– Джоко, – окликнул я агента, пристраивая Кызыл-Куша бок о бок с его кобылой.
– Да-а-а? – Джоко был спокоен и флегматичен.
– Признавайся, ты ведь бывал в этих местах?
– Бывал, – не стал он отрицать.
– Что о них рассказать можешь?
– Спустись на землю, – попросил Джоко, останавливаясь сам и спрыгивая в невысокую, по щиколотку только, густую и ровную травку.
Хм! Странная просьба, но я спустился и подошёл к нему. Джоко вынул широкий нож, встал на колено и начал срезать целые пласты травяного покрова. Вычертив окружность примерно метр на метр, он попросил:
– Помоги приподнять.
Ухватив вырезанный земляной пласт, я помог агенту откинуть его в сторону. Комель отвалился, а Джоко вошёл в круг чистой земли и поворошил её ногой.
– Смотри, – ткнул он носком сапога.
Я пригляделся. Металл блестит. Наклонился, ладонью провёл – точно металл, что-то наподобие стали, но совсем не проржавел, словно только вчера кто-то его здесь прикопал.
– И что это? – спросил я.
– А кто его знает? – пожал он плечами. – Мы сюда в экспедицию ходили, двенадцать лет назад, когда я стажёром в Тайную стражу пришёл. Искали развалины городов или ещё что-то… Однако ничего не нашли, только вот это, – Джоко кивнул на металл, – древние дороги.
– Это дороги? – удивился я.
– Они самые, и если на холм заехать, то можно видеть, как они между холмов петляют, трава над ними более низкая и цветность у неё другая. Что интересно, – Джоко вылез из ямки, – даже махонького кусочка с этого металла отколоть не смогли. Вот и представь себе уровень развития тех, кто их строил.
Меня это впечатлило, загадка древности, тайна. Если мы уцелеем в будущих испытаниях, надо обязательно заняться этим делом. Лишь бы было оно у нас, это самое будущее.
Агент тем временем взобрался на лошадь и продолжил:
– Между прочим, одновременно с нашей группой в этих местах и дромы работали, только сейчас вспомнил. И если память мне не изменяет, кажется, в разговоре с нашим старшим они поминали имя Буривоя из рода Арслана.
– Погоди-ка, – я взобрался на Кызыл-Куша, – ведь это…
– Да-да, отец вашего Курбата, начальник контрразведки каганата.
Больше на эту тему мы с Джоко не разговаривали, но на всякий случай в память его слова я отложил. Кто знает, что и где пригодится.
27. Пламен
До границы Эльмайнора мы добрались уже без приключений, спокойно. И только при её пересечении, за малым не схватились с пограничниками, которые почему-то решили, что мы враги. Ну ладно, допустим, оказались бы мы вражескими наёмниками. Смысл нам перебираться через границу днём, не таясь, да ещё и через таможенный пункт? Видно, командир их очень отличиться хотел, и не миновать бы бойни, если бы мы их первыми не почувствовали.
Так вышло, что наша тройка, миновав брошенную деревянную будку на дороге и шлагбаум, перекрывающий дорогу, вырвалась чуть вперёд. Неожиданно Курбат резко поднял сжатую в кулак правую руку – сигнал «стоп». Мы остановились как раз при выезде из леска в поле, а вслед за нами и весь остальной отряд.
– Засада. Кто-то впереди, прячется в траве, – сказал Курбат.
– На лошадях, с оружием, – дополнил Звенислав, вслушавшись в себя.
– Далеко? – Кривого Руга интересовала конкретика.
– А вон, метров двести, – указал Курбат на высокий травостой.
Кривой Руг подался чуть вперёд и, сложив ладони рупором, прокричал:
– Э-ге-гей! Рейдерские отряды Кривого Руга, Пламена и Бергуса приветствуют славных стражей эльмайнорского пограничья. Мы находимся на службе герцога Конрада Четвёртого Штангордского.
Погранцы оказались испытанными вояками. Два десятка всадников возникли из травы мгновенно, все вместе, единым строем. Хитрецы, положили коней в линию, зажали им ноздри, чтобы они случайно голос не подали, подготовили арбалеты и нас ждали. Их план был прост: поднимаются, дают залп и отходят. Вот было бы дело, не почувствуй Курбат и Звенислав опасность.
Эльмайнорцы неспешно подъехали, не опуская арбалетов и готовые в случае чего стрелять. Старший, седоусый серьёзный сержант, проверил наши документы. А писарь пограничников, находившийся здесь же в строю, выписал бумагу на проезд через владения герцогства, скрепил её печатью. Мы заплатили налог в один империал и снова двинулись в путь.
Через десять дней наш отряд приблизился к Штангорду, и наступил самый главный момент нашего предприятия. Разумеется, я говорю о делёжке добычи. Мы остановились на той самой поляне, где Курбат убил коронным ударом разбойника Бобу, и пока все члены отряда занимались своим делом, главари, то есть Кривой Руг, Бергус и я, сошлись вместе.
Начал Кривой Руг, как всё ещё старший в отряде:
– Итак, утром входим в столицу. Пришло время хабар раскинуть, по справедливости и уговору.
– Да-да, – засуетился Бергус, – пора, давно уже пора.
– У нас сейчас одна тысяча девятьсот килограммов золота. Четверть дромам и их парням, плюс надбавку накидываем, – кивнул он мне. – Пятьсот слитков твои, Пламен.
Бергус недовольно поморщился, морда разбойная, но промолчал, а Кривой продолжил:
– Тебе была обещана десятая часть, Бергус. Бери сто девяносто слитков и иди с богом.
– Нет! – громко и, привлекая внимание всех, кто был на поляне, взвизгнул разбойный вожак. – Не честно так, не по справедливости! Мы с братвой свой подсчёт провели, и наша доля – четыреста слитков. Отдай, пахан, а то всякое бывает…
– Ну, как знаешь, Бергус. – Кривой Руг кивнул мне, вроде как повернулся боком, а потом резко выхватил кинжал и ударил Бергуса прямо в сердце.
Мы так и думали, что разбойники будут недовольны своей долей, золото глаза застит, и жадность много людей сгубила. Вот и Бергус, теперь мёртвый, не понимал этого. Так же как и его разбойники, которых наёмники Руга по всей поляне стали резать. Если бы он промолчал, то стал бы просто неприлично богат. По его меркам, конечно. Однако он так и не понял, что это не его поход был, а наш, за что и поплатился самым ценным, что у него было, – жизнью.
Кривой Руг обтёр кинжал, вложил его в ножны и как ни в чём не бывало сказал:
– Теперь можно быть спокойным и знать точно, что никто по кабакам языком трусить не будет. Пятьсот пятьдесят слитков твои.
– Хорошо, – согласился я.
– Скажи, Пламен, – Кривой пристально посмотрел мне в глаза, и я выдержал его взгляд, – ты сам-то не боялся, что и твоих парней, как этих, – кивок в сторону поляны, на которой добивали растерявшихся разбойников Бергуса, – к ногтю прижму.
– Нет, не боялся. Ты ведь понимаешь, что за нами пригляд со стороны Тайной стражи, жрецов и герцога. С нами ты поднимешься, а без нас рухнешь, Кривой.
