Тот недовольно покосился на друга, усевшегося на сложенных тюках, вынул травинку изо рта:
– Конечно. А тебе что за дело? Мы, считай, всё лето будем бездельем маяться. Пока купец товар не сбудет, не сыщется нам работы. Только серебро тратить, – варяг мечтательно потянулся.
– Да так, интересно, по каким городам плавать будем.
– Тебе не всё равно, где мёд пить? А, погоди, понял. Кузнеца своего хочешь встретить?
– Какого кузнеца?
– Вот те приехали, распрягай!.. Кузнеца, по слову которого батька тебя к нам взял.
– Вакулу? – опомнился Молодцов. – А мы его встретим?
– Конечно, у Воислава с ним особый договор, так придёшь сам к нему. Не забудь подарок привезти, ты ему многим обязан.
– Это точно. Но я не только к нему собирался.
– А куда ещё?
– Да так, со знакомыми одними встретиться.
Клек, сощурившись, посмотрел на друга, но Данила не стал дальше развивать разговор, не хотелось ему: сегодня ещё предстояло нелёгкое общение, да и всё, что нужно, он узнал.
– А какой тут товар для боярина Серегея? – спросил он, глядя, как грузчики переносят мешки и связки шкур.
– Вон, видишь, на тюках пометка – сокол. Его знак, – ответил Жаворонок. – А что ты этим боярином так интересуешься? Который раз уже о нём спрашиваешь.
– Да он, наверное, услышал, что тот боярин христианин, – вмешался Ломята, который тоже отлынивал от дел, – и решил к нему на службу подрядиться.
– Ну а что, – в шутку ответил Данила, – мы, христиане, народ смиренный, беззащитный, нам вместе нужно держаться, чтобы нас не обидели.
Будто где-то далеко в воду обрушилась целая скала – это варяг захохотал:
– Что христиане робкие, я слышал, особенно императоры ихние. Но батька наш, и правда, зря голову не рубит. А вообще, ты верно сказал, – Клек обхватил за шею Молодцова, – братство и род – самое важное в жизни! Верно, Ломята?
– Ещё бы!
Оба обережника в подтверждение своих слов дружески саданули себя ладонью об ладонь. Звук раздался, как будто две деревяшки столкнулись – длани у гребцов мозолистые, набитые получше, чем у всяких там каратистов.
– Так что там с боярином?
– Нет его в Киеве, – сказал Скорохват, он стоял, одной ногой упираясь в борт и попивая мёд из чарки, взглядом искал что-то на причале. – Уехал к сыну старшему в уличскую землю. Осенью вернётся только. Вот тогда его сам увидеть сможешь. Путята к нему на подворье придёт новый ряд заключать, а после и вовсе можем с его кораблями через Пороги поплыть. Так что радуйся.
– Ага… радуюсь.
Если к Кумарю с его охотниками у Данилы практически исчезла злоба, то к боярину Серегею у него счёты остались. Конечно, он прекрасно понимал: где простой обережник, а где знатный боярин. Но Даниле хотелось хотя бы посмотреть в глаза этому боярину и спросить: «Что ж ты меня язычникам в жертву продал, падла, мы же всё-таки единоверцы?»
Правда, и такой вопрос к боярину, скорее всего, повлечёт весьма суровые последствия. Но это будет осенью, а пока…
– Путята и Воислав возвращаются! – крикнул Мал с кормы.
О, вот это дело! Сейчас в кошели обережников упадёт серебро и можно будет отправиться: кому-то в харчевню – мёд пить и девок щупать, а кому-то за солидными покупками, ведь он не один плывёт, а с девушкой.
Киевский торг очень сильно походил на смоленский: шум, толпа, крики зазывал, но отличался богатством и разнообразием. Уже пришли первые корабли с Юга, пробились сквозь пороги Днепра, поднялись вверх по Бугу и другим рекам, привезли драгоценные ткани из Китая и Персии и не менее дорогие пряности и благовония. Их-то и возжелал первыми купить Молодцов. Правда, стоило упомянуть ещё одно заметное отличие торга – кони. Подавляющее большинство покупателей перемещалось на своих двоих, но теперь и всадники встречались едва ли не каждые десять шагов, причём многие восседали не на перекормленных осликах, а на статных красавцах с атласными переливающимися боками.
Там, где торговали специями, народу было немного, зато дежурили аж три отрока вместе с гриднем. Улада выбрала один из лотков по только ей ведомым признакам. Специи лежали в маленьких, тщательно закрытых кожаных мешочках. Смуглокожий продавец с тонкими усиками назвал цену, и Данила выпал в осадок.
Но Уладка, умничка, потребовала дать понюхать один из мешочков – и началось действо.
«А из неё мог выйти неплохой купец!»
Рядились они с торговцем долго, сыпали незнакомыми терминами и названиями. Улада утверждала, что это вовсе не тот перец, который купец назвал, и запах у него не тот, и цвет, и вообще он разбавленный с примесями. Торговец, разумеется, возмущался, нахваливал товар, пару раз отпустил комплименты в сторону девушки, но, увидев нахмуренный взгляд Данилы, быстро свернул на правильный путь. Улада согласилась купить этот несчастный мешочек пряностей, сбив цену раза в три, но сумма всё равно оставалась заоблачной. Хорошо хоть Путята в который раз проявил ум и проницательность и выдал часть причитающегося охранникам мехами. Торговец специями согласился принять в уплату беличьи шкурки, а поскольку большая часть кораблей с мехами ещё не добралась до Киева, цены на них были очень даже приличные.
Дальше Данила с Уладой направились за тканями. Здесь никакого торга не было. Улыбчивый продавец, грек по виду, пригласил в свой магазин, представился Анастасием, по-словенски он говорил со странным акцентом – оказался родом из Тмутаракани.
В магазине Анастасия были расставлены рулоны всевозможных тканей. Улада наотрез отказалась покупать себе готовое платье, сказала, что сама сошьёт, какое надо, нужно только материал подобрать. То, как она выбирала ткань, можно было сравнить разве что с разминированием мины: девушка тёрла, проглядывала на свет, нюхала, даже пару раз коснулась языком понравившегося полотна.
Наконец выбор был сделан. Анастасий внимательно посмотрел на Уладу, потом на Молодцова – назвал цену. Улада предложила на четверть меньше, продавец согласился.
Возвращалась молодая пара не спеша. Данила по пути купил сладостей себе и Уладе. Ему захотелось побродить по Киеву, посмотреть на высокие рубленые терема, поднимающиеся над крепкими заборами, поглядеть на Днепр и бегущие по нему корабли со вздутыми парусами. К ладье подошли уже вечером, надо было узнать, где придётся ночевать – опять на ладье или уже в гостинице.
– Ну как, сходили, закупились? – по-простецки спросил Жаворонок.
Улада вместо ответа вытащила из котомки рулон зелёной ткани, шутливо завернулась в него, состроила глазки.
Немедля подошёл один из приказчиков Путяты, пощупал ткань, деловито спросил, где и за сколько купила. Девушка ответила, вокруг неё сразу собрался целый консилиум из любителей текстильного товара и принялся обсуждать соотношение цены и качества.
