Колонна идёт шаг в шаг. Впереди затылок с тёмной кисточкой волос, сзади в шею горячее дыхание. Шаг на секунду сбивается: мне наступают на пятку. Шиплю, но не оборачиваюсь. В ушах наушники, в них монотонный голос учителя. Он рассказывает не про то, как красиво осенью это место, как шуршат под ногами листья, как рассыпаются они, если сжать в ладони. Не про озеро в нескольких километрах отсюда, не про закатное небо, отражающееся в нём. Не про ветер, свистящий за воротом, когда едешь в открытом вагоне, перевесившись за борт. Не говорит этот голос, какие вырастают зимой сугробы, что лёд на озере очень крепкий, с мелкими трещинами и скользит под ботинками на толстой подошве. Он не знает, каково это, он никогда не видел.
–Опасность за пределами Города подстерегает на каждом шагу. Если по воле случая вы окажетесь в лесу, не вздумайте рвать с кустов орехи и ягоды. Не пейте воду из водоёмов и ручьёв, встречающихся по пути.
Каким образом кто-нибудь из нас может оказаться в лесу? И, кроме того, голос в наушниках врёт. Пусть он и прав в том, что не стоит бездумно тянуть в рот всё, что видишь. Но зачем нас обманывают, говоря, будто мы сейчас глубоко в лесу? Снаружи, за узкой лесополосой, поле и Город. Тоннель начинается в трёхстах метрах от одной из станций. Везли нас окружными путями, сделав крюк, сначала удаляясь от Города и приближаясь после к нему с другой стороны, растянув пятнадцатиминутную поездку на полтора часа. Догадывается об этом кто-нибудь, кроме меня?
Пробив толстое, не меньше метра, стекло, можно выйти наружу и дойти до окраинных домов задолго до темноты. В нескольких метрах в сторону от входа лесной патруль. Охрана и здесь, впереди и позади, контролирует движение в тоннеле. Несколько сотен шагов по прямой – и мы почти в поезде. Почему же я боюсь?
Страх впитывается через поры на коже. Он повсюду. Во взглядах, в дыхании, в размеренном движении рук и ног, в каждом подъёме грудной клетки, в невидимых отпечатках ступней позади нас. Он растекается с кровью по телу: к пяткам, в каждый палец, застывает в ногтях, повисает на кончике носа, тенью ложится на солнечное сплетение. Гулко отдаётся в ушах, многократно повторяя каждое слово.
–В лесу нет друзей. Любой зверь видит в вас добычу. Он без промедления готов наброситься и растерзать.
Колонна вновь сбивает шаг. Хватаюсь за чьи-то плечи, чтобы не упасть. Глаза неотрывно смотрят в сторону леса. Кто-то выбегает из-за деревьев. Останавливается, растеряно оглядывается по сторонам, так смотрит на стеклянный тоннель, как будто ожидал увидеть себя в другом месте. Снаружи, с обратной стороны, тоннель смотрится неуместно, он лишний, его не должно здесь быть. Нелепое громоздкое сооружение. Тот, кто снаружи, запоздало задирает голову. Ищет камеры слежения?
Часто моргаю. На мгновение кажется, будто мои глаза смотрят сюда снаружи. Но это не я. Я стою внутри, прижавшись носом к стеклу и надышав на него облачко пара. По ту сторону, в каких-то десяти шагах, парень. Он смотрит на нас, мы, больше сорока пар глаз, на него. Как он умудрился выбраться? В этом тоннеле две двери: вход сзади и выход впереди. Он не мог, не мог! Значит… Он не из нас? Губы шевелятся. Мы не слышим голос, его невозможно услышать: толстое стекло не пропускает звуки. Пытаюсь научиться читать по губам. Получается странный набор из гласных: длинное о, затем и. Помогите? Он оборачивается, шагает назад и падает, оступившись. Не нужно уметь читать по губам, чтобы понять, что он кричит. От страха.
