– А где же та, древняя реликвия? – враз упавшим голосом спросил Родик. – Выходит, мы пошли по ложному следу, и той, чудотворной Тихвинской иконы у певца Павлинова вовсе и не было?
– Нет, она была у Васи, это я точно знаю! – уверенно произнес Сабуров. – Он не раз мне про нее рассказывал, и я дважды держал ее в руках! Наверное, Вася спрятал ее в каком-то надежном тайнике – ведь икона-то поистине бесценная! Кстати, следователи пригласили меня сегодня в ваше Петровское. Они продолжают осмотр дома бедной Тамары Егоровны, и нуждаются в советах эксперта по искусству. Если хотите, я могу подвезти вас домой.
Конечно ж, ребята согласились. Некоторое время они ехали в машине молча, думая каждый о своем. А потом Родион спросил:
– Вы сказали, Леонид Борисович, что у певца Павлинова когда-то была та, чудотворная Тихвинская икона. Но как она у него оказалась? Ведь мы точно знаем, что бывший настоятель Успенской церкви отец Серафим взял ее с собой на фронт, и прошел с ней аж до самого Берлина! Там, во время штурма города, он и погиб. Икона, наверное, сгорела в огне пожаров…
– Нет, она не сгорела! – воскликнул Сабуров. – Чудотворные иконы не горят, их спасает сам Господь. Я вам расскажу историю, которую мне некогда поведал мой давний друг Вася Павлинов.
Как Антон, наверное, уже слышал от Тамары Егоровны, карьера Василия Кузьмича Павлинова разрушилась после двух скандальных случаев. Первый из них связан с письмом в защиту одного из тверских храмов, который хотели разрушить в самом конце 50-х годов. Вася подписал письмо и за это подвергся суровой обструкции со стороны руководства Большого театра. Само собой, постарались и его недруги-певцы. Народ этот, надо сказать, весьма склочный, каждый заботится только о своей карьере!
Но вскоре этот скандал стих сам по себе. Уж больно хорош в те годы был Вася! Такой Бог ему дал голосище, такой талант, что почитатели Васи из руководства коммунистической партии не дали его в обиду. Прошло два года, и Павлинова вновь представили к званию народного артиста СССР.
Вскоре Большой театр отправился на гастроли по Соединенным Штатам Америки. Вася тогда был главной звездой нашей оперной труппы. Само собой, американские журналисты не давали ему прохода и часто спрашивали, какой у него особняк, и где он находится – в Монте-Карло или Ницце.
Вася был человеком прямым. Другой на его месте мог ведь ответить как-нибудь похитрее, а он вместо этого резал правду-матку. Мол, никакого особняка на Лазурном берегу у меня нет, а есть маленький домик в подмосковном Петровском. Селение это небогатое, зато какая у него история – куда древнее, чем у вашей хваленой Америки! Ну и все такое прочее…
Когда мы гастролировали в Чикаго, Васе неожиданно пришло письмо. Его написал какой-то американец по фамилии Петрофф. Он был сыном русских иммигрантов, которые покинули Россию сразу после Октябрьской революции. Там, за океаном, его родители подружились с бывшим хозяином Петровского, князем Александром Владимировичем Голицыным.
– Не может быть! – воскликнул Антон.
– Почему же не может? Мир тесен. К тому же есть такое понятие: Промысел Божий. Слышали?
– Да, слышали, – ответил Родик. – Но в чем же он состоял здесь, этот Промысел?
– А в том, юноши, что сын иммигрантов, Михаил Петров, в Америке он стал именоваться Майкл Петрофф, во время Второй Мировой войны пошел добровольцем на фронт. Он мечтал защитить Россию от фашистских захватчиков.
Петрофф служил в разведывательном батальоне. Как вы знаете, американцы открыли Второй фронт только в 1944 году, и то только потому, что опасались захвата Германии большевиками. Но Красная Армия уверенно шла по немецкой земле. Сталин ставил задачу маршалам – именно Красная Армия, а не союзники, должна сокрушить последний оплот фашизма и захватить Берлин!
Это форсирование событий дорого обошлось нашим солдатам. Ныне специалисты по военному делу утверждают, что Берлин можно было бы взять с гораздо меньшими потерями., Например, полностью разбомбив город. Так, поступили ранее союзники со знаменитым городом-музеем Дрезденом! Правда, при этом могли погибнуть сотни тысяч мирных жителей Берлина, да и зато американские части поспели бы к штурму, чтобы потом разделить плоды нашей победы…
Но что было, то было. Штурм Берлина оказался одним из самых страшных эпизодов во Второй Мировой войне! Американцы не успели подтянуть к Берлину свои войска. Однако их разведка активно действовала на территории осажденного города. Именно тогда в США были вывезены многие ценные специалисты Третьего рейха, которые впоследствии помогли этой стране стать ведущей мировой державой. Да и фашисты охотно сдавались в плен американским солдатам, рассуждая, что на территории США боевых действий не было. Эта страна не видела ужасов войны: десятки тысяч сожженных городов и деревень, разрушенных заводов и фабрик, оккупация, газовые камеры концлагерей, миллионы загубленных жизней, – все это было в стороне от Соединенных Штатов. Поэтому нацисты готовы были сдаваться на западном фронте, ожесточенно сопротивляясь на восточном. Эти нелюди просто боялись, что за все их зверства Красная Армия будет жестоко мстить им, платя такой же монетой.
К слову сказать, в то время, когда в осажденном Ленинграде люди умирали от голода – нормы хлебного пайка для работающих были снижены до 250 грамм, а старикам и детям полагалось лишь «125 блокадных грамм с огнем и кровью пополам» – немецкие военнопленные ежедневно получали (вы только вдумайтесь!) по 500-600 граммов хлеба, картофель, рыбу, макароны, чай, даже немного мяса и сахара. Безусловно, за все горе и беды, принесенные захватчиками на нашу землю, Красная Армия мстила – иначе и быть не могло. Но только не пленным. Впрочем, я отвлекся от рассказа.
Так вот, капрал пятого корпуса Первой армии США Майкл Петрофф тоже попал в Берлин в составе одной из разведгрупп. И так случилось, что во время страшного артобстрела он укрылся, спустившись в подвал какого-то разрушенного дома. Там Майкл увидел не меньше полусотни лежащих на полу русских солдат. Они все были мертвы. Кроме одного…
– Это был Серафим Соровский? – внезапно догадался Тёма.
– Верно мыслишь! Полк Серафима попал в страшную мясорубку. Самого Серафима тяжело ранило, и он потерял сознание. А когда он очнулся, то увидел рядом с собой человека в чужой форме. Серафим потянулся было к пистолету, решив, что перед ним немец, но вдруг услышал русскую речь.
Поняв, что перед ним русский, хотя и из американской армии, Серафим попросил Петроффа, чтобы тот когда-нибудь написал письмо Клавдии Степановне Давыдовой и рассказал о последних минутах ее духовного учителя и наставника.
Конечно, Петрофф пообещал выполнить последнюю просьбу умирающего священника и воина. Но спросил, на какой адрес написать письмо?
Когда Петрофф узнал, что Серафим до войны жил в подмосковном селении Петровское, то не поверил своим ушам. А потом сказал: а ведь я знал последнего владельца этого села, князя Александра Голицына! Мы жили в Сан-Франциско в соседних домах.
Серафим грустно улыбнулся. Он прошептал: мол, это промысел Божий! – и сказал, что до войны был настоятелем Успенского храма, построенного в Петровском еще в конце XVII века.
