Днепр – это не просто вольготное плавание вниз по течению. Там на волоках ждала караванщиков и обережников ладья «Лебёдушка», большое торговое судно купца. На нём Данила совершил своё первое путешествие на Север. Плавание на большой, ладно сработанной ладье отличалось от плавания на однодеревке, как езда на «Жигулях» от гонки на «Феррари». Другая скорость, другое восприятие реки – всё другое.
В прошлом году Путята, опасаясь мести Гуннара Скряги – нурманского купца, а по совместительству разбойника и викинга, – отправил «Лебёдушку» на салазках по снегу на территорию, контролируемую Новгородом, где месть Гуннара, который приходился вдобавок родичем Смоленскому наместнику, их бы точно не настигла. Путята, как выяснилось, ошибся, но суть дела не поменялась. Корабль остался нетронут, и как только вся история с Гуннаром Скрягой разрешилась, купец тут же отправил гонца на волоки с тем, чтобы «Лебёдушку» на салазках обратно откатили к нужным притокам Днепра. В Витебске гонец встретил караван и заверил, что «Лебёдушку» доставили в лучшем виде, с двумя другими большими кораблями Путяты.
Глава 5
Неожиданная встреча
От Витебска вверх по Двине караван шёл около полутора суток в приличном темпе. За напряжённую работу Путята отдарился на славу: нанял несколько воловьих упряжек, которые будут волочить сцепки однодеревок до волока из Двины в Днепр. Кроме того, купец, как оказалось, в Витебске оплатил твёрдое место в очереди на переправу, так что судам не придётся проталкиваться через русло, запруженное кораблями торговцев и просто шкуродёров, жаждавших сбыть свой товар чуть подороже. Их чинно, за княжеской ладьёй, как кортеж с мигалкой, проведут к волоку и в положенный срок переправят.
Двина была куда гуще заселена – по сравнению с Ловатью и Волховом, конечно, – и водораздел был куда больше, но зато его не затапливало по весне, а значит, в тех землях можно было устроиться куда комфортнее. Чем не преминули воспользоваться Клек, Шибрида, да и все остальные торговые гости. Путята, пока ждали переправы, выделил каждому сумму денег, которой хватило бы на то, чтобы отдохнуть и развеяться после трудного перехода.
Братья-варяги немедленно ушмыгнули в ближайший публичный дом. Нелегко им было плыть рядом с такой красавицей, которой жадный друг ещё и делиться не захотел, но они парни славные, им в любом городе никто не откажет.
Даниле никакой платной любви было не надо. Вдвоём с Уладой они отошли в лес подальше от шумного волока, прогуляться, ну и не только.
Найдя подходящую полянку, Улада расстелила покрывало на травке и стала не спеша развязывать пояс рубахи. Даниле нравилось за ней наблюдать, как она всё делает: чётко, уверенно. Во всём этом не проскальзывало ни намёка на рутину. Скорее, обстоятельность и серьёзный подход к делу. А что может быть серьёзнее и важнее, чем близость двух небезразличных друг другу людей?
Улада бросила поясок на покрывало, сняла ожерелье, схватилась за подол и ловко стянула рубаху через голову. Совершенно обнажённая, только обвязка на голове, она замерла перед Молодцовым. Не из кокетства, а потому что знала, что ему нравится на неё смотреть.
– Снять? – Улада коснулась височных колец.
Данила кивнул. Девушка, по-прежнему не торопясь, стала осторожно выплетать из волос большие серебряные кольца. Справившись с этой работой, она сняла замысловатый убор, ловко расплела косу и встряхнула длинными русыми волосами, которые тут же волной рассыпались по плечам и спине.
Улада была достаточно спортивной и фигуристой, чем изрядно выбивалась из стандартов здешней красоты. Клек часто говорил, что бабу ты должен чувствовать в кулаке, с какой бы стороны ни схватил. Тем не менее у Улады всё было при ней: широкие округлые бёдра, налитая, полная грудь, сейчас полностью открытая взгляду, подтянутый животик вздрагивал в такт возбуждённому дыханию. Что ещё поражало Данилу в Уладе, так это её чистая алебастрово-белая кожа. В его родном времени, где царила мода на солярии и похотливых мулаток, таких, наверное, и не встретишь.
Данила сделал шаг, оказался рядом с девушкой, схватил её за грудь, грубо, но ей это нравилось, ослабив хватку, он прошёлся пальцами по коже, соединил их щепотью на соске. Улада томно вздохнула, её любый был притворно груб, но думал о ней. Его ласки были точны и приятны, будто он читал мысли и точно знал, чего она хочет. Что это было – колдовство, чародейство, дар богов, девушка не знала, но ей было очень хорошо с Молодцом.
Данила покрутил между большим и указательным пальцем упругий сосок, набухший от его действий, вызвав этим новый стон Улады. Его спутница плавно опустилась на покрывало, потянула Молодцова за собой.
Данила встал на колено, внимательно оглядел девушку. Она откинулась назад, на руках, чтобы лучше смотрелись груди, а ноги сложила одну на другую, так что бы остался виден только треугольник волос на лобке.
Молодцов смело просунул ладонь между сведённых ног, секунда сопротивления – и женское тело поддалось мужской воле. Он повёл свои пальцы вверх, по нежной коже внутренней стороны бедра к манящему изгибу лобка. Ощутил ладонью жар и влагу распалённого лона под слабой защитой мягких волос. Данила стал нежно, но настойчиво водить ладонью по кругу…
– А давай выпьем мёду? – неожиданно предложил он и остановился.
Улада не выдержала, засмеялась. Ей встречались такие мужчины, которые любили мучить девушек не только силой, но и лаской.
– Это да? – уточнил Данила.
– Да, давай выпьем! – хрипло ответила девушка.
Он развязал пояс, снял с него деревянную фляжку, обтянутую кожей. Сам пояс с оружием положил здесь же, на будущее ложе любви, не дальше вытянутой руки, как учил Воислав. Сделал первый глоток и лишь потом протянул напиток девушке. Данила всегда был сладкоежкой и не упустил случая поддразнить Уладу. Она же дразнила его всё плавание. Почему ей можно, а ему нельзя?
– Скажи, что я хороша? – попросила девушка, приняв флягу.
– Ты восхитительна, – ответил Молодцов.
Лукавить не было смысла, ему нравилась его нежданная попутчица. И в данный момент особенно. Улада вся сейчас походила на натянутую струну, дотронься – зазвенит.
Она коснулась губами горлышка, сделала маленький глоток – и переменилась в лице.
– Откуда у тебя эта фляга? – ледяным голосом спросила она, так что у Молодцова мурашки по спине пробежали.
– Шустрик дал. Сказал, что по случаю отдыха Путята велел всем раздать лучший мёд. А что?
– Ты пил его, пока мы шли сюда?
– Ну так, сделал пару глотков. Так я не понял…
Земля вдруг ударила по коленям Молодцова:
«Ого, забористый, оказывается, медок», – подумал он от неожиданности и едва не повалился на покрывало, но головокружение не прекращалось.
– Сейчас-сейчас, подожди любый, – слышался где-то вдалеке голос Улады.
Нежные девичьи пальчики взяли Данилу за подбородок, вздёрнули вверх, сунули в рот комок чего-то.