Меня отталкивают от перегородки.
"Пожалуйста, пусть мне это снится! Пусть это сон, пожалуйста, это сон!"
Я не знаю, кто это, я не видела этого зверя на картинках. Серый, всклокоченная шерсть на загривке, слюна капает из раскрытой пасти. Справа раздаётся непонятное слово "волк". Так называют это существо?
–Беги!– орёт кто-то рядом.
Он не слышит нас, как и мы его. Бежать – куда? Мощные длинные лапы готовы к прыжку.
Встаю на цыпочки, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Спины и головы, светлые, тёмные, лохматые или причёсанные. А потом впереди кто-то кричит:
–Смотрите! Смотрите же!
–Это не охранник!
–Кто это?!
Потом мне рассказали, как из леса выбежал человек. Он не был похож на охранника. Чёрная обтягивающая форма, на голове шлем с чёрным стеклом. Тяжёлые ботинки на шнуровке. И оружие – не громоздкий длинный ствол, а маленький, по ладони, пистолет. Он на бегу несколько раз выстрелил в зверя. Нагнулся, подхватил мальчика, практически на себе потащил к деревьям. Кто-то говорил, что их отход прикрывал ещё один человек, практически неразличимый среди стволов.
Но всё это потом. Опомнившись, охранники теснят нас к выходу. Никто не замечаем, что переход сокращается в несколько раз, что поезд, в который нас затолкнули, идёт так близко к Городу. И я не замечаю. Меня трясёт. Не от страха – это какой-то детский восторг. Всё это правда! Монстры существуют, значит, где-то должен быть и заброшенный город. И кто этот мальчик? Внутри зреет решение, наливается уверенностью, как виноградная гроздь соком. Я должна вернуться в лес. Я позабочусь о своей защите. Раздобуду оружие, придумаю, как укрыть тело от укусов и ударов. И шёпот одноклассников о лесных чёрных людях делает моё решение непоколебимым. Я найду этих людей, чего бы мне это ни стоило.
Эрик озадаченно смотрит на меня.
–Хочешь сказать, ты знаешь, кто виноват в последних смертях? Ты видела убийцу тех охранников?
–Верно,– киваю я.– Скажи, ты слышал что-нибудь о волке?
–О волке?– он непонимающе хмурится.– Это дикое животное. Раньше они жили в лесах. Но мы много лет не ходим туда, их давно никто не видел. Подожди… Ты не хочешь сказать…
–Да.
Перед глазами снова оскал, белые клыки, всклокоченная шерсть. Что с теми неизвестными из леса? Выбрались ли они?
–Ты знаешь, сегодня день школьной экскурсии. Мы шли по туннелю, как и всегда. А потом…Этот мальчик, я не знаю, кто он. Никто не знает! Он выбежал на поляну с другой стороны стекла. А потом этот зверь. Мы думали, это конец!
–Сель, если тебе страшно, не надо об этом. Я понял, что ты хочешь сказать. Не надо.
–Нет же! На поляну выбежал ещё один человек. В чёрной форме и в шлеме. Он несколько раз выстрелил и спас его. Он ранил или убил того зверя. И помог добраться этому парню до деревьев,– я боюсь, что Эрик перебьёт меня, и говорю всё быстрее.– Он увёл его, а среди деревьев их ждали другие. Один или несколько – не суть. Я знаю, ты очень не любишь такие разговоры. Но, Эрик. Пойми. Там правда есть люди. Никто не знает, насколько широко раскинулся лес. Километр? Тысяча? А что, если за ним другой город, как наш? Не зря ходят легенды. И чудища, о которых рассказывают помешанные, могли оказаться теми же волками. И если в лесу водятся волки, наверняка есть и другие звери. Что мы вообще можем знать, не ходя туда? А что, если много лет назад была война, потому нам и запрещено переходить туда? Ведь могли разделить территорию. Или изначально были разными странами.
