–И что?– спрашивает девушка.– Что я должна увидеть тут?
–Наоборот. Должна не увидеть.
–Не понимаю.
–Помнишь первый поход в зоопарк?– поясняю я, чувствуя, что она начинает закипать.– Когда звери взбесились. Тик остался их усмирять. И его ранили.
–Шрам!
Кит хватает руку Марка, несколько раз проводит по ней пальцами.
–Поразительно,– потрясённо бормочет она.– Он не мог сойти так быстро, просто не мог! Стэл ведь наложил швы и запретил снимать повязку ближайший месяц. А теперь… я не понимаю.
Лама жестом приказывает мне молчать: теперь его черёд.
–Нам в самом деле есть, чем поделиться с тобой,– последнее слово он произносит с особым нажимом.– Покаяться тоже. Но есть новости, которые не могут ждать. Мы спешили, как могли. Пожалуйста, скажи всем, чтобы они разошлись. Либо уйдём мы – вместе с тобой. Разговор не для чужих ушей. Точнее, не для неподготовленных,– поправляет он сам себя.– Чужих у нас, понятное дело, нет.
Прищурившись, девушка смотрит на него снизу вверх. Нервно теребит пуговицу на груди.
–Хорошо,– решает она через несколько минут. Любопытство всё же берёт верх над сомнениями.– Но я буду с оружием. Вы трое передо мной, в пределах видимости. Никаких фокусов. И двоих,– кивок в сторону ребят из лагеря,– Беру с собой. Стоять они будут далеко, ничего не услышат. Но для выстрела расстояние не помеха.
Совсем скоро кроме нас среди деревьев никого не остаётся. Ребята, охраняющие Кит, тоже растворяются среди стволов. Маскирующая одежда сохраняет их невидимость. Наверно, именно поэтому мы не заметили никого при приближении к лагерю и позволили застать себя врасплох.
–Тика нигде не нашли. Но и это не он, если верить вашим словам и моим глазам. Я не просто жду объяснений, я их жажду.
Мы устраиваемся на траве. От земли уже идёт холод: осень и вечер близко. С наслаждением кутаюсь в тёплый свитер: рюкзак я всё-таки заполучила, хоть и не без труда. И теперь вновь запускаю руку внутрь. Пришла пора раскрывать карты.
–Загадка переговорника не давала мне покоя,– начинает Лама, беря протянутый мной прибор.– И возникшие догадки не радовали. Вариант, что подарок от городских, откинул сразу. Не в их стиле. Для бомбы слишком мудрено, а другого от них не дождёшься. Из наших тоже никто не мог. Оставалось только одно.
Он тянется к шнуровке ботинка, но на полпути замирает, решив на этот раз ограничиться словами.
–Да, я заблудший. Здесь ты права. И я, и он. Но Сель не виновата. Она родилась в Городе и жила там до момента изгнания. И в лесу мы подобрали её совершенно случайно, ей просто повезло. Я и сам усомнился в один момент, но моим словам есть подтверждение.
–Какое же?
–Всему своё время. Давай я расскажу по порядку,– Кит не возражает, и он продолжает рассказ.– Я родился там и жил, не помышляя о бегстве. Не достигшим совершеннолетия запрещалось самостоятельно покидать пределы здания. С раннего детства предупреждали нас об опасностях, грозящих снаружи.
Я хмурюсь. Вновь не даёт покоя та же мысль: подобные порядки практически копируют те, что в Городе. Это не может быть случайностью. Но для чего копировать порядки того места, откуда тебя изгнали? Если не ошибаюсь, не мне одной не нравились подобные запреты.
–У нас не было окон, и на улицу я ни разу не выходил, но твёрдо знал о трёх главнейших опасностях. Лес и дикие звери, обитающие в нём. Закрытый завод и заражённый на несколько километров вокруг воздух. Город с множеством людей, ненавидящих нас. Но если от первой защитит оружие, а от второй шлем, обеззараживающий воздух, то перед третьей проблемой мы бессильны. Наставники говорили – мы изгои. Поначалу все мы допытывались, в чём причина. Но тайна открывалась только по завершению ученичества – при вступлении в совершеннолетие. То есть в девятнадцать лет.
–А почему нельзя сказать раньше?
–Видимо, нас хотели в достаточной мере подготовить,– пожимает плечами Марк, внимательно слушающий Ламу.– Покидать дом разрешается с семнадцати лет. Но это очень редкие вылазки и обязательно с сопровождением. Мне повезло: уже этой весной я побывал в Городе.
–В Городе?– переспрашивает Кит.– Но зачем, если это настолько рискованно?
–Я не знаю,– снова жмёт он плечами.– Настоящая цель известна только тем, кто давно оставил ученичество за спиной. А я наблюдал, привыкал,– Марк нервно теребит застёжку на комбинезоне.– Нас было трое на обучении. Они старше меня, вот-вот девятнадцать должно исполниться. Это я подговорил их пробраться в поезд. Мы хотели просто прокатиться! А потом увидели спящую девушку, я… Прости, Сель, я правда дурак, не знаю, что стукнуло в голову. Я люблю рисовать и таскаю с собой мини-палочку для создания татуировок. Мы так и не признались потом, что натворили, нам и без того влетело за самовольство.
–Мальчишки,– фыркает Кит.– Какие же вы ещё мальчишки.
–Я жил так примерно до одиннадцати лет,– вновь берёт слово Лама, пропуская замечание Кит мимо ушей.– И остался бы там до сих пор. Но однажды услышал разговор. Я не был готов узнать то, что узнал. Хотя, если честно, узнал не так и много, мне открылась лишь малая толика правды. Но хватило и этого. Нет,– предупреждающе вскидывает он руку.– Не спрашивайте. Возможно, я не открою этого никому, никогда. Суть в другом: мне стало страшно оставаться там дальше. Отчасти потому, что могли догадаться, что я в курсе некоторых вещей, о которых почти никто не знает. Отчасти из-за того, что о них узнал. Но я понимал, что так просто не выбраться, нужен план. Я пытался проникнуть в закрытые для свободного посещения комнаты, думая, что там может храниться информация, которая поможет улизнуть. Что-то вроде планировки здания. Но нашёл совсем другое.
Он хмурится, вспоминая один из множества оставшихся за спиной дней. Лоб разрезает морщина, подходящая больше пожилому мужчине, чем семнадцатилетнему парню.
–По-моему, это было на нижнем ярусе. По крайней мере, дальше подъёмник не спускался. Прежде я никогда не был там. Двери, разумеется, были закрыты, поэтому я выбирал только те, где нужно вводить код. Ключ достать было невозможно. Я поджидал, когда кто-то пройдёт, отслеживал комбинацию и заходил. Не всегда правильно запоминал с первого раза, но в итоге попадал практически в любое место, куда хотел. Здесь я прождал три дня.
–Ты три дня сидел в коридоре под дверью?
–Нет, конечно,– Лама кривит губы в подобии улыбки.– Я не мог исчезать надолго, не вызывая подозрений. Не забывай, у нас ведь шло обучение, свободного времени оставалось не так много, как хотелось бы. А ночью на двери комнат устанавливали защиту. Чтобы не заблудились, отправившись бродить по зданию. Мы ведь были детьми, любопытство никуда не денешь.
Не знаю, как Кит, но мы с Марком отлично понимаем друга. Марк и сам недавно жил в тех же условиях, а я никак не могла забыть его слова о том, что здание на двадцать семь этажей уходит под землю. Целых двадцать семь! В Городе в моей зоне не встречалось ни одного дома выше девятнадцати. Да и в коридорах, по которым меня водили, немудрено заблудиться, их переплетения напоминают лабиринт.
