– Улада, Уладочка, – он ласково потряс девушку за плечо.
Та проснулась, будто и вовсе не спала, а ждала, когда её позовёт Данила. «А если и в самом деле ждала?» Молодцов не разговаривал с ней в последние дни, не знал, что сказать. А Улада молчала, как ей и положено, и не донимала мужчину лишними вопросами.
– Что такое, любый? – ткнулась она носиком в ушко.
– Киев скоро, я тебя привёз, как и обещал.
– Привёз, – проговорила Улада и замолчала, ждала продолжения.
– Теперь ты можешь идти, куда хочешь.
– Могу.
– А ты хочешь?
– Не знаю, нет, наверное. Молодец, с тобой мне так хорошо, так хорошо… Но ты ведь не возьмёшь меня в жёны?
– Думаешь, я тебе хорошим мужем буду?
– Ну, не в жёны так наложницей.
– Я так не могу, Улада, чтоб и жена, и наложница, да и не положено мне, я же вроде… христианин.
– Значит, не возьмёшь меня?
– Погоди, не в этом дело. Я… как тебе сказать. В общем, ты же заметила, что я не отсюда, не такой.
– Это трудно не заметить, Даниил, – Улада с улыбкой погладила его по щеке.
– Так вот… Куда ты согласна за мной пойти?
Девушка поднялась на локте, посмотрела очень серьёзно:
– За тобой, Даниил, я готова пойти куда угодно, только не гони меня.
Обережник провёл ладонью по пушистым русым волосам, пахнущим травами и полевыми цветами.
– Улада, я не могу тебе ничего обещать, потому что… не хочу причинять тебе трудности. И не хочу делать тебе больно. Мне очень надо закончить с одним делом. Не волнуйся, я не собираюсь никого убивать, мне нужно просто найти ответы, чтобы понять, как жить дальше. И после я смогу сказать, что ждёт нас. Вот, блин, накрутил тебе тут.
– Я верю тебе, – вдруг сказала Улада понимающе.
– Правда?
Девушка кивнула.
– Ну, тогда оставайся. Путята ещё много торговать будет по городам разным, езжай с нами. Летом ты нам в походах ещё пригодишься, кто же так вкусно готовить будет, а осенью всё решим.
– Хорошо, останусь. Вы же все без меня пропадёте, и вши вас в трюм утащат.
Улада чмокнула Данилу в нос.
– Хорошо, Уладка, что ты согласилась, – пробурчал рядом Шибрида. – Я к твоей стряпне уже привык. А сейчас будет вам миловаться. Собираться пора, в Киев сегодня прибудем.
И всё равно поутру торговые гости собирались медленно и вальяжно. Сказывалась близость конца путешествия и осознание того, что ничто не посмеет ему помешать. Не водится во владениях Владимира, на землях его Руси, разбойников.
«Лебёдушка» отшвартовалась от берега, когда ещё длинные тени могучих дубов и вязов падали во всю свою длину на речную воду. Немного заняло времени выйти на стрежень, а дальше быстрое течение само понесло ладью. Словно специально желая облегчить последний отрезок пути, подул северный ветерок. Поставили парус. Вёслами никто не работал – на кой? Появились первые рыбачьи лодки, затем встретились попутные купеческие ладьи, тоже идущие к Киеву.
Данила всё ожидал, когда же он увидит стольный город не как раб, а как свободный муж, а значит, сможет его разглядеть во всех подробностях. Лес сменили поля, вернее так – поле, степь, кое-где распаханная, на которой уже появились первые всходы.
Данила сначала подумал, что это какой-то странный лес растёт или роща, но по приближении он начал различать ровные линии построек. Это был город. На одном из высоких холмов, которые так часто встречаются на правом берегу Днепра, стоял деревянный кремль, детинец по-здешнему, обнесённый частоколом. Ниже виднелись дома, немаленькие, если судить издалека, тоже защищённые отдельной стеной. А ещё ниже, ближе к реке, весь холм устилали посады, как грибы на пеньке, – жилища простых бедных горожан. Южные окраины Киева упирались в резкие обрывы холмов, а вот против течения Днепра вдоль берега тянулись мелкие домишки, иногда стоящие почти у самой воды. Именно эти хижины первыми встречали путешественников с Севера. Молодцов вспомнил убогий план города, запомнившийся из школьного учебника, и понял, что через пару сотен лет эти кварталы назовут Подолом.
Последней стала видна пристань. Возможно, Данила отвык просто от больших городов, но ему она показалась просто огромной, заполненной небывалым количеством судов всевозможных размеров.
Началась обычная работа: пройти по фарватеру промеж других кораблей (что само по себе было не так-то просто), найти место для швартовки, дальше – уплата пошлин, торги с тиуном и выгрузка товаров. Путята сразу нашёл своих компаньонов и укатил с ними решать дела, прихватив с собой для солидности, а может, и для морального давления, Воислава и Вуефаста. За нанятыми грузчиками оставили присматривать младших обережников, а старшие, к которым неожиданно для себя теперь причислялся и Молодцов, остались не у дел и поэтому просто расселись по бортам, наблюдая за суетой на пристани и попивая прохладный (прямо из трюма) мёд.
Киев, как и Смоленск, да и практически все города, стоящие на Днепре, располагался на высоком холме правового берега. Чтобы достичь города или даже его пригородов, всем желающим приходилось совершать пешее путешествие в гору и тащить либо на себе, либо на лошади все свои пожитки.
Данила смотрел с палубы ладьи на десятки тянущихся вверх цепочек людей, и у него эта картина вызывала стойкие ассоциации с муравейником. Да, именно с огромным муравейником. А корабли кругом походили на больших многоножек, приручённых этими трудолюбивыми муравьями.
«М-да… не знаю, как муравьи, но здесь люди впахивают будь здоров. Никто ни о каком трудовом кодексе не слышал», – подумал Данила.
На самом деле «трудовой кодекс» был один – голод. И порой он наступал, несмотря на все старания земледельцев. А ещё долг: не смог выплатить заём – пожалуйте в холопы, а то и сразу в челядины, а из рабского сословия ты почти гарантированно выбраться не сможешь. Не хочешь работать, пожалуйста, но голод и долги с тебя спросят в свой срок. И это не считая войн и эпидемий.
Люди в древности знали, что такое труд. Данила не раз обращал внимание, насколько эргономично и просто делалась любая вещь, даже ювелирные украшения, с минимальным приложением сил и максимальной пользой. Дороговизна всех изделий происходила не от того, что люди в древности были тупые, а от того, что всё делалось примитивными орудиями труда. Попробуй перековать железяку одним только молотом в печи, которую накаляют кожаными мехами!
Поэтому, глядя на поднимавшихся на гору людей, Данила очень ценил время, когда можно вот так, с друзьями, спокойно посидеть и попить мёд.
Но просто сидеть было скучно, оттого и лезли в голову мысли о предстоящих делах.
– Клек, а Путята торговать собирается не только в Киеве? – спросил Данила у гревшегося на солнце и думавшего о своём варяга.
