Испугаться я не успеваю: из густой листвы выныривают знакомые по ночному костру ребята. Лес наполняется голосами, расспросами. Найденная девушка перемещается на другие руки, её быстро уносят в лагерь. Мы разделяемся. Тик, несмотря на усталость, рвётся возглавить тех, кто отправляется осматривать зоопарк более внимательно. Меньшая часть уходит назад в лагерь. Меня отправляют с ними, не слушая возражений. Но сдаюсь я быстро: возвращение в зоопарк на пару часов отстрочит важный разговор.
Кор по-прежнему сидит наверху. Удобно устроившись в гамаке, он уплетает что-то вкусное. Желудок предательски урчит: только сейчас понимаю, что кроме тех двух бутербродов и земляники, найденной в лесу, ничего не ела с начала изгнания. Кор смеётся, заметив голодный блеск моих глаз.
–Прошу, присоединяйся к моему скромному пиршеству.
Хочется сразу всего и побольше. Вскоре рот набит чем-то тёплым, сочным, невероятно вкусным. Останавливает меня желудок: он противится такому количеству еды после долгого перерыва. С жалостью вздыхаю и отодвигаюсь в сторону.
–Улетела, как будто бешеная оса тебя ужалила,– качает он головой.– Что узнала в лесу?
–Много чего. В двух словах и не расскажешь.
–А ты попробуй.
–Во-первых, там зоопарк. Жуть полнейшая! По-моему, никто в жизни не видел столько монстров в одном месте,– он морщит лоб, пытаясь понять, о чём речь. Но я уже переключаюсь на другое, после он и сам увидит.– Во-вторых, мы нашли её.
–Кого?
–Она… Я не знаю, как её зовут. Но ты говорил, есть кое-какие догадки на счёт того, что с нами происходит. Поэтому я и пришла к тебе. Думаю, ты прав: слишком много совпадений для того, чтобы считать это ошибкой. У кого-то зуб на наш класс.
–Вы нашли кого-то ещё?– понимает он.
–Да. Сейчас я поделюсь своими догадками, а ты поправишь, если что не так,– он кивает.– В общем, эпидемия на самом деле выдумка.
–Какая эпидемия?– не понимает он.
Несколько секунд молча смотрю на него, собираясь с мыслями.
–Когда последний раз ты был в школе?
–Недели две назад. Через несколько дней после происшествия,– это слово даётся ему с трудом,– Отец попросил меня остаться и помочь ему с работой, он часто просит меня об этом. А ещё через несколько дней меня забрали.
–Если коротко, в эти дни нас становилось всё меньше. Я заметила это не сразу. О нас будто все забыли – учителя и остальные. Когда обратила внимание, что многие пропали, мне сказали, будто началась эпидемия.
Только теперь вижу странность. Начнись эпидемия в самом деле, Эрик первый узнал бы об этом и запер меня дома.
–Так вот, это были выдумки. Им нужен был предлог убрать нас без лишнего шума. Вопрос: чем помешали им обычные школьники?
–Им помешала ты.
–Что?
–Да. Помнишь, ты спросила у них про волка? Те охранники были уверены, что им удалось убедить нас. Так оно и было. Но твой вопрос разрушил выстроенную ими лживую башню – до единого кирпичика, до самого основания. Именно в тот момент они поняли, что проще ликвидировать всех нас, чем подвергать себя такой опасности.
–Всё равно не понимаю,– я утыкаюсь носом в колени, гамак покачивает из стороны в сторону.
–А здесь и ничего понимать. Цепочка выстраивается элементарная. Если это волк, а не собака, значит и остальные их слова ложь. И про то, что всё держат под контролем, и про мальчика, будто бы пробравшегося за нами из школы. И этот пункт самый важный. Мы не должны знать, что за пределами Города есть жизнь. Жизнь, не подчиняющаяся приказам охраны, за которой они не способны установить наблюдение. И это подрывает веру им уже в следующем вопросе: если за пределами Города существует жизнь, то почему же нам нельзя пересекать границу? Раз там живут люди, то и нам не страшны байки про монстров. Сель, всё так просто, ну?
В носу щиплет от неожиданно набежавших слёз. Встаю осторожно, чтобы не раскачать Кора, отхожу к перилам. Смотрю вниз, а в глазах всё расплывается. На спину ложится тёплая успокаивающая рука.
–Это из-за меня,– глухо говорю я, стыдясь посмотреть на него.
–Откуда тебе было знать? Кроме того, любой мог задать тот же вопрос, просто у тебя вышло чуть быстрее.
–Это не оправдывает меня. Но сейчас уже поздно разбираться. Нам нужно вниз, в медпункт.
Спустившись на десяток ступеней, понимаю, что надо мной по-прежнему никого. Поднимаюсь обратно, Кор стоит шагах в пяти от края, закусив губу.
–Ты хочешь сказать, что нам нужно вниз по этой лестнице? Другого пути нет?
–Нет другого пути,– нетерпеливо отвечаю я. И понимаю: он боится высоты.– Ты смотришь только перед собой, ясно? Опускать голову вниз нет нужды. Ты даже не поймёшь, что стоишь не на земле.
Он кивает, но не торопится приблизиться к лестнице.
–Не проторчишь же ты тут вечность?
Последний аргумент побеждает страх. Видимо, Кор решает, что лучше оказаться внизу и больше никогда не забираться обратно. Интересно, а каким образом нас подняли туда? Даже в одиночку это не так просто. Надеюсь, нас не подвязывали в темноте верёвками, как груз.
Спуск проходит без происшествий, Кор послушно держит голову перед собой. Хотя на мгновение ко мне закрадывается мысль, что он и вовсе зажмурился. Спрыгнув в траву, оглядываюсь, вспоминаю прогулку с Ламой, когда он показывал, что где находится.
–Туда.
Кор шумно спрыгивает и догоняет меня. Вместе пересекаем лужайку, где начинаются приготовления к розжигу ночных костров. Возле них до самого утра просидят дежурные – на случай непредвиденных обстоятельств. Конечно, несколько человек не смогут противостоять нападению. Но для подобного случая предусмотрена особая сигнализация: множество верёвок, расходящихся во все концы лагеря. Дёрнешь одну – вся система приходит в движение. Главное – запомнить обозначение сигналов, чтобы не ошибиться местом происшествия.
Лама сказал, дежурным редко бывает скучно: всегда находится кто-то, готовый скоротать ночь за беседой с ними. Одних мучает бессонница, других кошмары, а есть и просто романтики, видящие в этом целое приключение.
Медпункт, в отличие от большинства местных построек, не укрывается ни в кустах, ни на верхушке дерева. Это уютный маленький домик с окном шириной почти во всю стену, отчего внутри светло и спокойно. В нём как раз помещается несколько кроватей, высокая стойка с полками, на которых лежат лекарства, стол и табурет. Табурет этот постоянно кочует от стола до кроватей, между лесным доктором и посетителями идёт вечная борьба за сидячее место. Сейчас в домике многолюдно. Кроме доктора – того самого парня, что осматривал мою руку в первую ночь – и спящей девушки внутри и около входа теснится человек десять. Всем любопытно, кто она – очередная новенькая. Кор не без труда проталкивается до кровати, оглядывается на меня.
–Мира? Хотя удивляться нечему: как и ты на рожон постоянно лезла. Думаю, мы не ошибаемся в предположениях.
