Один из дипломатов, Михаил, предложил Валере и его семье остаться на ночь в его небольшой двухкомнатной квартире, расположенной на территории посольства. «Пусть в тесноте, но зато больше безопасности», — объяснил он. Этот приятель хорошо знал, что разведчик живет в двухэтажном особняке в районе Карте-Се. Недалеко от его виллы располагались парламент Афганистана, а также дом министра обороны Гулам Хайдара Расули и дом вице-премьера, министра финансов Абдул Иллы. Михаил понимал, чем грозит его товарищу такое соседство с людьми из ближайшего окружения Дауда.
— Спасибо, Миша, я посоветуюсь с женой. — Старостин с чувством пожал дипломату руку.
Между тем время шло, а Виктор и Юрий из города не возвращались. Старостин вернулся в общую комнату. Обстановка здесь становилась все муторней, все тоскливей. Но вдруг наступила небольшая разрядка: по проспекту Дар-уль-Аман, обгоняя движущуюся в сторону центра города бронетехнику, беспрерывно гудя клаксонами, проехал украшенный гирляндами цветов свадебный кортеж. Солдаты, в мрачном оцепенении сидевшие на броне танков и бэтээров, на несколько секунд ожили и как-то по-детски радостно и неуклюже замахали руками вслед молодоженам.
— Во дают! Нашли время жениться, — нарушил общее молчание шифровальщик, который пришел в «общую комнату», чтобы быть под рукой, если срочно потребуется Осадчему.
— Интересно, на чьей стороне едут воевать эти солдаты? Я насчитал уже около тридцати единиц бронетехники только в одной этой колонне, — ни к кому не обращаясь, произнес один из оперработников.
— На чьей стороне, на чьей стороне… Не сомневайся, на любой стороне они прольют немало кровушки, — как-то уж слишком надрывно ответил ему кто-то другой.
— Ну, где же, наконец, Витя с Юрой? — вдруг как бы сам про себя тихо спросил Валерий. Но его все услышали.
Напарник Валеры, тот самый опытный офицер, которому надлежало выехать в город вместе со Старостиным, после этих слов резко встал, чуть не уронив стул, на котором сидел, и, глядя себе под ноги, молча выскочил в коридор. Валерий заметил, что лицо напарника было смертельно бледным, а глаза стали какими-то потухшими, неподвижными.
Через пару минут позвонил резидент и вызвал Валерия к себе.
— Как ты себя чувствуешь? — вкрадчиво спросил он. С Валерой Осадчий был на «ты», хотя такая манера не относилась ко многим другим офицерам кабульской резидентуры. Полковник позволял себе тыкать только тем, кого числил в своих друзьях.
— Хорошо, — подозревая какой-то подвох, бодро ответил Валерий.
— А вот напарник твой внезапно заболел. Видимо, давление скачет. Пошел в поликлинику. Даже не знаю, с кем тебя посылать теперь в город. А может, ну его, этот город? Может, и ехать туда не надо, а?
Валерий уважительно молчал, как бы давая понять: «Вы начальник, вам виднее».
— Ну да ладно, иди, что-нибудь придумаем, — закончил беседу резидент.
Радостное оживление наступило в «общей комнате», когда в посольство вернулись Виктор и Юра. Выйдя из машины, они сразу же направились в кабинет резидента. В коридоре перед кабинетом Осадчего их как героев встречали коллеги.
— Ну как там? Кто побеждает? Много ли убитых? — посыпались вопросы.
Юра ничего не ответил, а Виктор охарактеризовал обстановку в городе кратко, но емко — одним словом из ненормативной лексики. Оба зашли в кабинет Осадчего. Через пару минут Юра вышел, держа в руке блокнот с бланками шифртелеграмм, и направился в кабинет заместителя резидента Орлова-Морозова писать срочное сообщение в Центр. Вскоре шеф потребовал к себе в кабинет Старостина.
— С тобой поедет Виктор, — сказал он.
— Понял, — бодрым голосом ответил Валерий. Работать в паре с Бубновым? О чем еще и мечтать. Виктор был его близким другом — это раз. И потом все знали, что он отважный и очень надежный человек.
— Тамаре пока ничего не говори, — предупредил резидент, — а то она работать не сможет! Она у нас пока главный источник информации.
— Конечно, — ответил оперативный работник.
Тамара, жена Валерия, работала в резидентуре переводчицей. В это время она сидела в отдельной комнате у специального радиоприемника, прослушивая переговоры, ведущиеся между штабами и воинскими частями, а также между различными подразделениями воинских частей. По результатам радиоперехвата аналитик резидентуры Володя Хотяев каждый час готовил подробную телеграмму в Центр.
Покинув кабинет Осадчего, Виктор и Валерий молча вышли из посольства, сели в голубую «Тойоту» Виктора. По проспекту Дар-уль-Аман направились в центр города, туда, где были слышны взрывы и выстрелы, где над крышами домов клубился черный дым. Проезжая мимо советского Культурного центра, увидели батарею рассредоточенных на местности противотанковых орудий, развернутых в сторону окраин. Неподалеку, возле управления дорожной полиции, стояли два бэтээра. Далее, спокойно миновав кабульский зоопарк и мечеть Шах-е-Ду-Шамшира, выехали на площадь Спинзар. Отсюда в сторону гостиницы «Кабул» и площади Пуштунистана пришлось продвигаться очень осторожно, маневрируя между движущимися, стоящими на месте, стреляющими или сгоревшими танками и бронемашинами. Между бронетехникой группами и поодиночке перемещались офицеры и солдаты в касках и бронежилетах с автоматами Калашникова наперевес или с гранатометами за спиной. Некоторые, кто на носилках, кто на спине, тащили куда-то раненых. Валерию показалось, что участники сражения так заняты своим делом, что не замечают ни голубой «Тойоты» с ее пассажирами-иностранцами, ни других «гражданских» машин, время от времени снующих по городу. Своими наблюдениями он поделился с другом-на-парником.
— Им сейчас не до нас, — согласился Виктор.
Поняв, что на память лучше не надеяться, Старостин полез в карман пиджака, вытащил оттуда полученную из Москвы открытку, шариковую авторучку и начал делать короткие заметки на полях открытки и на ее картинке — набросок будущей телеграммы в Центр.
На отрезке пути от площади Пуштунистана, где располагалось Министерство обороны Афганистана, перед Арком и далее до улицы 26 саратана
[5] шел ожесточенный бой. На приступ дворца, маневрируя между горящими танками и бронемашинами, беспрерывно стреляя из пушек и пулеметов, шли другие танки и бэтээры. Ответного огня из-за стен Арка, однако, заметить не удалось. Из этого разведчики сделали важный вывод: очаг сопротивления сторонников Дауда перемещается на территорию дворца. На площади перед Арком лежало не менее сотни убитых и тяжелораненых солдат и офицеров. Никто не пытался оказать им помощь. Некоторые раненые со стонами куда-то ползли, другие лишь молча шевелились. Кто-то из них пытался сделать себе перевязку. В лужах крови валялись стреляные гильзы, высокие армейские ботинки, шлемофоны танкистов, клочья униформы, фрагменты оторванных человеческих конечностей.
