— Хорошо, если вы направите в Термез своего полномочного представителя для организации взаимодействия с командованием нашей группировки, — говоря это, Магометов втайне надеялся, что Амин командирует начальника Генерального штаба Якуба, считавшегося абсолютно преданным генсеку человеком, а потому представлявшего большую опасность для организаторов предстоящего переворота. Если бы Якуб оказался в эти дни на советской территории, то шансы на удачу значительно возросли бы.
— Я сделаю это. В Термез поедет начальник оперативного управления генштаба генерал Бабаджан. Передайте своему руководству, что он получит от меня все необходимые полномочия.
Москва предприняла и еще целый ряд мер, призванных замаскировать готовящуюся операцию, усыпить бдительность Амина. В СССР, в соответствии с ранее утвержденной программой межпартийных связей, прибыл секретарь ЦК НДПА, член политбюро Панджшери. Продолжался интенсивный обмен делегациями по всем линиям — экономической, культурной, студенческой, военной. Посол Табеев при встрече с главой Афганистана официально сообщил ему, что просьбы афганского руководства о предоставлении советской военной помощи, в том числе о направлении в ДРА ряда воинских частей, будут удовлетворены в полном объеме. Определена дата ввода войск — 25 декабря. Амин в ответ просил передать свою глубокую благодарность Центральному комитету КПСС и лично товарищу Леониду Ильичу Брежневу.
По свидетельству его ближайших соратников, Амин в эти дни выглядел энергичным, полным сил и оптимизма. Он явно ни о чем не догадывался. Все идет своим чередом: он проводит заседания Революционного совета, правительства, собирает у себя членов политбюро.
20 декабря происходит долгожданный переезд главы партии и государства в только что отремонтированную резиденцию Тадж-Бек Одним из первых гостей в новом дворце стал советник-посланник Василий Сафрончук, попросивший аудиенции у товарища Амина в связи с завершением своей командировки.
Сафрончук, как и посол Табеев, не был в числе тех, кого посвятили в тайну готовящейся операции. Иначе он, конечно, не стал бы в своей последней телеграмме из Кабула на имя Громыко давать в целом позитивные оценки афганскому руководителю. Ну, злоупотребляет человек левацкой фразеологией, ну, является пуштунским националистом… Зато, пока он у власти, нам не надо тревожиться по поводу возможного ухудшения отношений с Афганистаном, это надежный партнер. Сафрончук писал министру, что он мог считать свою миссию в Кабуле выполненной и просил разрешить до наступления нового года отбыть в Москву. «Согласен», — наложил на телеграмме свою резолюцию Громыко.
И вот теперь советник-посланник наносил прощальный визит. Товарищ Амин отложил текущие дела и с удовольствием показывал Сафрончуку свою новую резиденцию: роскошные залы для официальных приемов, кабинеты, обставленные дорогой мебелью личные покои. Показал даже ванную, которая была вырублена из целой глыбы зеленого оникса.
— Если товарищ Брежнев приедет, то не стыдно будет его принять в таком доме? — спросил Амин, закончив экскурсию.
— Нет, конечно, — заверил дипломат. — Все сделано по самым лучшим мировым стандартам.
Амин просиял. Он выглядел бодрым, полным самых радужных планов.
Хафизулла Амин без всяких предубеждений переехал в Тадж-Бек, хотя кое-кто из близкого окружения отговаривал: место там пустынное, кругом холмы и горы, трудно будет обеспечить безопасность. Но Амин был тверд: «Советские товарищи гарантируют стопроцентную безопасность. Они обещают обнести все окрестности колючей проволокой, установить сигнализацию и будут нести круглосуточное патрулирование». Наверное, была и еще одна причина, по которой он хотел как можно скорее покинуть бывший королевский комплекс Арк Там все напоминало о недавних трагических событиях: гибели Таруна, убийстве Тараки… Он неуютно чувствовал себя в стенах Арка.
— А вы знаете, товарищ Василий, что Тадж-Бек был спроектирован и построен по желанию нашего прогрессивного правителя Амануллы-хана? — с гордостью говорил он Сафрончуку, словно хотел подчеркнуть, что сам является такой же крупной исторической фигурой, как и афганский король.
Тепло попрощавшись с советником-посланником, Амин затем отправился в центр столицы, где у него была запланирована встреча с работниками здравоохранения. Выступая перед ними, он довольно резко осудил политику Соединенных Штатов, и в особенности их последние маневры в зоне Персидского залива. В тот же день Амин на заседании правительства сообщил о значительном расширении советской военной помощи.
— Наконец-то советские товарищи вняли нашим просьбам о направлении в Афганистан воинских частей и подразделений для защиты завоеваний Апрельской революции, — с пафосом сообщил он своим соратникам. Те зааплодировали.
— Слава Аллаху! — громко воскликнул начальник Генерального штаба майор Якуб. — Надо было еще летом ввести советские войска, а то я уже совсем седой стал из-за этих мятежников.
— Может быть, это американцы нам помогли? — сделал предположение министр финансов Абдул Карим Мисак. — Ведь угроза их высадки на территории Ирана вполне реальна?
— В Москве это называют «интернациональным долгом», — пояснил Амин, имея в виду ввод советских войск.
Через два дня, в соответствии с ранее утвержденным планом межгосударственных контактов, в Кабул прибыла представительная советская делегация во главе с министром связи СССР Талызиным. Если вдуматься, то решение отправить в Афганистан члена правительства и сопровождавших его лиц было, конечно, связано с огромным риском. Ведь те, кто планировал операцию по смене режима, не были до конца уверены в успехе своего предприятия, никто не знал, чем все это обернется, какой кровью. Видимо, пошли на это, опять-таки исходя из высших государственных интересов: чтобы Амин ничего не заподозрил, чтобы усыпить его бдительность.
Если только так, то Москве это явно удалось. На завершающем этапе этой масштабной исторической драмы она явно переиграла главного героя. Или антигероя. Как посмотреть…
* * *
Москва торопила: до конца текущего 1979 года проблема Амина должны быть закрыта. Как всегда бывало, когда государство ставило перед военными и спецслужбами какие-то глобальные задачи, то на их решение не жалели ничего — ни денег, ни людей, ни материальных ресурсов, ни-че-го.
В Термез, где полным ходом шло формирование 40-й армии с ее штабами, соединениями, разведцентрами, тыловыми службами и прочими структурами, необходимыми для ведения реальных боевых действий, командируются заместитель начальника ГШ Ахромеев с группой генералов, а затем первый заместитель министра обороны маршал Соколов.
В Кабул продолжают прибывать ответственные руководители из центрального аппарата КГБ СССР — их уже столько, что «старожилы» (Иванов, Богданов, Осадчий) начинают впадать в тихую ярость. Начальство надо где-то размещать, к тому же каждый новый генерал пытается тянуть одеяло на себя, отдает указания, фонтанирует идеями. Обстановка в посольстве день ото дня становилась все накаленнее.
Богданов по-прежнему не теряет надежды на то, что Амина удастся устранить без лишнего шума, избежать крупной войсковой операции. Вместе с Ивановым и Кирпиченко они подолгу обсуждают разные варианты. Леонид Павлович вспомнил, что еще летом наши врачи-стоматологи активно занимались лечением зубов Тараки, и тот остался этим очень доволен. Вызывает Бахтурина:
