— Я обязательно отмечу это в своем обращении к афганскому народу, которое сегодня вечером прозвучит в эфире, — пообещал Амин. — Кстати, телевизионщики уже здесь?
— Ждут, когда вы освободитесь, — пояснил Джандад. — Они внизу, на первом этаже. С ними начальник политуправления Экбаль.
Считалось, что в своем обращении к народу Амин объяснит причины появления в Афганистане советских войск, в частности, громко заявит о том, что они пришли по просьбе афганского руководства для защиты целостности и суверенитета страны перед лицом внешней агрессии.
После плова перешли в соседний зал, где был накрыт чай. Некоторые гости, сославшись на срочные дела, уехали в город.
И тут случилось необъяснимое. Почти одновременно все почувствовали себя худо: их одолевала чудовищная, неведомая никому раньше сонливость. Министр финансов Мисак обеспокоено спросил Амина:
— Может быть, еда была плохая? Или что-то в нее подсыпали?
— Не волнуйся, — ответил Амин. — И повар, и диетологи у меня советские. Они проверяют каждое блюдо, прежде чем подать его к столу.
Мисак только пожал плечами и, держась за стены, поспешил наружу, на свежий воздух. Погода была морозная, выпал снег, там ему стало немного легче. Он сел в поджидавший его автомобиль, поехал в свое министерство. Там опустился в кресло и тут же впал в глубокое забытье.
Внутри дворца тем временем происходило что-то необычное. Гости Амина падали на диваны или прямо на ковер и буквально отключались. Некоторых разбирал безостановочный истерический смех. Напуганная охрана бросилась к телефонам, вызывать докторов из советского посольства и Центрального военного госпиталя.
Странная болезнь в одночасье поразила всех, кроме Пан-джшери, который с удивлением взирал на своих соратников. Амин не был исключением: его охранники, поддерживая обмякшее тело генсека, помогли добраться до кушетки, и хозяин дворца мгновенно провалился в глубокий сон.
Кажется, на этот раз «повар» не сплоховал. Спецсредство, подмешанное в суп, оказало именно то действие, на которое рассчитывали. Правда, и теперь не обошлось без досадных накладок. Во-первых, яд подействовал сразу, а не к вечеру, когда намечался захват дворца. Во-вторых, планировавшие операцию люди не предусмотрели такого «пустяка», как вмешательство врачей, в том числе советских, а они незамедлительно прибыли в резиденцию во главе с начальником Центрального госпиталя Валайятом Хабиби — спасать руководителя партии и государства. Генерал Хабиби и его заместитель, два советских полковника (военврачи), два доктора из посольства, медсестры — такие массированные силы были мобилизованы в Тадж-Бек Посольских врачей отправил лично посол Табе-ев, до сих пор пребывавший в неведении относительно начавшейся спецоперации.
Некоторых гостей пришлось срочно эвакуировать в госпиталь. Кому-то делали промывание желудка прямо там, во дворце. Конечно, самое большое внимание врачи уделили товарищу Амину. Ему промыли желудок, поставили капельницы. Майор Джандад распорядился немедленно задержать весь персонал, отвечавший за приготовление и подачу блюд к столу Амина, а продукты и напитки отправить на экспертизу. Задержали всех афганцев, но «повар» Михаил Т. и специалисты-диетологи успели заблаговременно покинуть дворец.
Очнувшись через несколько часов, Хафизулла Амин открыл глаза и удивленно спросил у врачей: «Почему это случилось в моем доме? Кто это сделал?» Ответом было молчание. Однако тишина оказалась недолгой. Ровно в 19.30, когда за окнами уже сгустилась зимняя тьма, несколько страшных взрывов потрясли стены дворца. С потолков посыпалась штукатурка, послышался звон разбитого стекла, отовсюду раздались испуганные крики прислуги и охранников. И почти сразу вслед за этим ночную тьму разорвали светящиеся пунктиры трассирующих пуль — они тянулись к дворцу со всех сторон, а грохот взрывов стал беспрерывным.
Все, что было до этого, мгновенно, сразу, безо всякого перехода перестало существовать. На дворец обрушили такой шквал огня, что нечего было и думать о каких-то отдельных террористах. Но что это? Измена? Восстание парчамистов? Атака мятежников? Или кошмарный сон?
Амин оторвал от подушки тяжелую голову. Рядом с его кроватью были два человека — жена Патмана и приехавший только что из города министр внутренних дел Факир. Увидев его, Амин едва слышно произнес:
— Факир, кажется, я схожу с ума.
Стрельба и взрывы гранат тем временем стали слышны уже на первом этаже дворца.
— Дайте мне автомат, — слабым голосом попросил Амин и сделал попытку подняться.
— В кого ты хочешь стрелять? — спросила его жена. — В шурави?
Она все уже поняла.
В штурме дворца Тадж-Бек приняли участие почти все главные силы, переброшенные к тому времени в Кабул: «мусульманский» батальон — в полном составе, рота десантников под командованием В. Востротина
[60], отряд «Зенит» и группа «А». На помощь им подтягивались десантники 103-й дивизии, недавно прибывшие самолетами из Союза. Никаких шансов уцелеть у Амина не было.
Когда бой во дворце переместился на второй этаж, он нашел силы подняться с кровати и, держа в обеих руках бутылки с физраствором, обмотанный трубками от капельниц, с вколотыми в вены шприцами, вышел в коридор. Военврач Алексеев впоследствии вспоминал: «Он шел по коридору в трусах и майке, весь в отблесках огня, держа в высоко поднятых руках, словно гранаты, флаконы с физраствором». Из боковой комнаты выбежал его младший пятилетний сын и с плачем прижался к ногам Амина. Они попытались укрыться от шквального огня за стойкой бара, того самого бара, который несколько часов назад Амин с гордостью показывал своим гостям. Здесь их и настигли осколки гранат.
Через несколько минут, когда исход боя был предрешен, к уже бездыханному телу подошла группа людей — двое советских и два афганца
[61]. Они перевернули Амина на спину, достали фотографии и сверили по ним личность убитого. Убедившись, что ошибки нет, один из афганцев выстрелил в упор из пистолета в теперь уже бывшего руководителя Афганистана, «командира» Апрельской революции.
Руководивший операцией полковник Колесник (ГРУ) и отвечавший за действия своих спецназовцев генерал Дроздов (КГБ) подписали акт об опознании Хафизуллы Амина. После чего завернутое в штору тело немедленно унесли и спешно захоронили в районе дислокации «мусульманского» батальона. Неподалеку погребли и тела двух его сыновей, ставших жертвами атаки на резиденцию главы Афганистана.
Всего во дворце Тадж-Бек погибли двадцать пять афганцев, включая жену члена политбюро Шах Вали
[62]. Потери с советской стороны составили пять человек убитыми в группах спецназа КГБ, четырнадцать убитых в «мусульманском» батальоне и у десантников. Раненых было более сотни. Погиб начальник объекта «Балашиха» полковник Бояринов, который лично повел в бой своих зенитовцев. Случайная пуля настигла также военного врача полковника Виктора Кузнечен-кова, приехавшего спасать Х. Амина.
