Кормчий извлёк из мешка деревянное блюдо с красивыми резными ручками в виде оленьих рогов, наполнил мёдом, торжественно передал Воиславу, тот поднял её на уровень лба.
– За благой отдых, братья, чтобы мы с вами встретились на этом корабле в полном здравии.
Отпил, передал братину Вуефасту, тот тоже сделал глоток и отдал Шибриде.
Когда Данила попробовал мёд, то не чувствовал никакого отвращения, а наоборот, – странное единение с людьми, вроде бы чужими для него, но ставшими за долгий поход родными.
Отпив, он передал братину Будиму.
Глава 12
В гостях
Обережники после торжественного прощания с последующей попойкой стали на время свободными, но разлучаться не собирались. Кто-то, например Ломята, заключил новый договор с Путятой, пока тот будет торговать на Руси. Воислав так и вовсе поплыл на «Лебёдушке» до Вышгорода, а оттуда в Бродов, где у него имелись финансовые дела. Ну и Данила, не без умысла, напросился с ним за компанию, ведь где-то в тамошних лесах была его заветная полянка. А ещё в Бродове жил его друг – кузнец Вакула, которому Молодцов был очень многим обязан. Уладу он, разумеется, тоже взял с собой, не только чтобы не оставлять девушку в шумном Киеве, но и чтоб похвастаться перед Вакулой. Мол, видишь: твой друг не промах, какую женщину отхватил! Улада действительно могла стать объектом зависти, а вот что касается её статуса, Данила не решался называть её невестой или суженой, пока сам не определился со своим будущим. К счастью, волшебные слова «моя женщина» снимали все вопросы у любопытствующих и позволяли Уладе сохранить лицо.
Чтобы попасть в Вышгород, надо было подняться вверх по Днепру километров на десять и пройти где-то километр по одному из его рукавов. Там, на высоком холме, стоял любимый город княгини Ольги, насколько помнил Данила из истории. Вот уж действительно – высокая гора. Сейчас там заправлял боярин Блуд, но под присмотром людей Владимира, о нём тоже Молодцов читал много чего. Если вкратце, то был он редкой скотиной и предателем. Путята, который тоже имел дело с этим боярином, был полностью солидарен в этой оценке.
В Вышгороде разгрузились, затем купец остался на пристани, а «Лебёдушку» одолжил Воиславу, чтобы тот мог беспрепятственно доплыть до Бродова.
Обережники на ладье спустились вниз по Днепру на пяток километров, а затем поднялись вверх по Десне. Река петляла, как пьяный сноубордист, но Данила всё-таки узнал знакомые места, именно отсюда началось его прошлогоднее путешествие на «Лебёдушке».
Пришлось поработать вёслами против течения, но ещё до заката обережники достигли Бродова, стоящего, как и все здешние города, на холме.
На причале Воислав нанял повозку, нагрузил её несколькими мешками и отправился в путь, а с ним Вуефаст, братья-варяги и Данила с Уладой. «Лебёдушка» отправилась обратно, людей на ней осталось мало, но по течению идти – не велика тяжесть, а места кругом были спокойные.
Улада ехала на телеге, воины шли рядом – всё равно повозка тащилась со скоростью неторопливо идущего человека.
– А что в мешках? – решил поинтересоваться Данила; когда их складывали, звук раздавался нехарактерный. – Как будто камнями их набили?
– А сам как думаешь? – спросил старший брат-варяг.
– Не знаю, знал бы, не спрашивал.
– Руда, да не абы какая, а самая лучшая, из Вестфолда
[1], – гордо ответил Шибрида.
Что такое Вестфолд, Данила уточнять не стал, наверное, город какой-нибудь.
– Для Вакулы, наверное?
– Ещё бы! Каждый кузнец будет рад нашей северной руде.
– Давно, выходит, Вакула с нашим батькой торгует?
– Давно? Не знаю, на моей памяти мы первый раз руду привозим.
– А где же тогда он до этого железо брал?
– У кого покупал, не знаю, а обычно как все – собирал на болоте.
Про такой способ Данила слышал, но его сейчас интересовало другое:
– Не, я имею в виду, чтобы совсем настоящую руду, какую из гор добывают.
– Ну ты скажешь, братец, – усмехнулся варяг. – Где ты на Руси или среди данников Владимира горы видел?
Молодцов едва с шага не сбился. Вот это поворот, путешественник во времени, блин, простейших вещей не знает. Выходит, на Руси своих месторождений железа не было. Ближайшие горы, если не считать тех, что уже заняли соседи, только Уральские, но до них далеко во всех смыслах слова. Когда их ещё освоят!
– Шибрида, а объясни мне неумному, насколько лучше ваша руда той, что Вакула в болоте добывал?
– Ты себя помнишь, когда к Воиславу пришёл?
– Ну.
– Вот разница как между тобой сейчас и тобой тогда.
– Ничего себе! Настолько лучше?
– Ну, не лучше – чище, – вдруг поправил Клек.
– Верно брат говорит! Мне дед рассказал, что железо – это кровь земли. Зачем его перековывают? Чтобы из него негодь и труха вышла. Так же и воины ещё с отрочества перековывают себя, чтобы из тела и духа вся слабость вышла. В ком останется – тот в первом же бою сломается. Каждый, если хватит духу, может захотеть стать воином. Но руда, как и кровь, бывает разная. Чем чище она, тем легче кузнецу из неё выковать клинок. Чем крепче кровь и лучше род, из которого вышел отрок, тем легче ему избавиться от своей гнили и стать настоящим воином. Только клинок один раз выковать нужно, а человек каждый день сам себя ковать должен, иначе растеряет всю крепость свою и силу и проржавеет, что железяка в воде.
– Вот оно что, – заворожённо проговорил Данила.
– Да, вот ты, Молодец, в тебе видна хорошая кровь, но уж больно ты грязным куском руды нам встретился. Сейчас ты уже не такой.
– А какой?
– Ты как крица. Знаешь, что это такое?
– Слышал как-то.
– Это когда болотный самородок уже перековали и сделали железную заготовку, из которой добрый клинок может получиться.
– Спасибо! – ответил польщённый Данила и даже зарумянился не хуже девки.
Тем временем их путешествие уже близилось к концу. Вакула жил на отшибе за стенами города, поскольку вид его деятельности создавал немалую опасность пожаров. И кроме того – многие кузнецы слыли в народе колдунами или как минимум знакомыми с ведовством, а колдунов уважают, если они свои, но предпочитают держаться от них подальше.
Вакула встретил обережников у калитки своего подворья, со всей семьёй: двумя жёнами и четырьмя ребятишками – все пацаны, только один был заметно старше, считай, подросток, остальным было лет по семь-восемь. А ещё стояла одна девчушка лет тринадцати, смутно знакомая, но которую Данила не видел в прошлую встречу. Одета она была заметно беднее остального семейства, в дерюжное платьице, на голове – повязка зелёного цвета, только расшитая простыми нитками, а не бисером, и без серебряных колец. Прочие домочадцы Вакулы тоже не расхаживали в шелках и атласе, но носили одёжу из хорошо выделанного крашеного льна.
