют следов…
* * *
…«Людям нельзя доверять! Во всяком случае подавляющему большинству из них — Ричард пристально глядел на пламя костра, и картины из прошлого быстро сменяя друг друга проносились перед его мысленным взором. По большей части это были воспоминания о боли и унижениях. — Люди часто убивают и мучают не ради пропитания, а из удовольствия. Волки никогда.
Двуногие часто бросают своих собратьев на произвол судьбы, волки на такую подлость не способны. Несколько дней, пока он был фактически беспомощен, друзья кормили его. Волки умеют регулировать секрецию своего желудка. Если нужно доставить на большое расстояние мясо убитого оленя или кабана, оно не переваривается в их желудках. Вернувшись с охоты, кто-нибудь из троицы подходил к Ричарду, выразительно заглядывал в глаза и отрыгивал ему пищу. Так продолжалось, пока Ричарду не стало лучше.
Молодой человек поднял благодарные глаза. Напротив дремлет седой Шах, у него давно стёрлись клыки и ослабло зрение, но зато он самый мудрый. Даже сквозь дремоту старик бдительно прислушивается к окружающему лесу, это видно по его двигающимся ушам. Шах всегда чувствует ответственность за стаю и пользуется безусловным уважением. Сколько Ричард себя помнил, Шах всегда был рядом.
Справа в полуметре грациозно устроилась красавица Аттила, в её загадочных глазах пляшут языки пламени. Она сильна и независима, и нередко поступает так, как считает нужным.
Любимец Бур положил голову ему на колени и ворчит во сне. Естественно ему снова сниться охота или славная драка…
Не хватает лишь Тита… Он был самым младшим в их стае. Волчонком Тит рос очень болезненным и Ричарду приходилось кормить его из соски. Но со временем Тит вырос в сильного и смелого волка. Ему было присуще удивительное благородство, оно то его и погубило. При воспоминании об отсутствующем собрате кулаки Ричарда сами собой сжались от ярости, а глаза наполнились жаркими слезами.
Тяжело вздохнув, молодой человек взглянул на заходящее солнце. Именно в такой вечер он появился в этих места. Впрочем, этому предшествовала одна роковая встреча…
Глава 74
Самый крупный цирк Парижа гудел словно переполненный улей. Его хозяева привыкли к аншлагам, но чтобы такое! Впервые за долгие годы зал, рассчитанный на 7000 мест, не мог вместить всех желающих! Ложи и партер были полностью забронированы ещё за месяц вперёд. Ажиотаж был такой, что не успевшие вовремя купить билеты втридорога переплачивали спекулянтам за возможность хотя бы стоя смотреть представление с галёрки.
А всё потому, что парижанам обещали показать действительно нечто совершенно необычное. Ни один заезжий гастролёр не смог бы так заинтересовать, заинтриговать избалованных зрелищами парижан. Но шанс увидеть живьём настоящего человека-волка заставил даже самых упёртых скептиков и лентяев озаботиться проблемой лишнего билетика. Тем более что расклеенные по всему городу афиши, зазывая публику на представление, гарантировали, что в конце шоу монстр живьем сожрёт человека у всех на глазах! Масла в огонь подлили газеты, на страницах которых разразилась ожесточённая полемика между теми, кто по разным причинам требовал запретить жестокое и опасное шоу, и теми, кто отстаивал право на свободу зрелищ. Не удивительно, что в назначенный день жаждущий пощекотать себе нервы народ валом повалил в цирк.
И вот представление началось. Первая часть программы до антракта была отдана привычным номерам: на арену выходили дрессировщики со слонами и прирученными к тумбам львами, проносились по кругу лихие наездники, крутили смертельные сальто под куполом акробаты, надрывались клоуны. И каждый раз публика вежливо аплодировала, при этом градус нетерпения всё возрастал. На перерыв все уходи в предвкушении.
Поэтому едва прозвучал второй звонок, приглашающий зрителей обратно на трибуны, а в зале уже яблоку негде упасть.
