– Тётушка Еталпын, люди говорят, ты знаешь столько историй, что и трёх жизней не хватит, чтобы все их пересказать, – робко начал кто-то из нас, отхлебнув из кружки горячего чая, – мы пришли издалека, чтобы услышать какую-нибудь древнюю красивую легенду.
– Значит, из любопытства пожаловали. – Кряхтя, она уселась на своё место и снова задымила трубкой. – Что ж, пододвиньтесь к огню, сядьте в круг и приготовьтесь слушать. Расскажу я вам одну историю про очень любопытных людей. И про очень большую любовь. История эта приключилась на нашей земле, которую великий ворон Кутх достал когда-то со дна глубокого океана. Грустный у неё конец или нет – решать вам. Только помните, что всё, о чём я вам сейчас поведаю, – чистая правда.
II
Давно это было. В те времена на нашей земле стояло грозное царство вулканов и бурлящей воды. Низкое небо, ошпаренное кипящими гейзерами, будто потрёпанная простыня, висело над чёрными вершинами вулканов, дрожа и покачиваясь на холодном ветру.
В том царстве жили злые духи, и было их числом поболе, чем звёзд в самую чёрную ночь. Со своим вожаком хромым Нинвитом много горя принесли они земле Кутха и её обитателям.
Духи жили в дымящихся горах, внутри которых стояли огромные каменные котлы. В тех котлах варилась густая тягучая лава. Закипая, она, словно огненное молоко, поднималась всё выше по жерлу вулкана. Наконец, шипя и искрясь, лава проливалась за края огнедышащих гор и смертоносной рекой неслась до самого океана, сжигая всё на своём пути. Только чёрные потёки золы и пустынные поля пепла оставались на стонущей от боли земле.
Над долиной дымящихся гор не летали даже самые смелые птицы. Звери в панике убегали прочь, едва почуяв тяжёлый запах дыма и кипящей лавы. Не бывал в том царстве и человек. Старики строго-настрого запрещали молодым даже смотреть на чернеющие вдалеке вершины вулканов. Немало храбрецов, ослушавшихся наказа старших, погибло на подступах к парящим землям.
В те времена наши предки селились на берегах бурных рек и у самого океана, куда не дотягивались острые языки лавы. Но и у воды не было людям покоя. Поднимаясь высоко в небо и кружась над долиной, злые духи заваривали в вулканах такой крепкий ветер, что, как только его спускали с привязи, он с грохотом бросался на человеческие стойбища, ломал яранги и переворачивал рыбацкие лодки.
Боялись люди и большой воды. Словно запылившееся покрывало, хватали духи океан с одного конца и, хорошенько встряхнув его, насылали на другой берег громадные складки волн. Одна за другой они набрасывались на берег и слизывали с земли всё, что там было, оставляя лишь чёрный песок да пучки морских водорослей.
Стая Нинвита умела даже раскачивать землю, будто детские качели, и тогда только добрые духи могли спасти людей от гибели.
Однажды ранним утром в последний месяц снега потихоньку начинался самый обычный день. Безмолвная земля была наполнена предрассветными снами, разноцветными и счастливыми. Любившим покушать снилась копчёная рыба и корзинки со спелыми ягодами. Тем, кто предпочитал побольше поспать, снилось, как сладко они спят. Молодые девушки видели во сне прекрасных и смелых парней из соседних стойбищ. Рыбаки грезили о богатом улове. Только в одной яранге уставшая мать под скрип люльки всё не спала и тихонько пела маленькому сыну тягучую и сладкую, как мёд, колыбельную. Едва она закончила петь, как в долине дымящихся гор проснулся хромец Нинвит. На всей Камчатке ему одному никогда не снились сны, поэтому он пробуждался самым первым. Вот и теперь Нинвит проснулся на дне вулкана, долго чихал от собравшегося в носу пепла и наконец вылетел из жерла своего страшного жилища на улицу. Марая утреннее небо пепельными кляксами, он направился на высокое горное плато, где зимовало стадо диких оленей.
Ни добра, ни зла не ведали эти желтоглазые звери. Они лишь выполняли волю того, кто сможет схватить их за рога и оседлать. Серым густым облаком Нинвит опустился на спину самого большого и сильного оленя. Ухватившись за ветвистые рога, злой дух с силой пришпорил его, и громадный зверь, что есть мочи, помчался вперёд. Вслед за вожаком рванули остальные олени, поднимая снежную бурю. Мёрзлая земля застонала и закачалась под их копытами. Поползли повсюду кривые глубокие трещины.
Люди у океана проснулись, почувствовав, как знобит землю под ними. Зашипело, заволновалось пламя домашних очагов. Заскулили лайки у яранг. Сильнее прижались к важенкам разбуженные тонконогие оленята. Старый шаман Там-Там, закрыв глаза, вслушался в треск расходившейся по швам земли.
– Это хромой Нинвит уселся на спину громадного оленя и хочет раздробить землю на мелкие крошки, – тихо сказал он напуганным соплеменникам, прибежавшим в его ярангу, – только добрым духам под силу помочь нам.
Сидя на коленях перед домашним огнём, шаман запел ему одному известную песню. Он умыл своё лицо дымом костра, и огонь прочитал горе старика. Тогда тонкая, как нить шелкопряда, струйка белого дыма, запомнившая шаманскую песню, поднялась в румяное от зимней зари небо. Всё выше и выше тянулся дым от домашнего огня, и быстрый ветер, подхватив шаманский зов о помощи, разнёс его по округе.
Тем временем Нинвит всё безжалостнее пришпоривал оленя. Вожак стада задыхался под хромым злодеем. Всё шире по заснеженной земле расползалась чёрная паутина трещин. Но вдруг кто-то невидимый схватил вожака оленьего стада за рога и с силой осадил его. Огромный зверь заревел и с грохотом рухнул на землю. Подняв высокий столб снега, олень затих. Нинвит кувырком слетел с широкой спины поверженного зверя. Чертыхаясь и прихрамывая, он поспешил убраться восвояси. Потеряв вожака, стадо оленей замедлило свой бег, а чуть погодя и вовсе остановилось. Земля, как взволнованная в чашке вода, постепенно успокоилась и снова застыла на месте. Буря стихла, будто её и не было. Только лёгкий, едва уловимый утренний ветерок лениво бренчал на медных колокольчиках в людских стойбищах. На снежные шапки синих сопок легла розовая полоска холодного рассвета. Начался новый день.
Там-Там закончил песню и поднял морщинистое лицо от домашнего костра, который горел теперь ровным пламенем.
– Богатырь Узон снова спас нас! – Откинув полог яранги, Там-Там вышел на освещённый солнцем снег. – Нет границ у его доброты, как нет их у неба над нами. И пусть никогда не перестанут люди благодарить доброго духа за его смелое горячее сердце.
В тот день под звуки шаманского бубна, собравшись в хороводы, люди танцевали магические танцы во славу добрых духов, которые всегда приходили к ним на помощь. И только хромой Нинвит, не в силах взлететь в небо, ковылял по бесконечному снежному полю в сторону своей мрачной долины. Оставляя на снегу пепельные кляксы, он кричал в чистое утреннее небо страшные проклятия:
