– Хорошо. – Штенгель раскланялся с нами, словно с дворянами, и, уже поворачиваясь к выходу, сказал: – Тогда завтра в таверну придёт ваш бывший воспитатель Лука, а с ним ещё два человека. Они будут вашими наставниками в изучении боевых искусств. Вы должны стать воинами и отомстить рахам за своих родственников и убитых сирот. Так сказал герцог Конрад Четвёртый. И так сказал верховный жрец Хайнтли Дортрас. В Штангорде эти слова больше чем писаный закон.
– Полковник, – окликнул я его.
– Да, Пламен? – Накидывая на плечи плащ, он неспешно повернулся в нашу сторону.
– Ты сказал, что до конца весны нам срок. А что будет летом?
Штенгель бросил одно слово:
– Война!
Полковник покинул таверну, и в полной тишине Дори Краб, за которым сентиментальности никогда не наблюдалось, задумчиво произнёс:
– Да, встряли вы парни. Куда катится мир? Не понимаю.
18. Пламен
Прошла ещё одна ночь, и, как обычно, во главе трёх десятков будущих воинов мы направились в таверну, где нас должны ожидать новые наставники. Опять над нами кто-то будет стоять – решили мы вчера, и это нам не понравилось, поскольку уже привыкли сами за себя отвечать. Однако, подумав, пришли к выводу, что всегда можно раскидать учебный процесс и повседневную жизнь по разные стороны баррикад. И необходимо перетерпеть какое-то время, раз это необходимо. Всё равно иного пути нет, раз бежать некуда.
В «Отличном улове» своих будущих учителей определили сразу. Поскольку кроме обычной публики в таверне находились только три человека, которых мы не знали. Точнее, двое. Ведь третьим был живой и абсолютно здоровый воспитатель Лука из приюта. Чудеса, да и только. Хоть образно, хоть реально. Вчера ещё он при смерти был, а сегодня сидит и завтракает.
Садиться за стол пока не стали, наша очередь вторая, когда бойцы Кривого Руга насытятся и разбегутся по делам. Поэтому через чёрный ход мы вышли на двор, а нашим наставникам я кивнул, мол, давайте за нами следом. После чего они оставили свой завтрак и вышли во двор.
Луку, как я уже говорил, мы знали. Типичный сержант, здоровый, морда кирпичом, руки как лопаты. Боец, одним словом. Второго определить можно было также без особого труда. Жрец Белгора, только они имеют право носить одежду с золотой каймой понизу одежды. А вот с третьим возникла некоторая неопределённость. Вроде бы воин, костяшки на пальцах набиты, походка упругая, взгляд внимательный и сосредоточенный. Однако длинные волосы на голове, субтильность тела, жёлтые модные ботиночки на ногах и мандолина за плечами выбивали его из этого образа.
«Ладно, еще разберёмся, кто таков», – подумал я.
Наши босяки приступили к утренней разминке, которой их научил ещё вор Лысый, преобразившийся в течение одной ночи в полковника Тайной стражи Штенгеля, а мы уселись на брёвна. Наставники подошли вплотную, и разговор начал жрец:
– Мир вам, мальчики.
– И вам, достопочтенный, – хором откликнулись мы.
– Я так понимаю, что это вы – Пламен, Курбат и Звенислав?
– Да, это так, достопочтенный, – ответил я. – Извините, не знаю, как вас зовут…
– Меня называйте просто достопочтенный Манфред. – Он помедлил и поправился: – Хотя лучше просто Манфред. Так как нам придётся много общаться, а время дорого, и не стоит привлекать к себе внимание.
– Сержант Лука, – представился наш бывший приютский воспитатель. – Временно прикомандирован для занятий по рукопашному бою.
– Джоко, бродячий бард, – отрекомендовал себя субтильный тип, красиво шаркнул ногой, ловко перекинул из-за плеча мандолину и, проведя пальцами по струнам, выдал начало весёлой портовой мелодии.
– А если серьёзно? – хмуро поинтересовался Курбат.
– Разведка. – Бард мгновенно согнал с лица веселье. – Кроме того, хороший фехтовальщик и неплохой наездник.
– Мощный состав, – сказал я, разглядывая наставников, и спросил: – Каковы ваши предложения относительно тренировок?
– Сначала вопрос. – Бард оглядел двор трактира. – Готовим только вашу тройку или всех?
– Думаю, нас и ещё десяток тех, кто постарше и покрепче.
– Думаешь или уверен?
– Сейчас разберёмся. – Я соскочил с бревна и направился к босякам, уже закончившим гимнастику и сгрудившимся в кучу.
– Становись! – выкрикнул Длинный Лога.
Толпа приобрела какое-то подобие неровного прямоугольника, каким мы строились в приюте, и, подойдя вплотную, я спросил:
– Кто с нами троими до конца пойдёт, до самой смерти? Поднять руки.
Никто долго не думал, и над головами поднялся лес рук.
– Опустить руки, – скомандовал я и, когда они исчезли, сказал: – По весне мы уходим из Штангорда. Но это не значит, что мы не вернёмся. И я знаю точно, что те, кто здесь останется, по-прежнему будут при Кривом Руге. Нам нужен только десяток. Длинный Лога, отбери парней постарше, и будьте готовы к жёстким тренировкам. Над остальными главным будет Квирин Игла. Разойтись! Всем в таверну на завтрак!
Вернувшись к брёвнам и примостившись на своё место, я спросил барда:
– Всё слышал?
– Слышал, – ответил он. – Сделаем так: делитесь на группы. С Курбатом и Звениславом по трое, с тобой четверо. Распорядок следующий: подъём и зарядка, завтрак, потом занятия, каждая тройка по своей программе, обед и занятия, ужин, занятия до отбоя. Только на уроки у достопочтенного Манфреда будете ходить втроём, остальным это ни к чему. График я составлю. В коллектив и ваши внутренние отношения лезть не будем. Так нам приказали.
– Жёстко, и получается, что свободного времени совсем не будет?
– Нет, не будет, но через полгода каждый из вас двоих наёмников уделает. – Бард ткнул себе через плечо пальцем в сторону таверны: – Из этих – точно.
– Это ты загнул, конечно. – Курбат не поверил барду.
А я, наоборот, был уверен, что так оно и будет.
– Время покажет, – сказал Джоко.
Первый день нашего обучения прошёл как-то безрезультатно, ибо время ушло на организацию. Курбат с Джоко направились за город арендовать конюшню и покупать лошадей. Звенислав и жрец Манфред, собрав всех ребят, ремонтировали наш дом и оборудовали что-то наподобие учебного класса. Мне и Луке выпало отправиться в квартал оружейников, нужны были учебные доспехи и мечи. Такое мне в радость, давно хотелось там побывать и присмотреться, что почём.
Квартал оружейников – это что-то! Множество зданий, мастерских, жилых домов, улочек и проулков, в которых продают, покупают и меняют только то, что ценно для воинов. Сотни лавок и магазинов. Но сержант Лука уверенно направился в один, и мне оставалось только идти вслед за ним. «У старого мастера» – так назывался магазин, куда мы с сержантом пришли.
– Это самый лучший магазин во всём квартале, – сухо бросил Лука, когда мы входили.
