Впервые с момента моего изгнания мы меняемся ролями: теперь и мне известно что-то, о чём не слышал даже всезнающий Лама. Он выглядит настолько потерянным, что даже не спорит. И уже через полчаса мы почти готовы вновь покинуть лагерь: подавленный, Лама теперь не сопротивляется предложению, которое выдвинула Кит. Мне предстоит знакомство с очередной тайной лесных. Откроется ли она?
Кто-то тихо произносит моё имя. Оборачиваюсь. Мира. На её лице странная смесь отчаяния, вины и решительности. Девушка тянет меня в сторону и боязливо озирается.
–Это меня ищет охрана.
Лама и Марк, который вызвался идти с нами, вопросительно посматривают в нашу сторону. Они не слышат слов Миры: она успевает увести меня на несколько шагов в сторону и говорит так тихо, что шуршание ветра в траве заглушает её голос.
–Они за мной приходили в лагерь,– продолжает девушка, не отпуская мою руку и сжимая её всё сильнее с каждым последующим словом.– Меня не сразу изгнали. Вернее, не изгоняли вообще. Всё время после расформирования класса и до появления здесь я провела в каком-то испытательном центре.
Чья рука дрожит – её или моя? Я понимаю гораздо больше того, что хочет сообщить Мира. Не пройди я через нечто подробное, любой, даже самый подробный рассказ не заставил бы меня испытать то, что чувствую сейчас. Ужас, животный ужас. И холод, иголочками расходящийся по коже. И вновь это ощущение полной отрешённости и невозможности управлять собственными мыслями и действиями. Но я смогла перебороть подчинение. А могла ли Мира?
–Вижу, ты понимаешь, о чём речь,– совсем убитым тоном произносит она.– Значит, я не ошиблась с выбором. Ты не выдашь меня.
Это не вопрос – утверждение. Но даже не испытав на себе подчинение, я не рассказала бы никому о том, что услышала сейчас.
–Только один вопрос,– торопливо шепчу я, потому что время на исходе: Лама стучит согнутым пальцем по запястью, намекая, что я задерживаю выход.– Что могло заставить их зайти так далеко в лес? Что тебе известно о них?
Мира так резко меняется в лице, что мне становится не по себе.
–Не спрашивай об этом, Сель. Я не желаю тебе зла. Ни тебе и никому другому. Моё появление здесь было ошибкой. Ни Тик, ни другой парень не должны были пострадать. И чтобы подобное не повторялось, я иду с вами. И это не просьба,– она качает головой.– Прошу только об одном: не говори никому настоящую причину моего ухода.
Она отпускает мою руку и первая уходит вслед за Ламой и Марком. На спине рюкзак, на голове тёмная повязка поверх волос. Я растираю покрасневшие пальцы и растеряно бреду за ней.
-Да что с тобой, Сель?
Лама ждёт, пока мы с Марком нагоним его.
–Ты сама не своя весь день.
Он хочет что-то добавить, но переводит взгляд на Марка и молчит. Тот выглядит немногим лучше меня: мрачнее тучи и взгляд отсутствующий. Подозреваю, что он пошёл с нами, желая отомстить: Тик так и не пришёл в себя к моменту нашего ухода. Стэл сказал, что выживет. Надеюсь, он прав.
Лама смотрит за мою спину и тоже мрачнеет. Нельзя сказать, что он обрадовался, когда Мира сообщила о своём намерении составить нам компанию. А когда спустя час из кустов вдруг выскочил Кор… Сначала он едва не завернул всех обратно. До сих пор не понимаю, почему ему это не удалось.
–Сложное лето выдалось,– наконец отвечаю я. За спиной раздаётся сдавленный смешок.
Вскоре Лама не выдерживает.
–Привал.
Он первый кидает свой рюкзак в траву. Ещё не вечер, даже не темнеет, но никто не спорит: состояние у всех подавленное. Не сговариваясь, мы с Ламой отправляемся собирать основу будущего шалаша – прочные палки и еловые ветки. Прошлое совместное путешествие выработало привычку не расслабляться, пока не приготовишь ночлег. Но Марк отправляет меня отдыхать, заявив, что они и сами прекрасно справятся.
–Ты и в самом деле сегодня другая. Не знаю, что тебе сообщила Мира, но разговор, уверен, был не самый приятный.
Какой же он проницательный. Но я лишь неопределённо пожимаю плечами. Это не моя тайна. И пусть расценивает, как хочет.
Разыскав Ламу, выпытываю у него график дежурств. С трудом верится, что наконец-то получится выспаться: сегодня не мне стеречь ночной покой. Даже не поужинав, устраиваюсь в шалаше, где запах хвои смешивается с древесным запахом. И мгновенно засыпаю, стоит щеке коснуться рюкзака, подложенного вместо подушки.
Кто-то шевелится под боком, тёплый, сонный. Звенят приглушённо сверчки. В шалаше темно и душно: успели надышать за ночь. Еще не утро, светать, наверно, начнёт часа через два. Переворачиваюсь на другой бок, а сон не идёт. На душе тревожно. В голове по кругу тяжёлые мысли. Разумом понимаю, что нельзя поступить так, как просит сердце, но сердцу не прикажешь. Я упорно глушила в себе чувства последние месяцы, но теперь…
Привстав, я укрываю Миру, сбросившую с себя во сне кофту. Руки у девушки холодные. С другой стороны от неё Кор. Хмурится во сне, между бровями глубокая складка. Осторожно, чтобы не потревожить, выползаю наружу. Марк шагах в десяти – смутный силуэт, прислонившийся к такому же силуэту-стволу.
–Привет.
Трава мокрая: на ботинках то ли роса, то ли капли прошедшего дождя. Марк стоит, съёжившись. Замёрз? Заметив меня, кивает, пытается улыбнуться. Кажется, он не спал всю ночь. Даже в темноте заметна его усталость.
–Ты чего встала? Утро ещё нескоро.
–Не могу,– признаюсь я.– А где Лама? Я думала, вы вместе.
–Минут двадцать назад ушёл. За завтраком.
Я киваю. Нельзя придумать ничего глупее ночной охоты. Верная смерть. Но Лама есть Лама.
–Хочешь, подменю? У меня есть оружие,– демонстративно хлопаю себя по карману.– Тебе тоже не мешает отдохнуть. Нам ещё дня полтора идти при самом лучшем раскладе.
Лама и сам не знает точно, сколько займёт путь до Города. Всё дело в охране. Защитный периметр непостоянен, каждый день посты расставляют по новым точкам. Возможно, придётся ждать, пока появится возможность пройти.
Марк виновато качает головой.
–Не могу. Закрываю глаза и как будто снова вижу всё это,– его передёргивает.– Не знаю, может, лучше мне вообще было не пытаться увидеться с братом…
Моя беда в том, что про себя я точно знаю, как лучше. Как правильней. И от этого гораздо больней.
–Я чувствую себя виноватым в том, что произошло. Кто его ранил? Зачем? А если это моя семья из мести? Шли следом, но перепутали и едва ли не убили другого?
Его голос срывается от волнения и готовых прорваться слёз.
–Марк,– я старательно подыскиваю слова, готовые успокоить друга, но найти их сложно.– Твоя версия похожа на правду, и всё-таки это не так. Заблудшие в самом деле могли отправиться за нами,– но совсем по другой причине, добавляю я про себя.– Но скажи, как в таком случае они оказались на другой стороне лагеря, если всё время следили за нами? Ты оставался на виду, ничем не защищённый. И потом, ранили не только Тика. Напали ещё на одного человека. Думаю, здесь дело в другом.
