Парни явно заинтересовались. Но общение прервал обвешанный с ног до головы оружием Кривой Руг.
– Братва! – входя в таверну, выкрикнул он. – Дело к вечеру, пришла пора проредить воров папаши Бро!
– У-у-у… – одобрили его слова бойцы. – Бей чёрную масть! Воров на сталь оденем!
– Полчаса на подготовку, и выдвигаемся! – продолжил Кривой Руг. – Старая гавань станет нашей!
Люди Одноглазого и наёмники принялись облачаться в доспехи и вооружаться, а мальчишки-дромы встали из-за стола и отправились куда-то наверх. На прощание Пламен повернулся к Штенгелю и серьёзным, совсем недетским тоном, явно вкладывая в свои слова какой-то непонятный смысл, сказал:
– Мы ещё продолжим наш разговор, Лысый.
На что капитану Штенгелю оставалось только согласно кивнуть.
9. Пламен
– Дети! – Голос нового учителя звучал звонко и разносился по учебному классу. – Внимание! Повторяем за мной алфавит! – Он сделал паузу и продолжил: – Альфа!
Все сто двадцать воспитанников приюта, которые находились в учебном бараке, эхом повторили за ним:
– Альфа!
– Что есть буква «альфа», дети? Это начало всей азбуки и сказано было богом Белгором: «Я есть альфа и омега всего сущего». Внимайте этому, дети, ибо невозможно постичь что-то, не зная изначальных истоков. Ещё раз!
– Альфа! – выдохнули мальчишки и девчонки.
– Хорошо, – одобрил учитель. – Продолжаем.
Перемены в приюте произошли через три дня после нашего набега на притон извращенцев. Резко и быстро.
Подъём никто не объявлял, но по укоренившейся за десять лет привычке мы проснулись как обычно. И когда вышли на построение, то обнаружили, что власть в приюте поменялась. Ни одного прежнего воспитателя и даже самой мадам Эры на территории не было. Они испарились вместе с вещами, словно и не было их здесь никогда. А новые воспитатели, все как на подбор подтянутые крепкие мужчины лет под сорок и три женщины, мало чем отличающиеся от них. Словно солдаты, они выстроились перед крыльцом, и вскоре появилась наша новая хозяйка.
Надо отметить, что впечатление она произвела странное. По крайней мере, на нашу тройку. С виду обычная добрая тётка, но если присмотреться, становилось немного жутковато. Такое ощущение, что ей настолько на всё плевать, что без разницы, улыбаться или убивать. Звенислав тогда так и сказал: «Думаю, что даже мадам Эра, по сравнению с этим чудовищем, невинный агнец». Мы с Курбатом были с ним полностью согласны и готовились к любому развитию событий.
Осторожность и внимательность – жизнь приучила нас к этому крепко, и мы всё время были настороже. Наше чувство самосохранения просто кричало о том, что беда ходит рядом, что не бывает так, всё плохо, а тут вдруг раз – и всё наладилось. Это может произойти с простыми людьми, но не с нами, не с приютскими детьми, выживавшими десять лет кряду в самых нечеловеческих условиях. И чем больше мы присматривались к нашим новым наставникам, тем больше находили в них странностей, а рукам хотелось зажать что-то увесистое и ударное, на всякий тревожный случай.
Остальные наши приютские уже на второй день восприняли все перемены как должное и были счастливы. О воспитателях молчу, воспитанники в них души не чаяли. Тем более новая мадам в первые же минуты знакомства объяснила, что герцог Конрад Четвёртый и верховный жрец Хайнтли Дортрас разобрались в том, что происходит в приюте. Поэтому на замену старому персоналу, ворам и негодяям, прибыли они, лучшие воспитатели детей в герцогстве. Оно-то, конечно, понятно, что разобрались. Вот только с детьми эти люди если имели раньше дело, то со своими. Да и то вряд ли. Видели мы сержантов Городской стражи, каждый год гоняющих своих новобранцев. Так нашим новым воспитателям эти ветераны и в подмётки не годились. Слабаки они, по сравнению с нашими попечителями и учителями. И это не домыслы, а факты.
Мы ждали, ждали, но неприятностей всё не было, а, наоборот, наступили очень даже хорошие перемены. Кормить стали отменно, при мадам Эре так несколько раз за все годы на столы накрывали исключительно по большому поводу или к празднику. Возобновилась учёба, каждый день мы шли в класс и занимались арифметикой, азбукой и даже рисованием. На работы в город нас уже не отправляли, а во дворе была построена настоящая игровая площадка. Всё как положено: качели, карусели и песочница для малышей. Благодать и рай на земле.
Два дня мы не выходили ночью в город: воспитатели не спали, и кто-то из них всегда находился во дворе. Однако на третью ночь решили рискнуть и посмотреть, что будет и как они на это отреагируют. И их реакция нас, мягко говоря, удивила. Когда мы, никого не стесняясь, отгибали доску забора и выбирались на улицу, здоровяк Ганс, дежуривший в эту ночь, просто отвернулся и сделал вид, будто в упор нас не замечает. Ладно, это можно списать на какую-то доброту отдельно взятого человека. Однако, когда ситуация с точностью до мелочей повторилась на следующую ночь, в которую дежурил воспитатель Лука, мы растерялись. Как такое возможно? Снова мы не понимали, что происходит, и это заставляло нас нервничать ещё больше.
Отставив непонятки в сторону, наша дружная троица продолжила заниматься своими ночными делами. Босяки к нам привыкли быстро, слушались беспрекословно, и зачастую мы просто бродили по окраинам города. Где-то по мелочи приворовывали, не без этого, конечно. Однако уже не для того, чтобы прокормиться, приютских харчей хватало с избытком, а для наших уличных «гвардейцев». В одну ночь ограбили парочку выпивох, во вторую – рыбную лавчонку, где днём хозяин крепко поколотил малыша-попрошайку. А потом повезло, наткнулись на мясника, который ранним утром решил раньше конкурентов сделать завоз свежего мяса в лавку. Стоя посреди улицы, мы перегораживали ему проезд, и дядька оказался догадливым. Сам, без единого слова с нашей стороны, мясник вытащил пять утиных тушек и отдал нам. Откупился.
Впрочем, всё это мелочи, и нам требовалось серьёзное дело. Как верно заметил один мудрый человек, «бедных грабить смысла нет – с них взять нечего». Поэтому была нужна достойная риска по-настоящему хорошая цель. В Белый город, по адресам, указанным в картотеке Гнуса, мы соваться пока не рисковали, а по окраинам состоятельные господа не проживали. Однако была мадам Эра, наша незабвенная и несравненная бывшая хозяйка. Пусть она отошла от дел приюта и нас никаким боком теперь не касалась, но мы были уверены, что такая тварь жить не должна.
Две ночи мы кружили вокруг её усадьбы, как раз неподалеку от лавки Толстого Петры. И к делу подошли основательно. Узнали все привычки местных стражников, время прохождения патрулей, какова высота забора, как зовут двух собак, карауливших дом мадам Эры, и даже кто является её любовником, а ещё с кем он спит помимо престарелой злюки. Всё было готово, продумано и просчитано до мелочей. Поэтому весь день мы мысленно готовили себя, что именно сегодня очистим мир от чудовища. От твари, которая продавала налево продукты, дрова, одежду и забирала себе всё, что шло на нас из казны. А из-за этого каждую зиму в землю подле забора зарывались детские тела.
