Полина нахмурилась и с осуждением взглянула на притихшую кошку.
– Признавайся – зачем тебе понадобился мой кошелек? – холодно спросила она. – Разве это кусок докторской колбасы? Или ты вообразила себя сорокой, которые обожают красть разные блестящие вещички?
Кошка зажмурилась и опустила голову, словно признавая справедливость упрека.
Василий хихикнул, представив летающую среди деревьев серую кошку с бисерным кошельком во рту, а потом призадумался: а вдруг в кошельке что-то есть? Вряд ли эта задавака Полина станет держать в своей комнате совершенно пустой кошелек. Уж наверное, отец-банкир каждый день выдает ей на мороженной баксов сто, а то и все двести! Вот бы ему такие деньжища…
Наверное, его мысли так явственно отразились на мальчишеском лице, что Полина поджала губы и сердито топнула ногой. Охранники инстинктивно сделали шаг назад. Они прекрасно знали о непредсказуемом характере юной хозяйки, и побаивались вспышек ее гнева.
– А ты чего здесь делаешь, а? – закричала Полина, со злостью глядя на Василия. – Как оказался здесь, возле моего дома? Отец строго – настрого приказал не пускать за ограду посторонних, а тут этот… деревенская шпана… Шляются здесь всякие, а потом у меня кошельки пропадают!
Николай Иванович хотел было сказать в оправдание, что сынишка иногда приносит ему из дому к обеду всякие вкусные вещи, приготовленные бабушкой. Но начальник охраны Петр Матвеевич молча положил ему на плечо тяжелую руку. Мол, молчи, не гневи Княжну (так многочисленная обслуга коттеджа прозвала юную хозяйку), себе дороже станет!
Фыркнув, девочка повернулась и зашагала к дому, прижимая к груди кошку. Поднимаясь по лестнице, она не выдержала и обернулась. Василий, опустив плечи, понуро брел к воротам. И только тут Полина вспомнила, что мать Василия умерла несколько лет назад, что его и двоих маленьких братиков воспитывает бабушка. Понятно, что парень соскучился по отцу – ну и что здесь плохого? Тем более что Василий никаких кошельков не крал, а наоборот, помог спасти драгоценный подарок мамы.
Полине стало стыдно за свою резкость. Ей захотелось позвать мальчика, пригласить его в гости, но из гордости она только еще выше задрала нос и с важным видом стала подниматься по мраморной лестнице. Кто-то из гувернанток попытался остановить ее, отобрать кошку («Бросьте ее, Полинушка, эта бродяжка наверняка заразная!»), но Княжна даже не удостоила женщину взглядом. Она уже твердо для себя решила, что ни за что не отдаст воровку, даже если отец устроит сегодня вечером скандал. Ничего, она уже не маленькая, постоять за себя сумеет!
Кошка вела себя на удивление смирно, и казалось, даже не дышала. Но едва Полина захлопнула за собой дверь спальни, как мохнатый зверек тотчас заволновался. Вырвавшись из рук девочки, кошка спрыгнула на пол и стала метаться по комнате, явно ища выход. Не найдя его, кошка ловко забралась на подоконник и посмотрела вниз, словно бы собираясь прыгнуть с третьего этажа. Полина едва успела остановить ее. Захлопнув раму, она наставительно сказала:
– Даже не думай сбежать, сорока-воровка! Пожалуй, я так и стану тебя звать – Сорока, согласна? Хочешь, я позову горничную Оленьку, и она принесет из кухни что-нибудь вкусненькое. Что ты больше любишь: семгу или языковую колбасу?
Кошка взглянула на девочку такими пронзительными и умными глазами, что та даже вздрогнула. Нет, это воровка вряд ли когда-нибудь в жизни пробовала прозрачную, розовую семгу. Скорее всего, она с самого детства питалась объедками на поселковой свалке. То-то она такая тощая! Да и серая, без единой полосы шерсть местами повылезла. Может, Сорока линяет? Или она… больна?
Полине показалось, что в его горле запершило, и она в испуге сделал шаг назад. Конечно, никакой аллергии на шерсть у нее не было, все это придумки заумных докторов, но все же… Интересно, а есть ли у кошек болезни, которые передаются людям?
Кошка встала на задние лапы и прильнула всем телом к стеклу. Она с такой тоской посмотрела на далекую волну леса, что девочке стало ясно: Сороке вряд ли придется по вкусу сытная жизнь в клетке, пусть даже и золотой.
– Ничего, потерпишь… – недобро усмехнувшись, прошептала Полина. – Я ведь терплю!
Глава 6. Коммуна в лесу
Игорь спрыгнул с открытой сцены Зеленого театра, а затем вложил два пальца в рот и пронзительно свистнул. Все кошки тотчас же заволновались и возбужденно забегали взад-вперед, а собаки разразились громким лаем.
Вожак нехотя поднялся на могучие лапы, отряхнулся, а затем внимательно посмотрел на Игоря. Тот взглянул на наручные часы и весело сказал:
– Уже без пяти минут два. Пора обедать! Вожак, пожалуйста, ведите стаю.
Ребятам показалось, что огромный пес слегка кивнул мохнатой головой. Повернувшись, Вожак направился по тропинке вверх по склону, и за ним потянулись все остальные животные. Понятное дело, они не маршировали строем и не пели пионерских песен, но все же никто, даже упрямые и своевольные поросята, ни на шаг не опередили своего лидера.
Игорь втянул носом воздух и, закатив глаза, довольным голосом произнес:
– А хороша сегодня будет картошечка! Молодая, со сливочным маслом и укропом! Обожаю вареную картошку… Хотите попробовать?
Ребята озадаченно переглянулись. Путешествие в лесу разбудило у всех, особенно у вечно голодного Родика, просто-таки зверский аппетит. Но…
– Нет, спасибо, – вежливо улыбнувшись, ответил за всех Антон. – Нам домой пора.
– Точно! – поддержал его Тёма. – Мы вообще-то сюда случайно забрели. Мы, того… грибы искали. Эти, как их… летние опята!
Игорь усмехнулся, пристально разглядывая смущенных ребят, словно о чем-то догадываясь.
– Ну какие могут быть грибы возле Вонючки! – поморщив нос, сказал он. – Разве что поганки. А вот Шарик сегодня утром набрал на болоте целую кучу маслят. Вкуснотище!
Антон вздрогнул, представив, как пес по имени Шарик рыскает между болотных кочек, собирая желтые пятачки маслят. И куда же, интересно, пес их складывал? Может, в корзину?
– А Шарик – это кто? – осторожно спросил он.
Игорь рассмеялся и дружески похлопал Антона по плечу.
– Шарик – это самый обычный мальчишка, чуть помладше тебя. Просто его фамилия Шариков, вот он и получил от жителей нашей коммуны такое прозвище. К тому же оно ему очень подходит. Уж больно он шустрый, этот Ваня, просто беда! Ну, пошли, нечего ломаться.
Игорь повернулся и зашагал по тропинке вслед за Вожаком и его стаей.
Тёма судорожно сглотнул. Теперь он тоже учуял запах вареной картошки, и у него, что называется, слюнки потекли.
– Может пойдем, а? – прошептал он. – Ну, не сожрут же нас эти шавки в качестве отбивных. В случае чего, отобьемся!
– Да о чем тут говорить! – горячо поддержал его Родик. – Отец любит приговаривать: дают – бери, бьют – беги. Пока нас, вроде, не бьют…
